Лилия Гаан - Страстные сказки средневековья. Книга 1.

- Нет уж, госпожа,- стуча зубами, возразила та,- лучше я полежу на дне повозки под вашими маленькими ножками, согревая их своим телом, чем под плетьми вдоль дороги, которыми меня прикажет угостить ваш муж, если вы, не дай Бог, подхватите лихорадку!

Стефка приняла было к сведению эти увещевания и, сбросив туфли, поставила ноги на её упругий живот, но не прошло и нескольких минут, как она их отдернула, испуганно воскликнув:

- Хельга, у тебя там кто-то шевелится!

Служанка смущенно хмыкнула.

- Да, донна, я ношу ребенка!

Графиня озадаченно нахмурила лоб, при наличии рядом явно не глухого епископа, неизвестно зачем понизив голос:

- А кто его отец?

- Трудно сказать, попадая под пилу, какой зубчик тебя поранил,- легкомысленно рассмеялась немка - может, это был Курт, а может испанцы вашего мужа. Да какая мне разница от кого его рожать. Страдать-то все равно мне, а не им!

Беспечность Хельги потрясла Стефанию, прежде всего потому, что она точно знала, мужу это известие вряд ли понравится.

- Мессир знает?

Откуда-то из кипы меховых одеял показалась насмешливая рожица Тибо.

- Ещё бы граф не знал, кто на ком и сколько раз скакал, - зевнув во весь рот, с удовольствием заявил он,- сколько раз давала крошка, завывая словно кошка! Знает сколько звезд на небе, и когда мы все доедем до веселого конца, превратившись в мертвеца!

- Тибо, попридержи язык,- рассердилась Стефания,- не до твоих дурацких шуток! Насколько я знаю дона Мигеля, твоя беременность, Хельга, не вызовет в нем особой радости!

- Значит, Хельга будет рожать без его радости,- буркнул откуда-то из-под полога снаружи Гачек,- а что он, подсылая к ней испанцев, не знал, чем это может закончиться?!

- Наивней графа только его большая шляпа,- охотно поддакнул Тибо,- он думал, что если девка юбку задерет, то всех испанцев сразу ветром унесет!

- Ах, ты уродец,- моментально взъярилась Хельга,- это почему же от меня мужчин ветром унесет? Я держу себя в чистоте!

- Хельги чище, только пруд, где даже жабы не живут!

Немка с диким шипением попыталась вцепиться в его шевелюру, но тот, взвизгнув, нырнул в меховые одеяла, укрывавшие хозяйку. И Хельга не нашла ничего умнее, как заколотить кулаками поверх полости, тот час попав по ноге его преосвященству.

Братичелли был добрым человеком, и все это время старательно делал вид, что дремлет, не замечая ни соседства двух женщин, ни холода, но в этот момент его терпению пришел конец.

- Ох, дочь моя,- с досадой проскрипел он, приоткрывая веки и зябко кутаясь в подбитый куницей плащ,- совсем вы распустили свою свиту! Да разве подобает жене испанского гранда общаться на равных с блудницей, дерзким вольнодумцем и безмозглым дураком? Вашему господину вряд ли понравится роняющая его честь и достоинство жена!

От такой суровой отповеди Стефка моментально сникла - больше всего на свете она не желала вызывать недовольства мужа. Тибо обиженно нахохлился, нахлобучив на уши колпак с бубенчиками, Хельга же опасливо втянула голову в плечи, но зато не промолчал вновь заглянувший за полог Гачек:

- Заботящаяся о своих людях госпожа не только не роняет свою честь, но и может служить примером истинно христианского милосердия. Вы, как священнослужитель, должны это прекрасно понимать и не расстраивать, возможно, беременную женщину.

Странно, но епископ не разгневался на наглого ваганта, он только недовольно заметил:

- Вы ещё слишком молоды, сын мой, чтобы учить меня, как себя вести! И не нужно пока говорить о том, в чем не уверен. Не будите в графине, быть может, напрасных надежд..., представьте, какое горе она и так испытает, если не угодит своему господину?

Стефка тайком вздохнула. Она прекрасно знала, чего от неё все с нетерпением ждут, и сама мечтала о младенце, но епископ был прав, все могло закончиться и ничем! А вдруг она вообще бесплодна? Есть ведь на свете такие несчастные женщины! Страшно было даже подумать, что её ждет в таком случае - дон Мигель уж точно разлюбит свою неудачницу жену!

Юная женщина так расстроилась и разволновалась, что тайком ощупав свой живот и прочитав молитву о ниспослании зачатия, решила отвлечься от мыслей о плохом.

- А правду говорят, что во Франции была Столетняя война? Или её просто так называют, потому что воевали слишком долго? - спросила она епископа.

Епископ выпрямился, окончательно стряхнув дрему. Он любил поговорить.

- Война шла сто шестнадцать лет, дочь моя, и официально до сих пор не закончилась, по крайней мере, соглашение по всем спорным вопросам между Англией и Францией не подписано!

- Но что можно выяснять сто шестнадцать лет? Наверняка, даже внуки тех, кто её начали и то забыли, в чем была причина раздора!- поразилась Стефания.

- Как раз о причине никто никогда не забывал,- это вмешался в разговор, оказывается, внимательно слушающий их Гачек.

- Да,- недовольно вздохнул, колко покосившись на невежу, его преосвященство,- Господь покарал Францию за то, что нечестивый король Филипп Красивый жестоко оскорбил папу Бонифация, и пленил папский престол в Авиньоне! Он вскоре умер, все его сыновья оказались не способными произвести на свет потомков мужского пола, и династия прекратила свое существование. Корона перешла в руки побочной линии Валуа. А потом развалилось под ударами англичан и все королевство, которое Валуа не удается собрать до сих пор!

- Все говорят о деньгах тамплиеров,- заметил, высунув нос из-под одеяла, дотошный шут,- ославивших Капеттингов, как жадных изуверов. Мол, чтоб долги не отдавать, король их приказал в огне сжигать!

- Тамплиеры на святой земле продались дьяволу, чтобы тот сделал их богатыми,- раздраженно не согласился его преосвященство,- они были еретиками и вероотступниками, в чем и признались на допросах. А миф о проклятии тамплиеров придуман приспешниками сатаны!

- А я слышал,- раздался насмешливый голос Гачека,- что во всем виноваты три невестки короля! Красотки-принцессы так загуляли с любезниками из королевской свиты, что король вынужден был их заключить в монастырь, где они и сидели вместо того, чтобы рожать своим мужьям сыновей! В конце концов, с этим могли бы справится и любовники, если не получалось у принцев! А дочь короля Филиппа английская королева Изабелла, муж которой увлекался не женщинами, а мужчинами, так им завидовала, что сначала их выдала своему отцу, а потом потребовала французскую корону для своего сына.

О таком вопиющем распутстве провинциалке из дремучего моравского захолустья слышать ещё не приходилось. У шокированной Стефки округлились глаза.

- Что, все три стали изменять своим мужьям?- ужаснулась она,- разом? Как это может быть?

- Ваш муж бы сказал, что без козней дьявола не обошлось!- ехидно заметил вагант.