Джордж Норман Липперт - Руины Камелота (СИ)

«Нет, он нуждается в тебе, его настоящей матери. Ты должна вернуться к нему. Найди его и воспитай его. Расскажи ему обо мне. Сделай из него человека, которым ему предназначено быть. Только ты можешь сделать это сейчас».

— Нет, — плакала она, бессильно качая головой. — Я не могу. Это слишком…

«Габриэлла, — сказал ее муж, его голос уже начинал таять. — Габриэлла, ты должна сделать то, что труднее всего. Моя любовь, моя жена… ты должна жить».

— Но как? — прошептала она, уронив руку и отчаянно вглядываясь в крошечное пламя. Оно, мерцая, уменьшалось. — Колрут сказал мне, что я встречусь с Меродахом. Он сказал мне, что я умру!

«Конечно, ты умрешь, — с легкостью ответил голос Дэррика, и в нем звучала легкая насмешка. — Все умирают. Он ведь не сказал тебе, когда и как. Он капризный дух, переполненный обманов. Он знает гораздо меньше, чем считает. Ты не можешь верить его словам».

— Кому мне верить? — прошептала она неистово, отчаянно. — Богу?

«Ничто не длится вечно, Бри… — ответил издалека голос Дэррика, уносясь прочь. — Камелот в конечном счете исчезнет. Все мы должны когда-нибудь умереть. Никто никогда не говорил, что верить легко. Но это всегда лучше, чем не верить. Живи своей жизнью, Бри. Иди к нашему сыну. Воспитай его. Райские луга подождут. Как и я».

Габриэлла все еще качала головой, не открывая глаз. Не в знак несогласия, а отказываясь. Это было слишком много для нее, бремя было слишком велико. Но даже в своем отказе, она знала, что ее ушедший муж был прав. Ее долг был ясен, каким бы трудным он ни был. С тех пор как она была ребенком, она задавалась вопросом, сможет ли она сделать то, что от нее требуется. Сигрид пообещала ей, что, когда придет время, она сможет. Она будет соответствовать требованиям принцессы. Если она захочет.

Если она захочет.

Габриэлла сделала большой, прерывистый вдох. Когда она выдохнула, она открыла глаза. Свеча Дэррика погасла, в этот раз навсегда. Его голос исчез. Слезы дрожали в уголках ее глаз. Она вытерла их тыльной стороной руки, прежде чем они упали на пол.

Она отошла от стены. Осторожно, с благоговением, она присела и поставила свечу Дэррика на пол. Магия окончательно ушла из нее. Теперь, раз и навсегда, это были просто воск и фитиль.

— Прощай, моя любовь, — тихо сказала она. — Пока мы не встретимся снова.

Она встала, подобрала свой меч, прислоненный к стене, и направилась вперед, приближаясь к отдающейся эхом музыке и полоске света. Большой зал крепости, и сам Меродах, ждали.

Дэррик был прав. Ее долг был ясен. И все же она не могла позволить жить безумцу, который убил его.

Ей просто была необходима вера, что, когда все будет закончено, она еще будет жива.

Двери в большом зале действительно были открыты настежь. Пара изысканных кованых канделябров стояла с обеих сторон от входа, каждый из них был высотой с нее и уставлен десятком экстравагантно выплавленных свечей. Помимо этого, громадная комната, погруженная в величественный полумрак, была наполнена коллекциями мебели, разнообразными столами, массивным, шумно горящим камином, а в центре громоздился огромный, очень странный предмет, сделанный из какого-то черного металла. Он был похож на сжатую руку скелета, ее восемь пальцев поднимались от пола и держали что-то невидимое, сокрытое в густой тени. Над головой свисала с тяжелой длинной цепи, размером лишь немного меньше, чем странная металлическая скульптура, невероятно чудовищная люстра. Она также была из кованого железа, покрытая завитками, острыми зубцами, и болтами размером с кулак, так что ее уродство просто потрясало воображение. В ней горели сотни свечей, образуя мерцающее созвездие и выпуская потоки черного дыма к высокому потолку.

Среди стропил кружились летучие мыши, деловито пища среди дыма.

Габриэлла тихо вошла в комнату, окинув ее всю взглядом в попытке найти ее обитателя. В дальнем левом углу была возведена своего рода сцена, окруженная таинственным, золотым сиянием. Это, собственно, и был источник музыки. Клавиши клавесина деловито нажимались, никем неуправляемые. Рядом с ним в воздухе парили скрипка и флейта, беззаботно подстраиваясь под темп музыки. Смычок скрипки оживленно скользил по струнам взад-вперед.

На противоположной стороне комнаты стоял мужчина спиной к ней, оперевшись на большой стол и смотрясь в овальное зеркало, висевшее на стене, как будто его собственное отражение было самой захватывающей вещью, которую он когда-либо видел. На столе перед ним лежала открытой толстая книга, и его рука была прижата к одной из страниц, по-видимому, чтобы удержать ее открытой.

Габриэлла открыла рот, чтобы окликнуть его, но прежде, чем она успела, он резко развернулся на месте, оказавшись к ней лицом. Позади него, книга захлопнулась сама собой. Удивленные глаза мужчины уставились на нее поверх его короткой, черной бороды.

— Ну, — произнес он удивительно приятным голосом, немного раслабившись, — ты точно не та, кого я ожидал. — Он вопросительно склонил голову на бок. — Итак, кто же ты, моя милая?

Габриэлла обеими руками подняла меч перед собой, ее лицо напряглось в твердой решимости.

— Ты Меродах? — выдохнула она. Ее голос звучал почти как рычание. Сила ее гнева удивила даже ее саму. Он вибрировал в ее жилах, как электрический разряд перед грозой.

— Ситуация улучшится, если я скажу, что это я? — весело ответил мужчина. — Сдается мне, что ты здесь не с миссией доброй воли, моя дорогая. Опусти свой меч и давай поговорим. Ко мне редко заходят столь очаровательные гости.

Габриэлла покачала головой и шагнула вперед.

— Ты убил моего мужа, — сказала она с тихой яростью.

Меродах пожал плечами:

— Я убил много мужей. Как мне вспомнить, какой из них был твой? Очень трудно уследить за такими вещами.

— Тогда считай, то, что я собираюсь сделать, — ответила Габриэлла, поднимая свой меч, — будет платой за них всех.

— Умоляю тебя, моя дорогая, не будь столь поспешной, — сказал мужчина, внезапно отскочив в сторону и пятясь от нее. Он поднял руки ладонями наружу. — Я безоружен, как ты можешь видеть. Я чувствую, что ты не такая женщина, которая нападет на беззащитного соперника. Давайте все обсудим. Я уверен, ты знаешь, что мое убийство ничего не решит.

— Придержи свой язык, — приказала Габриэлла, двигаясь вслед за человеком. — И прекрати движение. Не приближайся к этому… предмету.

— К чему? К этому? — уточнил Меродах, оглядываясь в сторону странной скульптуры из черного металла. Это был самый большой предмет в комнате, и он испускал отчетливый холод, несмотря на ревущий поблизости огонь. В его огромной кисти будто кружились тени, образуя облако тьмы.