Джордж Норман Липперт - Руины Камелота (СИ)

Она упала на каменный пол и покатилась, оставляя за собой кровавые следы от израненной руки. Сломанное предплечье взорвалось ослепительной болью, когда она приземлилась на него. В попытке встать на колени, ошеломленная Габриэлла оглянулась назад на кружащуюся тьму.

Черная свеча все еще горела внутри. И тут среди двигающихся теней появилась летучая мышь, выпорхнула из сплетения пальцев и ринулась к ней. Однако, подлетая ближе, она стала меняться. Она разбухла и искривилась в воздухе, принимая безобразную форму, затем приземлилась перед ней, расширяясь и увеличиваясь, безошибочно принимая вид мускулистой человеческой фигуры. Одно мгновение черты лица еще напоминали летучую мышь, а затем, в конце концов, они исчезли. Перед ней стоял мужчина в черной мантии. Его голова была лысой, а черты лица были резкими, полными мрачности и холодной уверенности. Он смотрел на нее, как она стояла на коленях, а с ее рук стекали ручейки крови.

— Прошу прощения, Королева, — холодно произнес человек, — но ничто не вызывает у меня большего отвращения, чем вид палочки в ​​руке простого человека. И женщины при этом.

Габриэлла была слишком изумлена, чтобы говорить. Она прижала свою кисть к груди, придерживая ее левой сломанной рукой.

— До сих пор мне приносило удовольствие наблюдать за твоими действиями, — заметил он, отворачиваясь от нее и подходя к огню, — но боюсь, я не мог позволить тебе угрожать моему величайшему триумфу. Я слишком долго и упорно работал над ним, используя средства, которые тебе не дано постичь. Это стоило мне многого, как времени, так и усилий, но все, что ты сумела придумать, это уничтожить его. Это лишь одна из причин, почему я так сильно ненавижу твой род.

Габриэлла отодвинулась назад, когда он прошел мимо нее.

— Я собиралась уничтожить его, — бросила она, — потому что это зло. Как и вы, в этом я совершенно уверена.

— Слово «зло» — удобное слово, которое используют заблуждающиеся существа, чтобы осудить то, чего они не понимают, — сказал он, останавливаясь перед очагом и поворачиваясь спиной к нему, словно для того, чтобы согреться. Ленивым движением он достал из своей мантии черную палочку, направил перед собой и взмахнул.

Габриэлла ахнула от изумления, когда разрушенная люстра позади нее подпрыгнула в воздух, с шумом волоча свои цепи и увлекая за собой свечи. Она снова расположилась высоко под потолком, а ее свечи сами уселись на свои места, а затем с серией шипящих хлопков снова зажглись.

— Видишь? — сказал мужчина таким тоном, словно она была его учеником, и он ее учителем. — Я пришел не для того, чтобы уничтожать, как делаешь ты, но восстанавливать… создавать…

— Можете сколько угодно себя обманывать, — сказала Габриэлла, поднимаясь на ноги. — Но я испытала ваши методы на личном опыте. Ваши солдаты — порождение смерти. Вы ничего не создаете. Все, что вы умеете, это извращать.

Человек холодно улыбнулся, по-прежнему не выпуская палочки из рук.

— Я взял то, что было мертво, то, что было отвержено, не годилось ни для чего, кроме как средство существования червей, и вернул его обратно к жизни. Я признаю, в настоящее время, они возможно несколько грубоваты, королева, но для совершенствования необходимо время.

Он глубоко вздохнул и продолжил дальше.

— На протяжении многих лет я трудился над своими творениями, используя и проверяя, готовя их к этому дню. Сейчас они представляют собой лишь тени, но вскоре они достигнут совершенства. Когда это произойдет, им не потребуются горы мертвой плоти, только лишь кровь, которая, в умеренных количествах, даже не потребует смерти хозяина. Я даже, — добавил он, наклонив заговорщицки голову, — придал некоторым из них способность превращаться в летучих мышей. В честь меня, их создателя.

Наконец, его улыбка исчезла, и он поднял подбородок.

— Ты можешь называть это извращением. Я называю это высшее выражение творения. После всех этих лет, я наконец-то… наконец-то, нашел применение мертвым людям.

От утонченной ненависти этого человека несло холодом. Она отступила немного в сторону от него.

— Кто-то остановит вас, — прошептала она. — Если не я, то кто-то из вашего собственного рода. Поскольку я знаю, кто вы есть. Вы волшебник. И не все волшебники похожи на вас. Некоторые из них добрые. Они выступят против вас.

— О, в этом я сомневаюсь, — ответил он и сделал шаг к ней, все еще держа палочку. — Видишь ли, я самый могущественный из всех волшебников. Я добился преданности волшебников со схожими взглядами, волшебников, которые образуют непрерывную цепь силы. Мой Круг Девяти, как я их называю. Даже сейчас они продвигаются через отдаленные уголки земли, ведя свои собственные темные армии по моему приказу, завоевывая все на своем пути. Ничто не устоит против меня, ни человек, ни мой собственный магический род, даже если они по глупости решат противостоять мне. Королевства людей, наконец, будут стерты с лица земли. Волшебники займут свое законное место в качестве повелителей всего. И я отчасти благодарен тебе за это, королева.

Габриэлла сузила глаза, глядя на него, когда он стал медленно подходить к ней.

— Что вы имеете в виду? — выдохнула она, гнев поднялся в ней даже сквозь страх.

— Ты до сих пор не знаешь, кто я на самом деле, не так ли? — тихо спросил он, и небольшая усмешка тронула его губы. — Я несколько удивлен. Я было решил, что ты довольно умна для человека.

Габриэлла покачала головой.

— Если бы я встретила чудовище вроде вас, я бы запомнила.

— Увы, — прошипел мужчина, приблизившись с ней, — мы не встречались. Но наши пути действительно пересекались, и очень значимо. Ну, я осмелюсь сказать, если бы не я, королева… тебя не было бы в живых, и ты не стояла бы здесь со мной в эту ночь.

Глаза Габриэллы медленно распахнулись. Она подняла свою окровавленную руку, коснувшись пальцами подвески на своем горле.

— Да, — продолжил мужчина, кружа вокруг нее. — Это был я. Мои товарищи были со мной в ту ночь, когда ты была еще маленьким ребенком, но именно я вошел в твой заснеженный дом. Это с моей помощью вторгшийся оборотень был изгнан. И это по своей воле я оставил свой знак, чтобы твои люди нашли его. Я не знал тогда, какую пользу он принесет, но у меня было предчувствие. Ты не знаешь меня, Королева, но я когда-то спас твою юную жизнь. И с тех пор я наблюдаю за тобой. Смутно, да, едва угадывая сквозь призрачную дымку, передаваемую с помощью магии моего знака, но я наблюдал. И с величайшим интересом.

— Но зачем? — выдавила Габриэлла, удивление и ужас смешались внутри нее.

— Потому что я тщательно выбираю свои инструменты, — с гордостью объявил мужчина, двигаясь вокруг нее и верча в руке палочку. — Я выбрал Меродаха, когда он был совсем молодым, потому что я признавал его полезность. Но я также знал, что его время когда-нибудь придет к концу. Когда он сослужил свою службу, он должен был быть уничтожен. Я мог бы сделать это сам, конечно, но таким способом… используя тебя… было намного… элегантнее.