Кирилл Клеванский - Black Wizard

Томас хотел было что-то сказать, что учебники истории говорят об обратном, но внезапно его осенило:

— Вы… вы были в том отряде с Профессором.

— Вижу ты начал догадываться, — кивнул немного успокоившийся генерал. — Да, я был в том отряде. Нас было четверо. Догадаешься, кто последний?

— Ректор Академии… Именно поэтому вы в ней смогли преподавать.

— Именно так.

Пазл вновь начал потихоньку складываться.

— Но ведь Бронсерн его убил.

— Упертый дурак этот Бронсерн, — вздохнул Летов. — Ничуть не лучше твоего Чон Сука. Я ведь все сделал, чтобы вы нашли нашу униформу у него в кабинете, а вы только пол здания разнесли.

— Униформу?

Томас посмотрел на тело Профессора. На плащ, гриммуар и на осколки серебрянной маски.

— Правильно думаешь. Так мы одевались во время операций. Никому не хотелось светить лицом — у демонологов ведь могли быть родственники и друзья.

— Вы хотели подставить Бронсерна.

— Я хотел, чтобы он ко мне присоединился. Что все они ко мне присоединились! Но они размякли. Разжирели. Стали слабыми.

Летов говорил с нескрываемым отвращением.

— Тогда я решил использовать их. Не было ничего сложного в том, чтобы навести Стражей на один ложный след, а Бронсерна на другой. Все по науке твоего Профессора — одни камнем, двух зайцев.

— Бронсерн решил, что Маска — это Ректор и убил его.

— А стражи должны были прикончить его самого, но… — Летов развел руками. — Все приходиться делать своими руками. Даже на это Корпус оказался не способен.

Как Томас не вертел осколки пазла, а те все не хотели собираться в единую картину.

— Но, при чем тут я?

— Ах да, — Летов хлопнул себя по лбу. — Твоя история…

Печать вокруг светилась все ярче, времени оставалось все меньше — а пушка так и не выстрелила.

— Ну, у нас есть еще пара минут, так что я задам тебе весьма простой вопрос, — Летов снова сел на корточки. Он посмотрел в глаза Томасу и спросил: — Как звали твоих родителей?

Что за дурацкий вопрос.

Его родителей звали…

Его родителей звали…

— Что? — пробубнил Томас. — Почему я не могу…

— А выглядели твои бабушка с дедушкой?

Они были обычными. Обычными… Обычными, расплывчатыми, собирательными образами, за которые Томас сейчас никак не мог ухватиться.

— Ты залез ко мне в голову?!

Летов опять засмеялся.

— А твой день рождения. Хоть какой-нибудь, до Раевского, ты помнишь?

Конечно он помнил.

Он должен был помнить!

Проклятье, он ведь был с родителями в тот день!

Но, какой это был день?

И почему его родители тоже размыты. Почему, он не может вспомнить…

— Как выглядела твоя мать, Томас? Разве мог сын забыть, как выглядела его мать? Или, может, у тебя есть их фотографии?

Его мама. Она… Она…

Фотографии… Почему у него нет их фотографий…

— Убирайся из моей головы!

Летов продолжал смеяться.

— Ты знаешь, что я ничего с тобой сейчас не делаю. И ты знаешь, что я прав. Всегда знал. Тебе ведь Бронсерн сразу показался знакомым, да?

— Нет. Проклятье, нет!

— Кто принес тебе извещение о их смерти, Томас?

— Заткнись.

Летов схватил его за волосы и вздернул, вглядываясь в глаза.

— Кто принес извещение?! — зарычал он.

— Проклятье. Проклятье!

— Кто?!

— Бронсерн! — закричал Томас, вновь вспоминая тот день.

И только сейчас, спустя годы, закрытое фуражкой лицо стало для него ясным и отчетливым. Это был декан боевого факультета, стальной маг Бронсерн.

— Тогда, во время Битвы за Мурманск, по моей просьбе нас забросили в тыл, — внезапно начал рассказывать Летов, а Томас лежал на снегу и хотел завыть, но не мог. Он снова падал в бездну. — Меня тогда, после смерти Алены, немного переклинило. Я не мог остановиться — гонялся по пустоши за гигантами. Совсем не заметил, как отбился от отряда. А когда нашел… Раевского уже не было. Остальные мне сказали, что наткнулись на что-то. Что было сражение, в ходе которого Профессора сильно ранило., но он выжил и вернулся в город.

Летов поднялся и подошел к старому другу.

— Я еще тогда понял, что они что-то скрывают от меня. Слишком они были… не такими как обычно. Будто увидели что-то… А потом нас, по просьбе Раевского, расформировали. Демонологами занялся тогда еще не Корпус Стражей, но его зачатки. Косили их без разбору. Под ноль. Я долго не понимал, почему. А потом, внезапно, столкнулся со старым товарищем в магазине. Вот просто как в дурацком кино — стояли в одной очереди. Раевский, я и, — Летов обернулся к Томасу. — и ты. Мальчуган лет восьми.

Томас пытался дышать, но опять не мог. Он силился вспомнить хоть что-нибудь о своей семье, но… не мог. Образы, которые были у него в голове, распадались, стоило к ним прикоснуться.

— Я уж думал, что Профессор, пусть и нелюдимый затворник, но успел где-т нагулять. Но он придумал какую-то безумную историю о друзьях. Друзья у Раевского?! Ха-ха. Да он с нами то мог месяцами не разговаривать! Тем более — друзья B ранга? Да как бы они вообще познакомились!

Меч кричал. Меч кричал…

Маре не показалось.

Оружие, выкованное из мести, страдало потому, что его закалили в жертве невиновных. Пусть и монстров, пусть саламандр, но невиновных.

— Откуда, спрашивается, у Профессора ребенок? Я тогда не придал этому значения, но, опять же, случайно наткнулся на старые отчеты и записи с базы в Мурманске. Туда вернулся Раевский. Со свертком в руках. С маленьким, плачущим, кричащим свертком, — Летов щелкнул пальцами по ожерелье Профессора и прислушался ко звону. — Я не знаю, на что они там натолкнулись — да и не узнаю уже, но из пустошей Раевский вернулся с тобой.

— Нет… Это не правда…

— Хватит отрицать очевидное, Томас! — закричал Летов. — Я знаю, ты не такой! Ты сильнее. Я сделал тебя сильнее! Не разочаровывай меня!

— Ты… сделал сильнее?

— Эта тряпка, — генерал поднялся над Профессором. — Я к нему пришел с вопросами, а он только отмалчивался. Мы тогда едва не подрались, но… Нет, он всегда был сильнее. Тогда я начал следить. И что же я заметил? Я заметил безумно талантливого мальчишку. Мальчишку, с такими способностями к черной магии, какие я не видел у лучших из лучших. Даже у тех, кого прочил себе в заместители. И кроме этого, — Летов начал возвращаться к Томасу.

— Не подходи! — закричал тот, но на него обратили внимания.

— Кроме этого, я заметил в глубине глаз мальчика красные искры. Искры, из-за которых он вечно влипал в передряги. Знаешь, как собаки ведут себя в присутвии волка — они на него набрасываются. Из-за страха. Так же и люди. Они боялись тебя, Томас. И знаешь почему?

— Заткнись!

— Потому что…

— Замолчи!

— Профессор никогда не подселял в тебя демона. Он настолько привязался к своему, как он мне сказал, эксперименту — что даже под рабской печатью умудрился спасти тебе жизнь. Откуда же в тебе демон? Сказать?