Хелег Харт - Неприкаянный (СИ)

Перед каждой статуей обнаружился невысокий постамент, на котором поблёскивали гравировкой кольца мелких рун. А в самом центре располагался алтарь.

Широкий низкий цилиндр с углублением в центре, сплошь покрытый теми же рунами. Тот самый магический магнит, сборщик эфирной массы. Насколько я понял, именно накопленная им энергия не давала храму разрушаться. И что-то мне подсказывало, что столь мощная и совершенная магия могла бы сохранять его вечно.

«Всё стремится к гармонии. Пределы смыкаются в линию, линия сжимается к точке равновесия. Достигнув её, любая сущность заполняет собой всё, так как прежде множественное отныне становится единым...» - мои глаза ухватили часть надписи, написанной на новом для меня языке.

Я скрипнул зубами от досады и усилием воли унял любопытство: с каждой секундой шансы найти Лину живой таяли.

Зала имел четыре выхода - по одному в каждой стене. Но во многовековом слое пыли виднелась только одна тропинка, протоптанная как людьми, так и волками. По ней я и пошёл.

Следы вели в противоположную от входа сторону, уходя в круглый коридор с искусно вырезанными ликами и фигурами на стенах. Он кончился квадратным залом с узкими колодцами вдоль стен. Только зайдя в него, я едва не одурел от резкой вони мертвечины. Там словно стоял жертвенник, на котором безостановочно резали людей много недель подряд. Повинуясь моей воле, люмик скользнул вперёд, выхватив из темноты груды костей и мёртвых тел разной степени разложения, неровными кучами лежащие вокруг колодцев. Большинство из них были обглоданы. А в углах обнаружились первые живые обитатели этого места. Едва разглядев эти бледные силуэты, небольшими группками толкущиеся у стен, я понял, с чем имею дело. Лину вывел из лагеря некрот, сильный и старый.

Вампир, вурдалак, упырь, демон-кровопийца, экимму, ракшаса, стрига, альп - как только их не называли в самых разных народах. Среди учёной братии и по сей день не утихают споры, к какому виду выродков относить некротов - к нежити или мутантам? Ведь первый некрот мутировал из человека, но в то же время они не являются в полной мере живыми: для поддержания существования им необходима кровь или плоть по-настоящему живого существа, лучше - человека. «Некрот обладает разумом, но не душой; Даром, но не аурой; он жив и мёртв одновременно, и благодаря демонической наследственности способен делать других людей подобными себе» - вот самое исчерпывающее описание этих существ, вычитанное мной в одном из старых фолиантов.

Я никогда не встречал некрота, а потому сомневался, что смогу его одолеть. Они имели репутацию чрезвычайно хитрых и коварных тварей, лжецов и убийц без малейших моральных ограничений. Но Алекко Учёный, кажется, писал, что их магия весьма ограничена; я зацепился за это знание и планировал им воспользоваться.

Я осторожно двинулся через комнату, надеясь незаметно проскользнуть мимо геммидов - людей, из которых некрот делает возобновляемый источник пищи, лишая их разума. Геммиды спали, но могли легко пробудиться, стоило только их хозяину пошевелить пальцем. Их предшественников в колодцах лежала, наверное, не одна сотня, а значит, некрот поселился здесь больше пятисот лет назад. Этим объяснялось и странное поведение волчьей стаи: старые «вампиры» нередко находили способ воздействовать на разум животных. Тем хуже для меня и Лины - чем опытнее тварь, тем сложнее её убить.

Всё это проносилось у меня в голове, пока я осторожно ступал меж вздувшихся трупов и обглоданных костей, направляясь к выходу из комнаты. В какой-то момент я даже подумал, что сумею добраться до хозяина белёсой стаи прежде, чем он натравит её на меня.

Как водится, такие мысли пришли преждевременно. Едва я миновал середину комнаты, как одно из лежащих на полу тел схватило меня за ногу. Моё сердце прыгнуло к горлу, злополучная рука тут же отлетела в сторону, отсечённая, но некрот уже обнаружил незваного гостя и геммиды, разорвав рты в хриплых воплях, бросились на меня со всех сторон.

Мужчины и женщины; старики и подростки; все как один искусанные, с просвечивающими через кожу венами, будто стояли здесь, в темноте, всю жизнь. Кожа, похожая на ветхий пергамент, обтягивала тонкие руки, ноги, тела; лица напоминали оплывшие восковые маски. У геммидов не было оружия, но были когти и зубы, которые они и собирались пустить в ход против человека, посмевшего тревожить их хозяина.

Слишком ослабленные, слишком неповоротливые. Они валились на пол с гулким стуком, словно деревянные куклы. Я старался убивать мгновенно, чтобы избавить их пустые - во всех смыслах - телесные оболочки от агонии. Геммиды, разумеется, не могли оценить моего милосердия, но когда последний из них упал замертво, я неожиданно для самого себя испытал секундное умиротворение.

На выходе из зала вниз убегала ещё одна лестница, переходящая в узкий коридор. Люмик летел впереди, освещая несколько саженей голых стен. Вокруг зависла вязкая глушь, которую я чувствовал даже не ушами - кожей. Воздух, затхлый, влажный, своими вялыми дуновениями напоминал прикосновения холодных пальцев мертвеца - так ощущалось присутствие некрота, притаившегося где-то поблизости. Ненависть к этому существу разгоралась во мне всё сильнее: при одной только мысли о том, что он притронется своими клешнями к Лине, мне хотелось спалить его дотла.

Из темноты коридора навстречу мне метнулся стремительный силуэт, покрыв всё освещаемое расстояние за считанные мгновения. Перед глазами мелькнуло бледное клыкастое лицо, и я запоздало махнул клинком, уходя в сторону. Что-то холодное и острое прорвало рубаху и кожу на груди, но и противник не ушёл безнаказанно. Я отпрыгнул и принял защитную стойку.

Напротив меня стоял тощий субъект в полуистлевших обносках, невысокий, сутулый, с мраморно-белой кожей. На его гладком черепе не осталось ни единого волоска, а в мутных глазах застыла поистине звериная ярость. Уже не человек, но ещё не некрот; нечеловеческие сила и быстрота дополнялись полной неспособностью к магии. Мой меч прочертил на левой руке выродка глубокую борозду, что несколько охладило его пыл.

Упырь явно не ожидал от смертного такой прыти: он стоял, напружинившись, и пожирал меня глазами. Его рана стремительно затягивалась, но получить ещё одну он не спешил - тянул время. Я шагнул вперёд, делая вид, что замахиваюсь; так и не почуявший подвоха выродок кинулся на меня, разом превратившись в размытую тень.

Не достав до меня лишь чуть-чуть, кровопийца врезался в невидимую преграду некротического плетения. Беспомощно дёрнулся раз, другой; хрипнул, побито заскулил. Я, нисколько не церемонясь, впечатал в тощее тело сапог, и упырь полетел на пол, стуча костями. На белёсой коже постепенно проявлялись подвижные чёрные змейки - моя «сеть Бездны» стремительно пожирала кровопийцу.