Ирина Шевченко - Там, где горит свет

Домой попал к полудню, уставший, не выспавшийся, но вполне успокоившийся. Уже подходя к калитке, мельком подумал, что папаша, быть может, никуда не уехал, а навел в его отсутствие шороху, квартального там позвал, или еще чего. Но полиции Тьен не слишком опасался, даже если и пистолет найдут — отбрешется, да и мужик ему полным придурком не показался, чтобы скандал устраивать и дочь не пойми кем выставлять, поэтому юноша спокойно вошел во двор, а затем и в дом.

Еще из прихожей услышал, что Люк воюет с кем-то у себя в комнате, а Софи на кухне звенит тарелками.

— А, пришел, — встретила она вернувшегося постояльца. — Есть хочешь?

— Да.

— На плите.

Закончила раскладывать по шкафам вымытую посуду и хотела уже уйти к брату, но Тьен загородил ей дорогу.

— Что папаша?

— Уехал, как видишь, — девчонка машинально покрутила на запястье тоненький серебряный браслетик.

— Цацка новая? — вздернул бровь вор.

— Отец подарил. Перед самым отъездом.

— Грешки замаливает?

— Не говори так! — вспыхнула мелкая. — Ты… ты его не знаешь.

— И знать не хочу, — согласился Тьен. — Лучше скажи, что у нас в саду за пеньки? Раньше под снегом не видел, а теперь торчат.

— Сам ты пенек! — рассмеялась девочка. — Это розы. Я их на зиму обрезала и укутала.

— Розы? — юноша подошел к окну и озадаченно присмотрелся.

— Да. — Софи стала рядом. — Вон те три — это Маргарита, она белая. Знаешь, такая… Как у тебя на портсигаре. А вон те кустики — Кларисса. Если полностью — Кларисса Санье, по имени флориста, который ее вывел. Она ярко-красная.

— А, ну Клариссу я помню, — кивнул вор. — Красивая.

— Молодые люди барышням в подарок хорошо розы берут, — разговорилась мелкая. — Но это еще не скоро. Маргарита в середине лета зацветает, а Кларисса — ближе к концу.

— А фиалки твои? — он махнул в сторону комнат. — Скоро?

— Недели через три, должны, — ответила девочка, подумав. — А что?

— Продашь мне э-э… все?

— Зачем? — удивилась она.

— Барышне. В подарок.

— Анне? — насупилась девчонка. — Не продам.

— А ессс…

Отговориться не успел: Софи уже выскочила в коридор и захлопнула дверь. Если и дальше так пойдет, штукатурка со стен совсем осыплется и придется по весне ремонт затевать.

Что ни делается, все к лучшему. Задержись Тьен у Иветты еще на час, попал бы под облаву.

Весь город шерстили, снизу доверху: накануне фабричную кассу при перевозке взяли. Всю месячную зарплату — почти восемьдесят тысяч.

Тьен сначала в газете прочел, а при встрече с Лансом и подробности узнал.

— Козырь это твой, — сообщил коммивояжер. — Вот под какое дело он народ собирал. Банковский автомобиль под старым мостом обстреляли и с сейфом ушли. С ними Берт Лапа, он любой замок вскроет, ты ж знаешь.

Берта Лапу нашли через три дня. Рыбаки вытащили из реки вздувшийся труп с дыркой во лбу.

А в течение недели отыскалось еще четверо — те, кого козырь ангажировал на дело — вся банда за исключением главаря и его девки.

— Найдут его, — заверил Шут, с которым Тьен теперь виделся чаще обычного. — От полиции ушел бы, от наших не уйдет. Он не только наших, слободских, положил, он царям долю обещал и кинул. Найдут и шкуру живьем снимут. Из города он точно уйти не успел: вокзал и легавые и наши стерегут, поезда шерстят. С дорогами то же — и колымага селянская без досмотра не пройдет. Про порт вообще молчу.

— Рыбаки не вывезут?

— Один из тех, кого он завалил, Нильса Селедки племянник. Не вывезут, сами порвут, если попадется.

— Вот и славненько, — усмехнулся вор.

Шулера он не забыл и не простил, но самому об эту мразь мараться не хотелось. Теперь портовские или слободские на ножи суку поставят, а успеют легавые взять, так свояки его и за решеткой достанут.

— Знаешь, что, Тьен? — Ланс заерзал на стуле и подозрительно оглядел зал маленького ресторанчика, куда они завернули, встретившись в парке. — Насчет нашего дела, ну, с инженером этим… Может, повременим пока, если заказчик не сильно наседает? А то и вовсе откажемся? Полиция сейчас на ушах стоит, своих мало, так еще и из столицы на подмогу людей прислали. Опасно.

— Повременим, — легко согласился вор. — Или откажемся. Утихнет все, тогда подумаем. У тебя с деньгами как, хватает?

— Если не шиковать.

— Вот и не шикуй.

— А сам? — поинтересовался Шут. — Не рассказываешь ничего. Как ты, чем живешь? Напарника твоего нынешнего я видел, а ты еще и про напарницу какую-то говорил.

Вот же дал бог память!

Что Софи ему в напарницы-подельницы не годится, Тьен понял еще после того, как она к Гансу деньги возвращать побежала — совестливая больно. Хоть идейка тогда наметилась интересная: с такой девчонкой, что с виду — чистый ангел, господ хороших только так на шуршащие бумажки развести можно было. Но она не только с виду…

— Познакомить обещал, — напомнил Ланс.

— Познакомлю, — решил, поразмыслив, Тьен. Усмехнулся про себя, представив реакцию приятеля на этакую напарницу — еще веселее, чем с напарником выйдет. — Приходи в следующую пятницу часам к трем в шоколадницу рядом с детским театром. Хочешь, Манон возьми, хоть выведешь ее куда.

И самому повод будет малых из дома вытащить.

Правда, до следующей недели юноша ждать не собирался: на улице распогодилось, Софи на него волком глядеть перестала, поостыла за эти дни, можно было и погулять вечерком. От катка, небось, уже даже лужи не осталось, но карусель-то стоит еще, и оркестр играет, наверное.

На следующий день, у мелкой как раз выходной выпал, сразу после завтрака и предложил.

— Хочешь, иди, — сказала Софи. — А если Люка возьмешь, вообще хорошо будет: я без вас и приберу нормально, и постираю.

Мода у нее такая — как в лавке выходной, так нужно дома сотню дел найти. Иногда получалось отговорить, что-то самому сделать, в чем-то помочь, но сегодня девчонка конкретно заартачилась, хоть силком ее на площадь волоки.

Делать нечего, согласился с Люком погулять.

— И сейчас, если никуда не собирался, присмотри за ним часик, а? — попросила она. — Я в хозяйственный магазинчик, что за церковью, сбегать хотела, у нас мыло заканчивается, нитки белые… И так, мелочевка всякая…

За мелочевкой, по-хорошему, можно было и его послать, но Тьен не спорил. Может, ей в радость по улице пройтись: солнышко светит, птички щебечут — весна на подходе.

Пока Софи не было, в комнатах немного порядок навел, чтобы ей потом меньше работы было, воды на стирку наносил. Затем решил малого выкупать. Люк третьего дня засопливел, покашливать начал… Приболел, в общем. Сестра его говорила, что ничего страшного, чаями отпаивала, растирала чем-то на ночь, но в сравнении с тем, что Тьен мог — это все ерунда.