Оксана Демченко - Сын заката

Ну вот: конский топот. Сопение, хуже того – харканье. Трудно удержать руку и не убить жалкого ублюдка, осквернившего святость места. Но долгая жизнь учит выдержке.

– Вас желает видеть первый гранд, – процедил сквозь зубы служитель в багровом одеянии.

Он, конечно же, знал природу существа, сопровождающего Факундо. И предпочитал выражать свое отношение умеренно-жестко. Не кланялся, слова выбрасывал, как ядовитые плевки. Чего стоит одно это «желает»…

– Когда сочту необходимым, догоню его, – негромко пообещал Эо.

– Но…

Движения служитель не видел, для него – и то, если следил бы пристально – фигура нэрриха на миг утратила отчетливость очертаний правого плеча. Сопровождалось странное явление неприятным звуком: хрустнула ткань рукава рясы Эо, сам воздух издал сдавленный стон. Зато последствия гнева нэрриха сразу стали очевидны: служитель взвизгнул, как ничтожный лавочник – и прижал руку к шее, стараясь унять кровь. Зря испугался: всего лишь порез, ювелирно вскрывший кожу и не повредивший ни единого слоя глубже.

– Я предупреждаю недоумков один раз, первый и последний, – Эо с вялым интересом наблюдал животный страх, нетипичный для багрового орденца. – Я не патор, не маджестик и не бог, я нэрриха. Теперь ты знаешь: это и меньше, и больше… Могу не заметить греха, но, заметив, отсрочки на покаяние не предоставлю. Усвоил? – Эо улыбнулся по-доброму, добавил обычным своим голосом, исполненным наивности и даже некой робости юноши из хорошей семьи: – Поезжай, я скоро.

Багряный подчеркнуто почтительно склонился – и сгинул. Добиться уважения не так уж сложно, достаточно всего-то раз показать наглядно разницу в уровне – и не более того. Умный поймет, а окончательные дураки ордену не нужны. Их не допустят к служению, оставив до старости низшими, на побегушках. Чем слуга отличается от сэрвэда? Первый относительно свободен и может сменить господина, второй же по сути раб. Для него освобождение – только смерть или сан служителя.

Эо еще раз наполнил взор великолепием долины и нехотя шевельнул повод, высылая коня вперед. Поведение Факундо вызывало растущее раздражение. Патор не мог избрать исполнителем менее подходящего человека! Служитель начинал путь к вершинам власти в багряной рясе, но позже раскис, утратил хватку. По слухам – Эо умел собирать достоверные —десять лет назад гранд увлекся врачеванием, хотя был направлен Башней в «богомерзкий» стадиум всего лишь для выявления еретиков. Однако же именно Факундо сделал всё возможное для признания законности и богоугодности всех пяти факультетов столичного университета. И, опять же по слухам, год за годом усердно закрывал глаза на чудовищное кощунство: препарирование трупов животных и даже людей. Самые злоязыкие завистники первого гранда предполагали и худшее: прямое участие гранда в еретических занятиях, оскверняющих тела верующих и отравляющих рассудок врачевателей…

Эо догнал карету, стукнул костяшками пальцев в лакированный символ обители на стенке, распахнул дверцу и прыгнул внутрь. Откинул капюшон, удобно устроился на диване, вопросительно изогнул бровь, глядя в глаза сидящему напротив гранду и не тратя времени на приветствия.

– Мы достигнем крепости послезавтра на закате, – негромко сообщил Факундо очевидное. – Я готов выслать вперед сэрвэдов, если вы полагаете разумным ускорить исполнение плана.

– Более того, настаиваю на таком решении, я устал от нарочитой неторопливости, – поморщился Эо, не пряча раздражения. – Неужели столь бессмысленный повод к беседе заставил вас послать за мной?

– Не вполне так… Я давно желал поговорить и не мог одолеть неких сомнений, однако же отсрочить беседу теперь невозможно. – Гранд нахмурился, подбирая слова. – Мне не довелось даже мельком участвовать в обсуждении того, что патор Паоло изволил именовать провидением. Я не оспариваю мудрость решений Башни и пути укрепления веры, – добавил гранд, делая рукой жест, отстраняющий возможные сомнения. – Но все же…

– Маджестик благословил меня на служение и, воистину, я трепещу от воодушевления, – напыщенно, с нескрываемой насмешкой, уверил Эо. Рассмеялся, наблюдая замешательство Факундо. – Уймитесь, настоятель. Это всего лишь тиф. Поскольку вы, нет сомнений, читали запрещенные в Эндэре труды южан, уточню для вас: мой наставник Оллэ именовал рассматриваемую нами форму болезни брюшным тифом. Оллэ не сомневался, таковой передается с пищей. Люди в крепости будут предупреждены, следовательно, гнев небес падет именно на еретиков. Не кривитесь, и они не перемрут… все. Подумайте еще раз, даже ваш гнилой гуманизм, эта невесть где подхваченная зараза образованных людей, не возразит: болезнь нехороша, но война куда страшнее. Маджестик прочел послание патора Паоло, признал его мудрым и назвал способ замирения с югом «оправданным и наименьшим из зол». Вы желаете быть святее их святейшества?

– Куда мне, убогому, – Факундо поджал губы. – Я лишь уповаю на опытность медиков юга. Всякая жизнь свята, и всякая душа, пока она живет, не потеряна для проповеди, покаяния и просветления.

– Помогите мне избавиться от сомнений, – Эо изобразил замешательство робкого юнца, позволил щекам зарозоветь. – Пятнадцать лет назад, в Альваро, не вы ли вымеряли длину кишок у живых еретиков? Впрочем, пока те выли и трепыхались, их душа еще не была потеряна для покаяния.

– Все мы не без греха, – гранд заметно побледнел, на скулах проступили сероватые пятна, но голос не дрогнул. – Отмечу лишь, в Альваро зрел мятеж явный, угрожающий короне и целостности страны. Мы обязаны были выдрать сей сорняк с корнем.

– Ну-ну, хвала усердным огородникам, – улыбнулся Эо. – Не желаете ли прочесть проповедь о зернах и плевелах? Моя душа тоже не утрачена для веры, а вам пора практиковаться в красноречии, впереди нас ждет само тифозное провидение, и вы – глас его. Как вы смешны и слабы в своих сомнениях… Вы могли отказаться от поездки, уступить завидную роль спасителя душ гранду Хулио или еще кому-то небрезгливому. Но нет, вы не упростили себе жизнь. Знаете, это достойно некоторого уважения. Мне интересна ваша борьба: вера требует ценить жизнь, патор вынуждает к обратному. Что бы вы ни выбрали, сочтете себя тут, в душе, – Эо качнулся вперед и постучал гранда указательным пальцем по груди, – еретиком и даже наемным убийцей. Мне можете не лгать, вы читали книги юга и, более того, наверняка приносили врачебную клятву непричинения вреда. Вы скоро станете еще и клятвопреступником. Как интересно жить на свете!

– Вы дьявол, – голос все же предал Факундо.

– Мне нравится ранг: правильно, не мелочитесь, объявляя меня малозначимым бесом, – мило улыбнулся Эо. – У меня в душе вдоволь смолы и дегтя, лавы и масла… А вы всего лишь слепой червь на сковороде собственной веры, со всеми её… особенностями. Если угодно знать то, что ведомо мне, поделюсь: патор отослал вас в Сантэрию, желая избавиться от неугодного, но почитаемого проповедника. Вас любит паства, вам верят сэрвэды, орден багряных до сих пор благоволит бывшему брату, даже сама королева расположена к вам и, того и гляди, пригласит в духовники. Паоло на прощание намекнул мне: не следует гранду Факундо возвращаться в столицу, его не ждут. Тиф опасен… Всякое случается.