Елена Лоза - Куда уехал цирк (СИ)

— А я что? Я ничего, — засмущалась женщина вдруг, неожиданно даже для себя покраснела под внимательным взглядом китайца. — Он сам упал! И вообще, будет знать, как набрасываться на беззащитных женщин!

— А беззащитная женщина это у нас кто? — Дени внимательно осматривал двор.

— Это у нас я, — Марья, наконец поставила тяжелую кастрюлю на крыльцо фургона.

— Да? — в голосе молодого человека слышалось явное сомнение. — А ладно. Дядя, девочкам уже можно выходить?

— Можно, — разрешил дядя Ник. Хотел добавить еще что-то, но его перебил крайне удивленный вопрос Оле, нагруженного «бизнес-ланчами» на вынос.

— А что вы тут делаете? — швед возмущенно осмотрел лежащую шеренгу. — И, главное, без нас!

— Отстань, самим мало было, — рассмеялся Гарри. — А некоторым и вовсе не досталось.

Когда Марья, тоном, в котором почтение даже не ночевало, пригласила лейтенанта отобедать вместе с циркачами, Робина чуть не хватил удар. А когда его лейтенант, сноб, соблюдающий все сословные правила общения, вдруг согласился, да еще хитро посмотрел на бывшего подчиненного, и вовсе забыл, как дышать. Оле пришлось постучать сержанта по спине, оказывая неотложную помощь. Правда, на лице лейтенанта отразилось немалое облегчение, когда разбросанную посуду собрали и унесли в фургон, а рассыпанный хлеб быстренько скормили медведю. Три девушки сноровисто застелили столы белоснежными скатертями, которые до этого работали простынями, но внезапно получили повышение. Правда, в такие тонкости высокого гостя посвящать не стали. К моменту сервировки стола, нарезания вновь купленного хлеба и разливания нагретого супа, бандитов увезли в участок.

Лейтенант осторожно поглядывал на обедающих и все более утверждался в своем первоначальном мнении, что мистер Ротрок с семейством отнюдь не плебейского происхождения. Слишком правильная речь, слишком хорошие манеры за столом, и в тоже время во многом шокирующие высказывания, и какая-то легкая нездешность лиц. Такая чистая кожа без единого изъяна, и без намека на щетину у мужчин, бывает только у детей, если они здоровы. Эта загадка начинала занимать лейтенанта все больше.

Ло видел с интересом прищуренные глаза, пытливый взгляд, скользящий с одного лица на другое, и ему становилось все тревожней.

«Командир, нужно быстро, быстро собрать шапито и быстро, быстро рвать от сюда когти! — даже по мыслесвязи чувствовалась настороженность Джонатана.

«Повезло нам на умников, ну прям как утопленникам, — поддакнул Оле».

«Следите за собой — речь, жесты, походка. Это, особенно вас девушки касается,» — командир нахмурился.

«Ну, мы же всего лишь оперативники, — напомнил Сонк и тут же поплатился».

«А индейцам положена каменная физиономия. Будь добр, сооруди!»

«Бу сде, шеф!»

«А тухисом при ходьбе крутить? Как местные тут хотят тудом-сюдом».

«При каменной физиономии?»

«С амплитудой не переборщите, чтобы не оторвалось и не улетело, тудом сюдом».

«А нахис вас всех, с вашими тухесами! У практикантов уже глаза на лоб лезут! Постыдились бы…»

«Прям как детииии.»

Лейтенант полиции, вовремя обеда узнал много нового. Например, то, что на его участке имеется заведение под непрезентабельным названием «паб», однако готовят в нем получше некоторых ресторанов. А сейчас лейтенант смотрел то на стоящее у колеса фургона пустое блюдо, то на кота, свесившего лапы и хвост с неширокой доски. Доска, перекинутая через проход между фургонами и служившая опорой всего лишь для электрического провода, явно не была рассчитана на такую тяжесть и опасно прогнулась. Еще бы! Лейтенант сам видел, каких размеров горка нарубленной курятины, лежала на том самом подносе, на котором сейчас не наблюдалось не то что костей, но даже куриного клюва. А кот грелся на солнце с чрезвычайно довольной мордой. И только ходоки знали, что биофаг продолжает поглощать энергию.

Обед подошел к распитию чая, и помочь доставить ведерный сосуд с кипятком неожиданно вызвался Кианг Шуй. Марья мимоходом попыталась дернуть кота за призывно свисающий хвост, но стервец мгновенно убрал «конечность».

— Мрмяяяя!

— Устроишь передоз, привяжу лампочку к хвосту!

— Уяв! Всего шестьдесят процентов!

— Догони до ста и заискришь.

От перепалки с биофагом женщину отвлекло странное поведение помощника. Верней усиленная работа его носа. Китаец попросту принюхивался. Сначала, когда пропускал Марью в палатку, явно к ней самой. Потом, в предбаннике, рассматривая два ряда одинаковых черных носков, развешенных на просушку. Потом войдя в палатку. Причем делалось это незаметно, по крайней мере так думал гость. Марья сначала решила не обращать внимания на всякие странности, но, когда братец, уже с самоваром в руках, подошел к вешалке с куртками, не выдержала.

— Уважаемый, могу сводить в спальню и ванную, может там чего вкусного нанюхаете? — насмешливо предложила она. Гость покраснел так, что казалось, сквозь щеки брызнет кровь. — Вот скажите на милость, что вы хотели услышать?

— От вас пахнет не как от белых людей.

— А мы от не белых заразились! Можно подумать, что от белых должно пахнуть потом и дерь… в общем гадостью! — Марья возмутилась так искренне, что Кианг Шуй даже улыбнулся.

— Так чаще всего и есть, — пояснил он. — Даже от этого лейтенанта. А от вас всех — нет.

— Первый вопрос в списке, — непонятно пробормотала она и добавила уже громче. — А ведь и правда — в спальне спит после лечения цветочница, и от нее таки пахнет. И таки не совсем розами, как сказал бы Изя.

Когда опустели чашки, и была скормлена Неваське последняя плюшка, ради которой он соизволил слезть с потрескивающей доски, беседу в свои руки взял лейтенант.

— А теперь, — он пристально посмотрел на модистку. — Я хотел бы услышать от мисс Люсиль ее версию событий.

— Кого? — Люсиль испуганно открыла глаза.

— Ты не волнуйся солнышко, — Марья укоризненно посмотрела на полицейского. — Господин лейтенант, хочет услышать твою историю. Ты мне ее уже рассказала, вот и ему расскажи.

История Люсиль была проста как жизнь. Седой мужик в котелке был известным человеком в своем квартале, хотя его больше боялись, чем уважали, и был бы вполне счастлив, если бы имел наследника. Но, схоронив уже третью жену, не заимел не только наследника, но и завалящей наследницы. Никто, ничего наверняка не знал, но слухи по русскому кварталу ползли хоть и медленно, но очень уверенно. Да и слухами это уже назвать было трудно. Поневоле задумаешься, если мужик выбирает себе в жены исключительно одиноких девушек, быстро отваживает всех подруг и дальних родственниц, если таковые имелись. Потом жена все реже появлялась в магазинах и лавках и становилась все бледней. Муженек же все более возмущался, что опять женился на «пустой» стерве. А потом и похороны с поминками. Последняя жена, пока ее в доме не заперли, в синяках ходила, а похоронили вообще в закрытом гробу. И следующей кандидатурой на эту «завидную» роль стала Люсиль.