Елена Хаецкая - Здесь был Баранов

– Как? – Иван повернулся, подпер щеку ладонью.

– Как будто я только что упал в дерьмо.

Иван поморщился.

– Просто мы о тебе беспокоимся, Баранов. Думаем, как бы тебе помочь.

– Не смешивай понятия, Ваня. Вам надо сделать меня удобным в обращении. При чем тут «помочь»?

– Злой ты, Димка, – сказал Иван, укладываясь на подушку. Он чувствовал горечь во рту и жалел, что вообще начал разговор.

Дима выбрался из койки и подсел к изголовью ваниной.

– Если ты в самом деле хочешь мне помочь… – начал Баранов.

Иван открыл один глаз.

– Ну?

– Нужен ключ от подвала.

– Зачем тебе?

– Хочу вытащить машину времени.

Сюкорг подскочил, уронил на пол подушку.

– Ты соображаешь? – шепотом выкрикнул он.

Баранов вдруг заплакал. Ваня растерялся, свесился к нему с койки.

– Ты чего? – прошептал он. – Ты, Баран, чего?

Не отвечая, Баранов вернулся в кровать, натянул одеяло себе на голову.

– Димка, – позвал Терочкин. – Димка, ты меня слышишь? Я помогу. Я достану.

– Ребята, спать мешаете! – не выдержал Герка Тищенко, скромный середнячок, будущий механик.

И наступила тишина.

Ваня Терочкин видел машину времени второй раз в жизни, и снова она вызвала у него глубочайшее недоумение. Жестяная коробка, допотопный пульт управления, рычаги какие-то – как у трактора. Ни в жизнь не заподозришь в этом гробе сложный механизм, позволяющий ставить эксперименты в самой, наверное, парадоксальной сфере человеческих мечтаний.

– Слушай, Баранов, как тебе в голову пришло, что эта штука работает? – не выдержал Иван, водя по «бандуре» ослепительным синеватым лучом карманного командирского фонарика.

– Ну, уверен-то я не был… – сознался Дима. – Читал описание и принцип действия в «Kurven und Strecken der irrealen Zeit» [33]доктора Мюнца. В хрестоматии по немецкому за пятый класс. Помнишь, была такая, синенькая?

Иван наморщил лоб.

– Кажется… Нам оттуда задавали «Die Heldentat des jungen Kosmonauten» [34]Анны Вольфрам. Да?

– Именно, – подтвердил Баранов и вздохнул. – Когда я эту штуку нашел, то глазам не поверил. Думал, доктор Мюнц – обыкновенный полоумный немецкий профессор. Оказывается – нет, на самом деле…

– Я и сейчас не верю, – сказал Иван. – Ну что, взяли?

Они погрузили жестяной «гроб» на тележку и вывезли во двор, где в окружении сверкающего в свете фонарей тонированного стекла машина времени выглядела вопиющим анахронизмом.

Высокий моральный уровень сотрудников космической службы и воспитанников интерната оказались для похитителей наилучшим пропуском за пределы территории Звездного городка. Всю дорогу до Эрмитажа Иван молчал, потрясенный собственным цинизмом.

Темная громада Эрмитажа ожидала их, таясь на набережной. В ночном городе было совсем тихо, только слышалось, как беспокойно плещет невидимая река, всякий раз отскакивая от мазутных балок, укрепляющих берег, – словно злой пес, не в силах совладать с прутьями ограды.

– Здесь? – спросил Иван, останавливаясь. Жестяной лязг тележки раздражал его – чтобы не сказать «пугал».

Дима кивнул на освещенное окно подвала.

– Дальше я сам. Прощай, Иван.

– Димка… зря ты это затеял.

Баранов взялся за ручки тележки.

– Поверь мне, Жанно, я знаю, что делаю. Наври там, в интернате, что я сбежал… или еще что-нибудь.

– А если тебя там… – начал Иван и покраснел, чего в темноте Дима не заметил. – Ну, вдруг тебя там убьют?

Баранов хмыкнул.

– В любом случае, я намерен остаться в прошлом. Буду для тебя навек вчерашним днем. Прощай, Ванька.

В кармане у Баранова лежал револьвер, украденный в музее боевой славы, о чем Терочкин, естественно, не догадывался.

Второе исчезновение Баранова вызвало настоящую бурю. Директор срочно уехал в Москву. На месте происшествия работала комиссия, состоящая из капитана ФСБ Некрасова, психолога, специализирующегося на криминогенных отклонениях, и нескольких неприятных людей в костюмах, с незапоминающимися лицами и именами. Они рылись в бумагах и файлах интерната, поднимали архивы, имеющие отношение к погибшим родителям Баранова, разговаривали при закрытых дверях с одноклассниками Вадима и держали при себе сделанные ими выводы.

Общее мнение ребят выразил Артур Эйвадис, который считал, что Баранова необходимо вернуть, после чего вышвырнуть из СЮКа, чтобы другим навек было неповадно. Терочкин страдал и помалкивал. Герка Тищенко высказался в том смысле, что, может быть, Баранова проще оставить в покое… но Тищенко не поддержали. Равнодушие в этом вопросе было признано недопустимым.

Наконец из столицы вернулся директор, и Ивана вызвали для повторного собеседования.

В кабинете сидели Артур Эйвадис, сам директор и капитан ФСБ Некрасов.

– Есть мнение, – сказал директор, не глядя на Ивана, – что тебе известно, где машина времени.

– Откуда?

Директор посмотрел ему прямо в глаза.

– Есть мнение, – повторил он.

Иван сел, упираясь коленями в перегородку полированного стола.

– Операции по поиску обходятся государству в огромную сумму, – вмешался Некрасов.

– Может, действительно лучше оставить Барана в покое? – хмуро спросил Иван.

Директор встал, показывая, что разговор окончен.

– Терочкин, – сказал он, – учти: если Баранов не будет найден, я отчислю тебя из интерната за соучастие. Считай, что это твоя персональная ответственность.

Иван тоже встал. Он помолчал несколько секунд, потом повернулся и вышел.

Машина обнаружилась там, где и предполагал Иван: в личном служебном помещении директора Эрмитажа. Она тихонько ворчала. Иван подумал немного, оглянулся на Некрасова, на Вишнякова, стоявшего между двух солдат, потом залез в машину и взял рычаг на себя. Машина затряслась. «Что-то не то», – подумал Иван. Он высунулся из кабины, пошарил руками по обшивке и нащупал шнур. Где-то должна быть розетка. Иван дернул за шнур. Табло погасло. Больше ничего не произошло.

– А где преступник? – недоумевающе спросил Некрасов.

– Какой преступник? – не понял Иван.

– Ну, этот ваш Баранов.

Иван пожал плечами.

– Я сделал все, что мог, – заявил он. – Ищите сами.

В глубине души он надеялся, что Диму все же не найдут.

Бледного Вишнякова увели – разбираться. Некрасов предложил Терочкину подбросить его до интерната на своей машине, но Иван отказался. Он прошелся по набережной Невы и вдруг понял, что в интернат возвращаться ему страшновато. Не убил ли он Барана, выключив этот адский механизм? Кто знает, сколько скачков через время способен выдержать человеческий организм?

Сюкорг почти бегом добрался до интерната. Шли занятия, и коридоры были пустынны. Иван ворвался в спальни. Никого. Бросился в библиотеку. Вера Сергеевна встретила его чугунным молчанием. Он сел боком на подоконник в коридоре учебных классов и вцепился руками в волосы. Ему хотелось сдохнуть. Но еще больше ему хотелось никогда в жизни не встречаться с сюковцами. Прозвенел звонок. Иван поднялся и побрел в спортивный зал, в конец коридора, подальше от воспитанников, которые сейчас хлынут из классов.