Unknown - Истории из жизни (СИ)

Когда поток иссяк, полностью поглощенный целителем, Алетейя произнесла последние слова ритуала. Новая печать сияла в закутках сознания Юстиэля незыблемыми хрустальными гранями.

Обессилев, девушка рухнула на целителя. На его груди не осталось и следа от ожогов, как и по всему телу.

— Что ты натворила… — с ужасом прошептал жрец, обхватывая Тею руками.

— Скажи… что любишь меня… — хриплым шепотом произнесла целительница. Её голос был не громче ветерка за окном, а тело постепенно таяло.

— Я… — Юстиэль растерялся, всматриваясь в лицо девушки. Она с надеждой вскинула взгляд, но было поздно. Фигура Теи осыпалась ворохом серебристых искр, мгновенно исчезнувших в воздухе. Пальцы мужчины зачерпнули пустоту.

====== Целитель душ ======

Прошло несколько месяцев с момента, как Алетейя осыпалась серебряный пепел на глазах у Юстиэля. Она не нашлась ни на одном кибелиске, не было её и в Храме, в который опальный целитель украдкой заглянул, прячась в просторной мантии с глубоким капюшоном. Сильно ссутулившись и неловко ковыляя, он довольно умело изобразил старца и остался неузнанным.

Однако стоило покинуть тяжелые каменные своды, мужчина понял, что плечи не хотят распрямляться, возвращая привычную осанку. Ноющая пустота в груди оплела сетями все мышцы. Юстиэль сделал ещё пару шагов, тяжело привалился плечом к стене Храма Изобилия и медленно сполз на пол, обхватив себя руками. Солнечный свет нещадно резал глаза даже под капюшоном, и жрец зажмурился. Несколько волн крупной дрожи сотрясли тело, и он замер, осторожно, мелкими порциями вдыхая теплый весенний воздух.

«Тея…», — пальцы судорожно вцепились в ткань плаща напротив груди. Он до сих пор чувствовал прикосновения целительницы, легкие, сияющие серебром лекарских чар и давшие ему эту проклятую, одинокую вечность. Полученная от жрицы память покорно возвращала сознание в моменты, которые пара целителей проводила вместе. Он упорно жил прошлым, распаляя старые раны, боясь забыть и потерять то сильное чувство, что пробуждали в нем глубокие синие глаза.

Мимо сновали даэвы, мельтешили питомцы. Совсем рядом остановился байкрон, усердно коптя голубое небо выхлопом. К реву двигателя примешался звон монет. «Щедрый» волшебник, восседавший на стальной машине, бросил милостыню скорчившемуся у аукциона попрошайке. Юстиэль поморщился и проследил прыжки мелких монет по камням. Они брякнулись совсем рядом, и звон болезненным уколом отозвался в голове.

В последнее время это случалось всё реже — вспышки неконтролируемых воспоминаний, спонтанно рвавшиеся наружу и словно рассказывавшие, что следовало делать и как пользоваться обретенной силой. «Целитель душ», — мысленно хмыкнул жрец, загипнотизированный блеском кинар перед собой.

— Кто успел, тот и съел! — крикнул незнакомый голос. Монетки смела ловкая, затянутая в рваную перчатку рука. Сам от себя не ожидая подобной прыти, Юстиэль подскочил на ноги, сгребая незнакомого даэва за грудки и впечатывая спиной в стену, к которой секундой ранее прислонялся сам. С головы слетел капюшон, и налетевший ветерок охотно забрался в спутанные светлые пряди, напоминавшие наспех собранный сноп соломы.

Лишь пронзив взглядом наглеца, жрец опомнился. Ему эта мелочь была совершенно ни к чему, и все же… Мальчишка-даэв, на деле оказавшийся начинающим стрелком, испуганно воззрился на ожившую горку тряпья. Молчаливый нищий, битый час сидевший около аукционного почтового ящика, оказывается, был даэвом последней ступени посвящения. А теперь взгляд почти лишенных цвета глаз, в которых едва-едва угадывался зеленый, не сулил горе-воришке ничего хорошего.

- В-вы чего? .. Я пошутил же! Пустите, — выдавил юноша и покорно высыпал в протянутую костлявую ладонь украденные монеты. Сухие губы мужчины растянулись в неприятной улыбке, а вторая его рука проворно легла парню на лоб, без особых усилий удержав в том же положении — прижатым к стене.

Парнишка лишь сдавленно охнул, когда терзаемый пестрыми бесконтрольными образами Юстиэль ослабил контроль над собой, позволяя эфирным сенсорам метнуться к его разуму. Секундного контакта было достаточно для струйки крови из носа и подкосившихся коленей. Жрец убрал от юного даэва руку и с презрением посмотрел, как тот осел на камни мостовой.

- На целителя душ, — усмехнулся мужчина и бросил юноше ранее украденные им кинары. А затем накинул на голову капюшон и поспешил прочь, понимая, что своей выходкой привлек слишком много внимания. Да и боль в голове усиливалась с каждой секундой, проведенной в большом скоплении даэвов.

До вылазки на Дерадикон ещё было прилично времени, которое нужно чем-то занять. Из всех свитков руки нащупали именно бертронский. Мягкое солнце в крепости ласково коснулось темного капюшона и попыталось огладить лицо Юстиэля. Вопреки обыкновению, целитель плотнее запахнул плащ. За его спиной возникла пара белоснежных крыльев.

Уже поднимаясь к Вратам Бездны, он бросил мимолетный взгляд на кибелиск. Неопытные даэвы попадали туда после схваток с волками, огромными медведями и краллами. Тяжело дыша, новички обменивались впечатлениями и восстанавливали силы прямо там, на прогретых солнцем камнях.

Целитель сделал последний сильный взмах крыльями и вытянул руку вперед к порталу, зажмурившись, чтобы не видеть картины внизу.

Легкое головокружение сменилось на полутьму Бездны. До осад ещё было около часа, но на главную площадь уже начали стягиваться бойцы альянсов. Жрец повел плечами и бегло глянул по сторонам, на несколько мгновений задержавшись в их рядах. Новое «зрение» позволяло ощутить их волнение, страхи, а у кого-то — даже боль от наспех залеченных ран, что получили в миновавших походах по подземельям.

Дыхание сбилось и стало тяжелым, а сердце замедлило свой ритм, еле-еле сжимаясь в груди. Целитель упорно касался каждого даэва эфирным импульсом так, чтобы «подопытный» даже не подозревал. Юстиэль одернул себя, лишь когда руки и колени начали слегка дрожать. Но смутно знакомое чувство согрело сознание, когда он понял, что стер отголоски боли у большинства бойцов.

Снова распахнув крылья, жрец направился вглубь Бездны, не пользуясь услугами привратника. Он помнил путь наизусть и мог преодолеть его с закрытыми глазами, что и сделал, позволив капюшону слететь с головы. Целитель подставил лицо прохладным потокам ветра, огибавшим его и трепавшим опостылевший плащ. Недолго думая, Юстиэль завис в воздухе, избавляясь от него. Темная материя ломанным силуэтом полетела вниз, а её бывший хозяин — вверх, направляясь на тускло светящиеся в золотистом тумане огоньки таверны.

А дальше все шло по накатанной — вежливый жадный шиго. Кружка эля и небольшая колба с мутно-зеленой настойкой, которую жрец тянул маленькими стопками. И густой молочно-белый дым прикуренной самокрутки. Помещение крутанулось перед глазами, но тоска и злость не хотели отступать. «Я ведь не должен ничего чувствовать? .. Или должен?»