Unknown - Истории из жизни (СИ)

Пробуждение в объятиях Алетейи стало едва ли не единственным светлым пятном начинающейся недели. Неудачи как будто сговорились, преследуя Юстиэля в лице разношёрстных асмодиан. Первая стычка была совсем нелепой: юный воин шестого ранга попытался напасть на целителя в Ингисоне. Тогда элиец отправил противника на кибелиск и лишь пожал плечами, мол всякое бывает, балаур попутал.

Дальше было только хуже, стоило лишь спикировать с балкона лагеря в Герхе, как на жреца набросился целый отряд северян, пребывавший в маскировке. Не помогла даже подоспевшая группа, с которой тот собирался отправиться на разграбление военной базы Сауро. Притом асмодиане не так уж и спешили отправить свою белокрылую мишень к кибелиску, подбрасывая в воздушные оковы, оглушая, метя стрелами в руки или ноги. «Просто не повезло», — махнул тогда рукой знакомый гладиатор, и Юстиэль согласился.

Однако дальнейшие вылазки в боевые зоны окончательно убедили жреца, что дело было нечисто. Даже если он бежал с целым альянсом, асмодиане выжидали или использовали притягивающие заклятия стражей, чтобы «выдернуть» желанную мишень из толпы союзников. Каждая такая смерть приносила жуткую боль, проходившую лишь спустя час-два даже после услуг целителя душ. А когда на теле появилась парочка новых шрамов, никак не хотевших исчезать под действием лекарской магии, Юстиэль плюнул и закрылся в кузнице столицы, решив посвятить себя любимому ремеслу.

И лишь с наступлением позднего вечера он решил вернуться домой к Тее. Привычно расправив крылья в крепости Интердики, целитель взмыл в тёмно-оранжевое закатное небо. Прохладный воздух приятно освежал лицо, за миновавший день познавшее ни один удар. Целитель даже позволил себе прикрыть глаза, просто наслаждаясь невесомостью в парении до дома.

Вдруг что-то крепко стиснуло плечи, полёт закрутился бесконтрольной спиралью, стремительно ныряя вниз, к земле. Юстиэль не успел даже крикнуть, как ему зажали рот. Он лишь распахнул глаза, но увидел лишь пёструю круговерть перьев и эфира, тащившую его вниз.

Вопреки ожиданиям, боли от падения не было. У самой земли скорость снизилась, и жрец мягко приземлился спиной на траву. Над головой нависало знакомое раскидистое дерево, росшее в нескольких метрах от дома Алетейи, а ещё ухмылялась до боли знакомая асмодианская физиономия. Целитель вытаращил глаза и гневно замычал — когтистая рука по-прежнему зажимала ему губы, не давая заорать или выдать гневную тираду. В плечо, прорывая одежду насквозь, безжалостной хваткой впивались когти второй руки асмодианина.

— Я буду говорить, а ты слушай, придурок. — склонившись совсем низко к Юстиэлю, зашипел Рыжий. Его глаза хоть и не горели алым, но в тоне голоса и взгляде явно чувствовалась угроза. Жрец чуть расслабился и вскинул брови, всем видом демонстрируя, что готов подчиняться. Ещё одной смерти, уж тем более от руки бывшего любовника, ему совсем не хотелось.

— За тебя назначили хорошую награду, — начал следопыт, — точнее за твой труп. И чем больнее, тем дороже. Уж не знаю, что ты натворил опять и кому перешёл дорогу…

Жрец нахмурился и отвёл взгляд. Он-то понял, что подобное наверняка стало делом рук Лидии, оскорбленной бардессы, которая обещала отомстить.

— В общем, я бы на твоём месте исчез из этого мира, на несколько лет точно, — невозмутимо продолжил Рыжий, вдоволь наслушавшись сердитого сопения подмятого под себя элийца, — да мне плевать как! Ты пойми… даже моих знакомств не хватит, чтобы смыть с тебя эту метку. На этот раз ты вляпался капитально и рискуешь подставить ещё и её.

Убийца убрал руки от целителя и кивнул на огонёк, загоревшийся в доме Теи. Умолкнув, Рыжий сел на колени и вопросительно уставился на Юстиэля. А тот сел, потирая пропоротое когтями плечо и тоже молчал, упрямо глядя куда-то в сторону. Мысли метались хаотично, сталкиваясь между собой. Только-только отстроенный уютный мирок снова дал трещину.

— Ты извини за это, — вдруг брякнул следопыт и протянул руку, намереваясь коснуться оставленной им же раны. Но жрец дёрнулся в сторону и волком глянул на северянина.

— Прощай… — окровавленные когти очертили скулу и подбородок белокрылого, оставив алые отметины, и Рыжий поднялся на ноги, шепнув заклинание телепорта. Так Юстиэль остался один, пытаясь осмыслить услышанное и понять, что делать дальше. В голове навязчиво засела лишь одна мысль «Бежать». Жрец поднялся на ноги и уже пешком направился домой. Для начала он решил в последний раз обнять Алетейю.

Жрица зажгла огонь, привычно дожидаясь Юстиэля. На столе уже стояла еда — плотный поздний ужин. Девушка даже справилась с бутылкой вина, разлив рубиновую жидкость по бокалам. Тея переживала, что мужчина задерживается и постоянно поглядывала в окно и прислушивалась, надеясь уловить момент, когда он придет. В последнее время его словно преследовали и это нравилось Тее всё меньше. Конечно, неприятные последствия многочисленных смертей удавалось в большинстве своем убрать и как-то компенсировать ночными и не только развлечениями, но всё же…

“И не забыть выпить зелье…”, — рассеянно подумала целительница, скользнув взглядом по ящику, где хранились флаконы.

Юстиэль на ходу залечил плечо, бегом спускаясь с холмика перед домом. Теперь о встрече с Рыжим напоминала только со злостью размазанная по лицу кровь в попытке стереть её и пятна на рубашке. Все полученные и исцеленные раны враз заныли, напоминая о безвыходности положения. Но ещё сильнее болело внутри, скручиваясь пружиной и снова распрямляясь, перехватывая дыхание и делая взгляд мутным. «Кого же мне убить-то, чтобы зажить как раньше? ..» — вдруг подумалось, когда жрец коснулся ручки и, открыв дверь, перешагнул порог.

— Тея, я немного задержался, там сверху такой… ураган… — на ходу начал сочинять целитель и запер за собой дверь, — А ещё опять придурок какой-то в драку кинулся. Как они достали уже…

— Юс? Давай посмотрю, — жрица вскинула на целителя тревожный взгляд и подхватилась со своего места. Девушка намеревалась бесцеремонно стащить с мужчины рубашку, заляпанную кровью. — Странно, мне казалось там спокойно…И чего тебе так не везет…

— Я вроде подлечился наспех, — улыбнулся Юстиэль, но не стал сопротивляться своему частичному раздеванию. На фоне задуманного каждое прикосновение Алетейи приносило удовольствие, он пытался запомнить каждое из них. — Правда болит до сих пор…

Жрец аккуратно повёл плечом и поморщился, мысленно проклиная и Рыжего, и его когти.

— Мне кажется, меня кто-то проклял, — засмеялся он, стараясь перевести свою хмурость в шутку.

Тея нахмурилась, качнув головой. Для порядка она ещё раз провела ладонью над кожей. За пальцами тянулось серебристое сияние.