Антон Кучевский - Такая разная тьма

Сырость превратила всю плодородную почву в полужидкую кашицу, но, хвала неведомым богам, здесь местность несколько иная, чем в гиблых лесах к югу от столицы. Большая часть территории королевства с ныне забытым названием, посреди равнин которого возвышается единственное плато с расположенной на ней крепостью Дилленбрехт, сложена из сухой, каменистой земли. Недаром Северный тракт империи проходит гораздо западнее — здесь дороги не слишком-то нужны.

В дополнение к дождю, через пару дней с моря пришел туман, который тут же укрыл все вокруг белым полупрозрачным одеялом. Можно, конечно, достать компас, но я явственно ощущаю местонахождение ближайшей точки Ан — путеводного светила любого мага. Да и Джада обучила, благо, умение не слишком сложное даже для начинающего.

Точки Ан, возможно, и исполняли какую-то роль, кроме ориентиров на местности, однако она затеряна в глубинах тысячелетий. Так называемых «устных» тысячелетий, когда история передавалась от существа к существу, когда даже в виде планов или набросков не существовала великая летопись Грайрува. Вокруг мест, давно обозначенных на картах, регулярно собираются курсы Академии, изучают, а волшебники постарше пишут семимильные трактаты. Тщетно. Секрет, если он и был, утерян.

Сам Дилленбрехт мы, конечно же, объехали стороной. Войти туда довольно просто, а вот выйти — уже проблема. Город кишит не только солдатами, но и служащими Тайной Канцелярии, которых я справедливо опасаюсь гораздо больше, чем честных служак. Это не то чтобы общеизвестный факт, но Алатор, сам бывший агент, как-то обмолвился, что нигде нет такого количества их людей, как в двух южных городах-крепостях.

Второй — Беккерштерн, от нас он намного западнее, у самой границы с Ургахадом.

Судя по слухам, там еще хуже.

Поэтому придется выискивать небольшие деревеньки, пользоваться личинами, хитрить и вынюхивать. Темный жрец не прибавит нам доверия в глазах простого народа, об этом я сразу не подумала, но теперь отказывать глупо. Тем более, он и в самом деле кое-что умеет. О Призрачном танцоре я слышала мало, по правде говоря. То ли это штука, которая создает двойника, то ли она видоизменяет черты внешности… в любом случае, выторговать несколько таких будет полезно, прежде всего, для команды. Подобные устройства на дороге не валяются.

В таком случае я действительно смогу доверить Глаз артефактору для дальнейшего изучения. Возможно, он даже расскажет мне о свойствах, которых я не знаю, но тут уже как торг пойдет.

— Тави! — раздался окрик Джада, явно чем-то обеспокоен.

Я очнулась от полудремы, пробралась между раскинувшихся ног вперед. Старпом дотронулся до моего плеча и этой же рукой показал куда-то вбок, второй продолжая сжимать поводья. Пальцы побелели, что-то явно не то.

Взгляд упал на толстое бревно, лежащее посреди равнины. Дождь барабанил по гладкому стволу, такое впечатление, что кто-то вез лес от моря в огромной повозке. И тут бревно пошевелилось. Я высказалась ну совсем уж нелицеприятно, даже бывалый старпом поморщился.

Змея! Толстая, длинная, едва ли не с нашу шхуну размером. Не ползет, просто лежит на месте, только короткий и толстый хвост подергивается из стороны в сторону. Морды отсюда не видно. Присмотревшись, можно различить окрас — янтарно-желтый, в черных ромбах, опоясанных светло-коричневой линией. Кое-где шкура облазит, поэтому вначале и приняла пресмыкающееся за бревно.

— Что за тварь, — наполовину удивленно, наполовину восхищенно пробормотала я.

— Не знаю. Думал, коряга какая-то валяется, а оно пошевелилось.

Лошади шли беспокойной рысью. Видимо, шестым чувством, через наглазники, ощущали опасность. Даже погонять не требовалось, хотя кнут Джад подтянул к себе, поближе.

— Я тоже сначала подумала, что бревно. И водятся же такие…

Старпом кровожадно предложил:

— Давай убьем?

— Зачем? — пожала плечами я. — Лежит себе и лежит. Вот, если нападет на нас, тогда и дадим от всей души по желтой морде. А сейчас-то чего? Мы ж не герои какие, что на всякое встречное чудовище бросаются. Мне, в таком случае, еще и зеркала попутно бить придется.

Джад усмехнулся, но промолчал. За пеленой дождя не различить Дилленбрехт, который оставался гораздо восточнее. Зато в ясные дни город видно за сотни миль, блистающий и грозный. Есть у тамошних жителей некая традиция — укрывать крыши зданий полированными листами стали, которую предварительно обрабатывают против ржавчины. Наверное, в солнечные летние дни находиться там так же приятно, как на раскаленной сковородке.

— Может, сменить?

— Не, — отказался он. — Я еще бодрый. Начнет клонить в сон — скажу.

— Смотри, дело твое. Уже шесть часов сидишь, небось, задница квадратная уже.

— С чего такая забота?

— Как будто о тебе забочусь, — фыркнула я. — Разморит, потянешь повод в сторону и брякнемся оземь. Хорошо еще, если повозка целой останется.

— Помнится мне, ты изобрела сравнительно неплохой метод пешего путешествия, — иронично заметил старпом. Опять он за свое. Завидует, что мы тогда промчались кентаврами по Хельмерским степям, а он так и не попробовал, как оно. А у самого силенок не хватает, вернее, умения обращаться с магией. Как и тело, магическую силу можно натренировать — если бы Джад Стефенсон, который и старпом, и навигатор, и маг в одном лице, не ленился бы. Кто знает, какие мы тогда горы смогли бы свернуть.

— Если кто-то будет много говорить, сам пойдет в упряжке. А лошадей распрягу, пусть отдыхают, — усмехнулась я, но не удержалась и начала зевать. — Ладно, на смену тогда разбудишь Ксама. А я с господином в робе еще поболтаю.

— Есть, — кивнул Джад.

Разговор продолжался недолго, тряска и нескончаемый дождь нас сморили. Проснулась я оттого, что зычный, натренированный голос старпома вещал на всю округу:

— Вставайте! Просыпайтесь, сучьи дети, привал!

Ксам приподнял тент и злобно посмотрел на оратора. Оратор не потому, что красноречив, а потому что орет, как резаный. Спросил:

— Ты сейчас нас поднял для того, чтобы мы легли спать на мокрой травке? А не боишься, что я тебя прирежу ночью?

— Вот баран упрямый, — хмыкнул Джад. — Лошадей распрячь надо, еду приготовить надо, лагерем стать. Бегать тебе вытирать нос не стану, уж извиняй, Рыжий. Да и травы тут днем с огнем не сыщешь, зато земля сухая. Дождь, видать, стороной прошел.

— Точно прирежу, — проворчал боцман, спрыгивая на землю и разминая затекшие руки-ноги.

— А еще он тебя бараном обозвал, — лениво напомнил Граф. — Так что ты его лучше забодай насмерть, дабы неповадно было.

Ажой тоже слез с телеги. В движениях ощущается тяжесть, свойственная человеку его возраста. Смиренно сказал, не Лежизаля жрец, а прямо какого-нибудь Сола: