Антон Кучевский - Такая разная тьма

— Невеселая перспектива, — вздохнул мечник. Я редко вижу его таким, обычным. Проявляющим обычные человеческие чувства и не излучающим пафос направо и налево.

— Чего сидишь, Солод? С нами идем. Или ты предлагаешь мне самой объяснять, зачем вдруг понадобились чужие амулеты?

— Да иду, иду, — недовольно произнес ягермейстер.

Король выслушал нас молча и слегка раздраженно. Ему явно не по нраву, что уже второй раз отрывают от игры. Было бы с кем играть, вот уж действительно…

Он долго думал, но в итоге сказал:

— Хорошо. На секунду допустим, что я допущу вас к своей… хм-м, коллекции. Как вы определите, какой именно амулет вам нужен? Их там сотни.

— Если жизнь не слишком щедра на совпадения, ваше Величество, совпадения надо приводить с собой. В моей команде как раз временно присутствует отличный специалист по артефактам, — ухмыльнулась я. — Ничего больше, кроме того, что необходимо для выслеживания, мы не тронем.

Король снова оторвал взгляд от доски и посмотрел на меня с недоумением в глазах:

— Хотелось бы на это посмотреть. Но знай, что всю ватагу мы сюда не пустим, Морская Ведьма.

— И демоны с ними. Мне нужен только лысый мужчина в темно-коричневой робе.

Жрец только ходил и ахал.

Не знаю, насколько мои домыслы о прошлом теневого монарха правдивы, но сокровищница у него точно королевская. Тому свидетельством и многочисленное оружие, и украшения, и дорогие ткани, тщательно уложенные в штабеля. Что касается разных вещиц, похожих на колдовские — здесь ими все стены увешаны. Думаю, кто-то из подручных Короля либо он сам занимался амулетами, потому что на стенах — тщательно отполированные и выкрашенные в темно-красный цвет доски, на досках миниатюрные полочки, и на каждой полочке по амулету.

Все они рассортированы с изумительной педантичностью по цвету и размеру. В некоторых я вообще не ощущаю магии, но пусть каждый занимается тем, чем умеет. Ажой вот, например, умеет проникать в скрытую сущность предмета. Он сразу же возжег на каменном полу какие-то благовония, тщательно их вдохнул и пошел искать то, о чем я его любезно попросила.

— А вот это… обязательно? Нюхать? — поморщившись, спросил Король. Я пожала плечами:

— Если работает, почему бы и нет?

— Не люблю курильщиков. И сам не курю, — сказал он. Я никак не отреагировала, тогда главарь спросил:

— А вы?

Как-то он неловко себя чувствует рядом со мной. Статный мужик, согласна. Но на несколько вершков ниже, и это хорошо заметно. Завидует, что ли?

— Я не курю, в моей команде некоторые коптят небо. Знаете, как-то безразлично к этому отношусь.

Он предложил, наблюдая за жрецом:

— Вступайте ко мне в банду. Пусть местность не слишком приглядная, под землей мы живем, подобно телмьюнским аристократам.

Я обвела рукой сокровищницу:

— Многие и победнее живут, не спорю. Тем не менее, мне нужен корабль, океан и жаркое солнце пополам с бушующим ливнем. Есть у вас тут океан? То-то же.

— С ума сойти! И Ливневица есть! — воскликнул Ажой Бо Скаррав, протягивая руку к очередному артефакту, но отдергивая себя.

— И что она делает? — громко спросил Король.

— А вы… не знаете?

— Нет. Если бы я знал свойства данных вещиц, то расположил бы их по стихиям или по мощи, но никак не по цвету и размеру.

— Я мог бы…

— Стоять! — резко крикнула я. Он в недоумении посмотрел на меня. — Мастер Ажой, не беритесь за несколько заказов сразу. Уж будьте так любезны.

Жрец несколько мгновений стоял, словно окаменев, затем часто закивал головой:

— Бесспорно, капитан. Вы правы. Король, Ливневица может, согласно названию, вызывать сильный и протяженный ливень. Притом не только под открытым небом, в чем и заключается ее уникальность. Я мог бы провести опись тех артефактов, которые мне знакомы — а таких тут больше половины — однако это займет, по меньшей мере, несколько дней. Которых у меня, к сожалению, пока что нет.

И продолжил осматривать артефакты, оглашая просторное помещение новыми возгласами.

— Он и в самом деле настолько хорош? — поинтересовался мужчина в парчовом жилете. Я развела руками:

— Конечно, Ажой может быть странным, но пока что он не давал ни единого повода не доверять ему. Думаю, никто в Роксомме не оценит загадочные устройства лучше него.

Спустя некоторое время жрец беспомощно повернулся к нам:

— Боюсь, мне тут одному не справиться.

Король нахмурился:

— В чем проблема?

Под его руку просунулся черный нос, мужчина потрепал собаку по загривку и скомандовал «Конунг, место!». Конунг. Вот, значит, как. Королю и пес с королевским именем нужен? Я слышала, что конунгами называли военных вождей в древние времена.

— Проблема в том, что тот, кто поместил артефакты слишком близко, сделал это крайне не… небезопасно, — тщательно подбирал слова Ажой, напряженно смотря на стену. — Поисковый амулет у меня в руке, однако, для успешного завершения дела желательно иметь при себе данную круглую штучку. Она называется эмбас.

— Эмбас? — спросила я, приближаясь к нему. Хозяин сокровищницы так и остался на пороге. Жрец прошептал:

— Представляете, у него есть призма из чистейшего гавтана! И просто валяется без присмотра в горшке с полудрагоценными камнями.

— Где?

— За вашей спиной.

— А что за эмбас? — спросила я. Ажой указал бледным пальцем на золотой шарик, словно состоящий из узорчатых лепестков, которые сходились на единственном украшении-жемчужине.

— Беда в том, что он расположен между двумя крайне нестабильными сущностями. И, вот там, видите? Справа. Что-то явно не с нашего плана.

— Я не так хорошо разбираюсь в этом, Ажой. Говорите, что нужно сделать.

— Если бы вы могли создать какую-то защиту вокруг полки…

Я задумалась, на сей раз всерьез и надолго.

Ажой грешит на высокую активность артефактов. Значит, и создавать нужно что-то нейтральное, а курс, посвященный так называемой «бледной» магии я проигнорировала. Не думала, что когда-нибудь пригодится.

С другой стороны, у меня есть в арсенале нечто вроде перчаток из осколков защитного поля. Старое колдовство, но рабочее. Может, древняя магия будет для чересчур опасных сокровищ, как бы это выразиться, поприятнее? Правда, на Ажое я их не создам — придется самой.

Отстранив жреца, я, твердо выговаривая каждую букву, произнесла:

— Уикельва, аввешемм квенсимби-эпфлох!

Ай. Кажется, губа пострадала. Во время «эпфлоха», как раз — мой идиотский прикус пагубно влияет на некоторые почти непроизносимые формулы.

Быстрым движением, как будто совершая классический прямой выпад, я взяла сверкающими пальцами шарик. Соседние… штуки даже не сдвинулись с места. Аккуратно поднесла его к протянутой ладони и выронила, тут же развеяв перчатку.