Юлия Кир - Тревоги пути (СИ)

— Ты только не обижайся, — она пыталась сгладить неловкость, — Я не ханжа, все могу понять, просто я натурал, так сказать. Ну, или как тут у вас это всё называют…

— Проехали, — воспользовавшись новым словом, что она почерпнула из лексикона Лины, буркнула Кейт, — Только Мэйтону не говори, ладно?

Лина горячо закивала, шумно выдохнула, изредка косясь в сторону притихшей и пристыженной подруги.

Попытка соблазнить иноземку потерпела крах.

«Странно», думала Кейт, «У Талли все это получалось ненавязчиво и непринужденно, а я…? Только опозорилась и себя скомпрометировала. Может прав был Мэйтон, всегда считавший, что ее интерес к девушкам вызван всего лишь отсутствием достойного претендента на ее сердце? И никакая она не особенная, как любила повторять о них Талли, а всего лишь запутавшаяся в собственных желаниях неопытная полукровка. А может, ее неудача — из-за этой треклятой змеиной чешуи?»

Разговор несомненно зачах, но неловкое молчание было скрашено внезапно ворвавшимся в пещеру Дружком. За ним через несколько мгновений вошел и Мэйтон с огромной охапкой дров.

Лина облегченно выдохнула.

— Это просто невероятно! – воскликнул он, сваливая ветки у входа, — Этот зверь просто чудо! Навел меня на небольшую рощицу, а там и вода, и дерево поваленное было. Он там лягушками лакомился, а я вот, дров насобирал.

Дружок гордо сел на плечо к хозяйке и потерся головкой о ее щеку, гордо выпятив сытый животик. Лина чмокнула его в клювик, гладя по крылышкам.

За спиной гадливо поморщилась Кейт. «Вот, неужели я хуже этой тварюги?»

С напускным энтузиазмом Лина принялась помогать Мэйтону. И через пятнадцать минут в котелке уже весело кипела крупа, оставшаяся еще от припасов, преподнесенных Витой.

Поужинали в тишине.

— Что-то вы обе подозрительно тихие, — прищурился Мэйтон, обводя их внимательным взглядом, пристальнее останавливаясь на Кейт.

— Да ничего, устали просто, — пожала плечом Лина, — Давайте уже спать, глаза слипаются.

Ничего не заподозривший эльф кивнул и не стал возражать.

Угли застенчиво подмигивали в темноте, робко прорываясь маленькими язычками пламени сквозь трещины в прогоревшем дереве. Было так тихо, что слышно, как журчит на перекатах далекая речушка, да завывает усиливающийся ветер в трещинах скал. Он разогнал облака, позволяя наблюдать сквозь их клочковатые остатки яркое сияние звезд.

Тихий звук вынимаемой из ножен стали, прогнал сон Мэйтона, заставил подобраться, и напрячься всем телом. И только через мгновение он понял, кто именно вынул оружие.

Как не крутилась, Кейт не могла уснуть. Раздражение и досада на себя, то и дело всплывали в памяти заставляя вздрагивать и съеживаться в темноте.

Ей было так противно от себя самой, что от отвращения даже немного мутило. Чем она теперь отличается от тех двух насильников, которых она убила той страшной ночью? Чем она лучше их?

Она еще ни разу не пыталась самостоятельно заигрывать с девушкой. В тот первый и последний раз Талли подсела к ней сама.

Она казалась себе жалкой, смешной, а от того еще более нелепой. Ну как она могла такое сделать? Что на нее вдруг нашло? И ладно, если бы Лина сама как-то намекала, или проявляла интерес к ней? А она, вот так, на пустом месте навыдумывала себе невесть что.

Странно, но ведь подобные чувства ее охватывали не впервые. Только тогда, они были не такими острыми, (ведь не она была главным инициатором действа). Не ранили так сильно, словно ядовитыми крюками впиваясь в самое ее сознание, где одинокая струнка целомудрия дрожала и корчилась от стыда и раскаяния. Ее мучило чувство вины и сомнения в том, что это вообще нормально. Что она нормальная.

Она перевернулась на спину в очередной раз ища удобное положение на жесткой подстилке. И тут, ее рука нащупала никогда не снимаемый подарок Мэйтона висящий на поясе.

Вот ее выход из этой ситуации! Так будет проще для всех, и в первую очередь для нее самой. Закончатся, наконец, ее терзания и сомнения, ей будет все равно, что о ней думают другие. Конец неудачам, невыполненным обетам и обещаниям, надеждам, мечтам, одиночеству, ожиданиям. Всему.

Все это казалось таким незначительным и смешным перед той бесконечностью, что готова открыться перед ней.

Кейт села и тихо вынула нож из ножен.

Угли костра мигнув багровым всполохом, зажгли огонь внутри холодной узорчатой стали.

Завороженная зрелищем, не думая больше ни о чем, она завернула рукав куртки, и приложила нож к теплой коже предплечья. Ее обожгло холодом, пустив до запястья испуганную стаю мурашек, надавив на лезвие сильнее, она повела его вниз, к ладони, раскрывая за собой алую полосу оголенной плоти.

От боли закружилась голова, холодная испарина выступила на лбу, хотелось кричать: громко, так громко, чтобы услышали на другом конце света.

Кейт зажмурилась, закусив губу, заставляя себя из последних сил не отнимать руки от набухающей кровью раны. По щекам полились быстрые ручейки слез, капая на руку и смешиваясь с кровью.

Уже почти теряя сознание от боли, она почувствовала, как ее резко толкнули в бок, выдирая из слабеющих пальцев орудие собственного поражения.

Мэйтон резко обернулся и сел, в бледном красноватом свете угасающего костра, в ужасе увидев, что происходит. Не задумываясь ни мгновения, он выдернул нож из пальцев Кейт, ловя ее, не давая упасть и удариться головой о камни.

— Лин, проснись, Кейт плохо! – позвал Мэйтон.

Но она и сама разбуженная его резким движением, уже ползла к подкатившей глаза, бледной Кейт.

— Это вы так не ругались!? – грозно рявкнул он, показывая на покалеченную руку Кейт.

Побледневшая девушка не могла вымолвить и слова. Губы у нее запрыгали, и она дрожащими от страха руками прикрыла лицо.

— Подкинь веток в огонь, разогрей воды, — приказал он, выводя Лину из ступора, а сам уже накладывал на локоть Кейт жгут, из тонкого ремешка.

Глубоко вздохнув и сосредоточившись, он попытался помочь рыжей сначала магией. Но у него только получилось остановить кровь. По части лечения всегда была Кейт, а он, самое большее, на что был способен, это унять головную боль, да как сейчас запереть кровь. Но шить раны приходилось не единожды, поэтому сомнений больше не возникло.

— Неси ее сумку. Там игла, нитки и лекарства.

Лина сейчас же все исполнила.

В сумке Кейт обнаружился узкий деревянный пенал, внутренности которого были обшиты мягким черным бархатом, и поделены на небольшие отсеки, в каждом из которых хранилось по стеклянному пузырьку. Открыв каждый, и перенюхав с десяток, Мэйтон отобрал два, и раскрыв заветную серебряную коробочку с нитками и кривой иглой принялся сшивать рану.

Радуясь и одновременно досадуя на дуреху, за то, что только покалечила себе запястье, но даже ни одной вены не затронула.