Кира Соловьёва - Небесные корабли (СИ)

- Нет, спасибо. Сегодня я планирую выспаться, - огорошил его Эхэльйо. - Прибегу, только если услышу крики. Поэтому старайся шуметь.

- Иногда ты ужасно напоминаешь мне стражника из Совы, - вздохнул некромант. От всей души потянулся, сбросил куртку и вместе с сумками препоручил ее заботам проклятого.

Шагая по улицам, он мрачно размышлял, что путешествие с двухголовым получается куда скучнее, чем успело нарисовать больное воображение. Во-первых, путь нельзя было сократить. Эльва настолько привык к рунам перехода, а в крайнем случае - к верховой езде, что нудное ежедневное движение на север его откровенно раздражало. Впрочем, как воспитанный и терпеливый дворянин, он не показывал свои чувства Эхэльйо. Ведь тому, наверное, приходилось гораздо хуже - он был вынужден постоянно скитаться, бродить вдали от людей, не имея никакой возможности пробудить магию.

Во-вторых, некроманта жутко бесила погода. Он до мелкой яростной дрожи во всем теле ненавидел лето, а сейчас оно набирало силу и нещадно жгло любого дурака, рискнувшего высунуть нос из прохладного логова. Солнце, ослепительно яркое и, по мнению Эльвы, мерзкое, слепило глаза. То и дело парень был вынужден идти, опустив голову и монотонно разглядывая землю, отличая десятки видов диких трав. Нет, это, конечно, ценная практика, но всему в этом мире должен быть предел!

Некромант споткнулся, выругался и очнулся от размышлений. Обернулся. Далеко позади над городом нависала ратуша, а обугленные дома выглядели коленопреклоненными рабами, испуганными ее мощью. Эльва усмехнулся, довольный сравнением, и отправился дальше - теперь внимательно наблюдая за всем окружающим.

Кленкар был отнюдь не таким ужасным, как ему описывали. Обычный город, обычные постройки. Если бы не разруха, парня ничего бы не насторожило. Просторные, широкие площади, величественные силуэты фонтанов. Скульптуры... и повсюду, куда ни глянь - слепые провалы окон. Спустя полчаса у некроманта появилось ощущение, будто за ним неотрывно следуют легионы незримых сущностей.

Он их не боялся. В местах, где людей настигала смерть - а тем более от проклятия, - часто возникали призраки. Тех, кто когда-то здесь жил, тех, кто приходил сюда и был чем-то тронут, и тех, кому просто некуда было деться.

Они укрывались в сырых подвалах, залезали на чердаки, сидели в шкафах и под столами. Они дышали - негромко и мягко, - и от этого дыхания колебались изорванные занавески. Они поблескивали светлыми, прозрачными, равнодушными ко всему взглядами. И нападали на смертных, когда страдали от голода или гнева.

Пока что Эльве везло - ни одна потусторонняя тварь не нуждалась в его плоти. Парень поднялся на порог библиотеки, судя по вывеске и рисункам на двери - предназначенной для художественных произведений. Они вошли в моду благодаря эльфам, а затем так же быстро вышли, потому что остроухим не понравился чрезмерный человеческий интерес.

Короткий дополнительный коридор, а за ним - огромный зал с десятками стеллажей. Куполообразный потолок, стрельчатые окна, запыленные фолианты и паутина - тонкие серые нити в углах. Несколько столов и мягких кресел, большое зеркало в серебряной оправе - по словам шаманов, подобный предмет отпугивал нечисть и защищал хозяев от влияния энергетических жил. Что за влияние, шаманы не объясняли, а разобраться своими силами у Эльвы не получалось. Ему с детства втолковывали, что чистая, рассеянная в пространстве магия не может войти в резонанс ни с кем, кроме колдунов, способных ее преобразовать.

Он подошел к зеркалу, скептически изучил свое отражение - грязное, растрепанное, сердитое, - и почти сразу отвлекся на неясные очертания другого, нежного и аккуратного, отражения. Обернулся. У покосившейся полки никого не было, и лишь в зеркале, скрестив руки на груди, виднелся контур худощавого тела. Недовольное чужим вниманием, оно по-звериному вскинулось, оскалило два ряда клыков и прорычало:

- Кто ты такой? Зачем ты забираешь мои сны?

- Я тебя даже не знаю, - спокойно отозвался парень. - Как я могу что-то забирать, не имея представления об обладателе?

- Вы, люди, часто так делаете, - усмехнулся некто. - Вы - лживые, наглые, подлые твари, и вы у кого угодно отберете все, что покажется вам хоть немного полезным.

- Чушь. - Эльва неосознанно повторил его гримасу. - Да будет тебе известно, что пленники зеркал обычно считаются слугами высших демонов, а демоны куда порочнее людей.

- Ха! Будь моя воля - и я ушла бы отсюда, не оглядываясь. Без сомнений и сожалений. Но отец решил, что это благородно - запереть меня в куске стекла, чтобы спасти от болезни.

Некромант почесал скулу и присмотрелся к собеседнице так, словно она была редким товаром, а он - покупателем. Рыжеватые волосы, фиалковые глаза, россыпь шрамов на выступающих ключицах и на шее.

- Спасти от болезни, значит? А о связи с Амоильрэ, первым военачальником крепости Нот-Этэ, твой отец предпочел не упоминать?

- Сомневаюсь, что он был о нем в курсе.

- Очень жаль. - Эльва осторожно погладил светлую поверхность. Пальцы закололо.

- Жаль? - несколько удивилась девушка. - По какой причине?

- Амоильрэ следит за всеми, кто вторгается на его территорию. Пускай и не по своей воле. Отойди, пожалуйста, назад, я тебя сейчас выпущу.

- Выпустишь?

Пленница подступила ближе, уткнувшись носом в обратную сторону зеркала.

- Выпустишь в город, где властвует неведомая зараза? Чтобы она меня съела так же, как съела мою мать и сестру?

- Заразы давным-давно нет, - поморщился Эльва. - Кленкар избавлен от проклятия. Если угодно, я могу познакомить тебя с тем, кто взял на себя его останки. Но для этого - очень тебя прошу, - забейся в какой-нибудь угол, потому что оправа сейчас треснет.

- Еще чего... - начала было девушка, но осеклась и метнулась прочь, когда сверху на нее - и на пол библиотеки - посыпались тяжелые осколки. Вместо того, чтобы разбиться на осколки помельче, при соприкосновении с реальностью они рассыпались в пепел.

Некромант подождал, пока неприятные последствия заклинания исчезнут, и отряхнул серый порох с освобожденного существа. На поверку оно оказалось ниже, стройнее и красивее, чем в зеркальном стекле. Парню не раз и не два говорили, что отражение - это лишь блеклое подражание оригиналу, но на собственном опыте он убедился впервые.

- Ну вот, - сказал он, вытряхнув последние пылинки из чуть волнистых прядей девушки. - Давай знакомиться. Мое имя - Эльва Тиез де Лайн, я родом из белобрежья.

- Аста, - хмуро представилась она. - Я родилась тут, выросла тут и угодила в западню тоже тут. Всегда подозревала, что родителей не стоит обожествлять, но... - бывшая пленница хихикнула, - не могла вообразить себе такую проблему.