Екатерина Шашкова - Река ведет к Истоку

Но и умирать прямо сейчас не хотелось.

Вообще умирать не хотелось. Хотелось узнать, где все-таки дядюшка-магос, что с Доланом и почему он поступил так, как поступил. И зачем им всем эта булавка, все еще зажатая в кулаке?

Охранник цыкнул на собаку, и та послушно заползла обратно в кусты.

— Пойдемте, клисса. Рогачей не бойтесь, они без приказа не тронут. А вас велели проводить в особняк.

— Провожайте, — кивнула Алина, вытирая о шорты вспотевшие ладони. Булавка выскользнула из руки, мягко упала на землю и была немедленно втоптана в нее каблуком.

Интересно, умеют ли эти самые рогачи искать вещи по запаху?

Гмади, спокойно дремавший в повозке, открыл глаза, стукнул кулаком по стенке, привлекая внимание остальных, и произнес одно-единственное слово:

— Валим!

Повторять не пришлось.

Коба хлестнул лошадей, и те послушно рванули вперед, зазевавшийся Грызь заскакивал в повозку уже на ходу.

Лошадь Долана недоуменно посмотрела им вслед, но догонять не бросилась, так и осталась щипать травку на обочине. Истер грустно помахал ей рукой, прощаясь. Жалко, что забрать не успели. Продали бы и хоть немного подзаработали. Потому что обещанных денег от милита они, судя по всему, уже не увидят.

Жалко…

Убедившись, что все в сборе, и погоня на хвосте не висит, Коба затейливо выругался и только после этого уточнил:

— Что, начальник допрыгался?

Гмади кивнул, сообразил, что никто на него не смотрит и неохотно озвучил:

— Да.

— Может, объяснишь, как ты это понял? — не особо веря в успех, спросил Истер.

Амбал зевнул, достал свою фляжку, сделал большой глоток. И только после этого все-таки соблаговолил ответить:

— Нет.

Нина думала, что завалится спать сразу после ужина, но все получилось с точностью до наоборот: сон не шел, энергия била через край, а заняться было категорически нечем. Даже учебник по магическому программированию не радовал, зато кофе хотелось все сильнее.

Но искать кухню в одиночку казалось явно не лучшей затеей, поэтому женщина просто лежала, смотрела в потолок и пыталась не думать. Вообще не думать.

Чуть слышно скрипнула дверь в прихожей, и Нина сразу метнулась туда — чтобы заметить, как в комнату протискивается Ракун, нагруженный башней из картонных коробок и разноцветных свертков.

Верхняя коробка зацепилась за дверной косяк и скользнула вбок, увлекая за собой остальные. Какое-то время магос еще балансировал на месте, пытаясь выровнять шатающуюся башню, но очень быстро плюнул на это гиблое дело и просто разжал руки. Коробки и свертки с глухим стуком посыпались на пол, прямо под ноги удивленной Нины.

— Это тебе, — объяснил магос.

— Что это? — Нина осторожно потрогала ближайший сверток. Он оказался неожиданно мягким и легким.

— Сама посмотри.

Женщина потянула за бечевку и развернула шелестящую упаковку. Внутри оказалась белая блузка — тонкая, почти прозрачная и на вид вполне по размеру.

— Спасибо, — пробормотала Нина, разглядывая кружевной воротник. Подарок оказался очень приятным, но все же настораживающим. — В чем подвох?

— Никакого подвоха. Я же обещал тебе новые вещи, раз чемодан угробил. Вот, принес всякого. Развлекайся, а я пошел. — Ракун развернулся к двери, отпихнув ногой с дороги одну из коробок.

— Погоди, — остановила его Нина. Если у магоса приступ хорошего настроения — надо пользоваться. — Можешь показать, где здесь кухня?

— За ужином не наелась?

— Нет, кофе хочу. Только нормального, сама сварю. Так можно? Меня оттуда не выгонят?

— Не, Хильда добрая и всех любит. — Ракун махнул рукой, приглашая следовать за ним. Нераспакованные коробки так и остались в беспорядке валяться по полу. — Только зачем тебе кофе, на ночь глядя, женщина?

— Заснуть не могу, — вздохнула Нина.

Магос удивленно поднял брови. Если в этом заявлении и была логика, то от него она упорно ускользала. Обычно люди пьют кофе, чтобы не спать, а не чтобы заснуть. С другой стороны, тот факт, что люди вообще пьют кофе, Ракуна удивлял не меньше. Если в детстве он эту гадость просто не любил, то после некоторых событий даже запах выносил с трудом.

Поэтому до кухни он Нину проводил, единственной местной кухарке с рук на руки сдал — и позорно сбежал, не дожидаясь начала кулинарного священнодейства, только бросил на прощанье:

— Обратно сама доберешься? А то у меня еще дела есть.

Нина кивнула. Кухня оказалась совсем рядом со столовой, а дорогу оттуда она уже практически выучила.

— Хороший мальчик, только непутевый, — вздохнула кухарка Хильда, провожая магоса взглядом.

На вид она была типичной доброй старушкой: полноватая, опрятная, с седыми волосами, забранными в тугой пучок. А еще от нее вкусно и по-домашнему пахло сдобным тестом. На мгновение Нина почувствовала себя ребенком в гостях у бабушки. Ощущение странное, потому что собственную бабушку она никогда в жизни не видела и, соответственно, в гости к ней попасть не могла.

— Вы давно его знаете? — не удержавшись от любопытства, спросила Нина, пока кухарка доставала из шкафчиков все необходимое.

— Да, считайте, с детства. Как пришел однажды с молодым хозяином, так почти на месяц тут поселился. Лет пятнадцать ему тогда было. Старый лис поворчал, конечно, но разрешил — не выгонять же ребенка на улицу. Кто ж знал, что его по всему Истоку в это время искали с собаками и арфактумами. Когда брат за ним явился, я думала, он его прямо здесь прибьет, но нет, обошлось. За уши оттрепал только. Такой серьезный был парень, обстоятельный… пусть покоится с миром… — Старушка вздохнула. — А этот прохиндей — вечно в синяках, как беспризорник какой. Я думала, с возрастом остепенится, как камень получит, да куда там! Сколько раз сюда приходил весь побитый, в рванье каком-то… Ох, вспомнить страшно! И нашего лисенка вечно во что-то втягивал. А уж когда они малыша притащили…

Хильда резко замолчала, сообразив, что заболталась. Выставила на стол большую турку, банку с кофе, сахар и специи и отошла в сторонку, чтобы не мешать Нине, но та увлеклась разговором больше, чем кулинарией.

Словоохотливая кухарка оказалась отличным источником информации, она явно не хуже хозяина знала обо всем, что происходило в доме. Не зря же говорят, что слуги всегда в курсе всех событий.

— Малыш — это Силь? — осторожно уточнила Нина.

— Ну да, — кивнула старушка. Желание поделиться воспоминаниями оказалось сильнее необходимости сохранить тайну. — Он и сейчас-то хорошенький, а тогда еще милее был: глазищи, кудряшки. Я сперва не разглядела, подумала даже, что эти два балбеса девчонку приволокли. На руках ведь принесли, он весь в крови был, ходить не мог, говорить не хотел, ото всех шарахался. Ничего, выходили, прижился, несколько лет тут прожил. Старый хозяин все ругался: не дом, мол, а приют для сирых и убогих. Но мальчишек он любил, как своих, уж я-то знаю. Так и повелось, что если им помощь нужна — первым делом сюда бегут. И сейчас вот опять: малыш болеет, отлеживается, а Эллерт… вам там виднее, что стряслось.