Ирина (2) Кузнецова - Опальный маг (СИ)

Или далее вглубь, на Юг, к троллям, хотя и у гоблинов неплохо, да куда угодно только не на Север, где расположена страна герцога Маргелиуса Альгвардского, которую раньше называли Страной Гор, а теперь Страной Мёртвых или Смерти, про чьи земли он неудачно спел ту песню. Холодное, мрачное место, где никто почти не живёт. А на самом Севере, в горах, полуразрушенной глыбой возвышается замок Маргелиуса, полоумного изверга и маньяка. Потому что никто в своём уме не счёл бы герцога нормальным.

- Тьфу, тьфу, - Пройдоха аж подскочил. - Вот мысли-то в голову лезут, нашёл кого вспомнить. А ведь знаю, что нельзя. Ведь этот мерзавец, говорят, может услышать, стоит только произнести его имя вслух. Хотя чего я испугался, Маргелиус давно под заклятием. Вечный Воитель вместе с другими Бессмертными давно победил его в битве при Альгварде. На пленённого герцога было наложено мощнейшее заклятие смертельного сна, а самого его заключили в гроб из гранитного камня и засунули в самый дальний и глубокий подвал его же замка, который затем крепко накрепко опечатали могущественным заклятием, чтоб не выбрался, значит. Хотя, по мне, до конца надо было мочить гада, и почему они не довели дело до конца? Ведь герцог был полностью в их власти. Но Вечный Воитель тоже хорош, славную шутку отмочил, засунуть Маргелиуса в его же подвал.

От таких рассуждений Веселый Пройдоха развеселился и принялся насвистывать, но внезапный порыв холодного ветра, обдав его, заставил зябко поежиться.

"Совсем трусливый стал, - мысленно выругался трубадур, подскочив на месте от неожиданности. - Значит, пора двигать, а то и тени так своей шарахаться буду". Он поднялся с земли, подобрал свою шляпу, котомку, аккуратно вытряхнул трубку и засунул её за пояс. Не торопясь, осмотрелся, отряхнул штаны, от прилипших к ним травинок, проверил кинжал на поясе. Затем поднял с земли гитару, верную спутницу всех его приключений. У нее даже имя было - Забава. Почему именно Забава? Возможно, потому что он часто распевал веселые песни и частушки по трактирам и площадям, которые заставляли весело хохотать народ. Просунул руку в ленту, привязанную к гитаре, повесил её себе на плечо, а чтобы не мешала при ходьбе, привычным движением руки сдвинул её себе за спину. И бодро зашагал по еле виднеющейся тропинке троллей в сторону леса.

3

Испив сладкого эля, Проныра с наслаждением откинулся на скамейке к стене.

"Вот это жизнь, - думал он, - да-а. И плевать на эту грёбанную дверь". Но не успел он как следует разомлеть от выпитого и съеденного, как истошный вопль вывел его из сладкой полудрёмы.

- Проныра! Ты чё, совсем оглох?! Встречай старых друзей, – и не успел Проныра вымолвить и слова, как рядом с ним на скамью грохнулся пузатый гоблин Нэдфилд.

- Ну что, дружище, выпьем, - сразу переходя к делу, предложил Нэдфилд. - Ты, что будешь? – и не дожидаясь, пока Проныра ответит, завопил во всю мощь своей луженой глотки:

- Эля! Сладкого весеннего эля! Для меня и моего всеми уважаемого, благороднейшего друга сэра Проныры!

- Кончай глотку драть, - возмутился лысый тролль из-за соседнего столика. – Если так охота пожрать и выпить, то иди и сходи. Здесь самообслуживание, а то от твоих истошных воплей все уши заложило.

- А ты не подслушивай! - рявкнул Нэдфилд. Но всё же вылез из-за стола и пошёл заказывать выпивку к стойке.

Вернувшись с полными кружками пенящегося эля, он уселся на скамейку возле Проныры. Пододвинул ему одну кружку, а сам принялся смаковать другую. Но не успел Проныра сделать и глотка, как рядом с ними возник эльф Коротышка.

- Привет вам, благородные сэры. Не возражаете, если я присоединюсь к вашему столику, а то все остальные места заняты. О-о! Сладкий весенний эль! Вы решили меня угостить, как это любезно с вашей стороны, - с этими словами Коротышка схватил кружку Проныры и мигом осушил.

- А-а! Ну, отдай! – завопил Проныра, кидаясь к Коротышке и хватая его за горло. – Совсем обалдел! – но было поздно, вся выпивка уже перекочевала в желудок Коротышки, который тем временем извивался в руках Проныры, тщетно пытаясь вырваться.

- Да, ладно, пусти! – прохрипел Коротышка.

Но Проныра, лишившись своего любимого напитка, был неумолим.

- О, любезный сэр! - заверещал Коротышка, решив применить другую тактику. – Подойдя к вашему столику, за которым восседали такие благороднейшие рыцари, и, увидев перед Вами, сударь Проныра, бокал такого гнуснейшего пойла. Я не мог его не выпить, так как сии мерзейшие помои недостойны не только ваших уст, но и взгляда. Я никак не мог подумать, что вы собираетесь это пить. И, если не угоди…

- Ах, ты гнусный, вонючий недомерок! - вскричал Проныра, перебивая эльфа. – Да, как ты смеешь оскорблять сие вино, которое сам же и вылакал!- И начал трясти Коротышку, как мешок с картошкой.

В харчевне все посетители повскакивали со своих мест, наблюдая за происходящим.

- Проныра, покажи ему! – вопили одни.

- Нет, Коротышка прав, - надсаживали глотки другие, стуча кулаками по столам, пытаясь переорать друг друга.

- Ставлю грош, что Проныра надерёт ему задницу! – заорал, вскакивая на столик, какой-то толстый гном.

- Тихо!!! – перекрыл, поднявшийся шум, рёв Громилы.

- А-ну, заткнулись все! – Громила начал протискиваться к столику Нэдфилда с Пронырой.

Проныра сглотнул и на мгновение разжал пальцы, чем Коротышка не преминул воспользоваться. Через мгновение маленький эльф уже нёсся во весь дух к выходу из трактира. Проныра кинулся за ним, но мощная волосатая рука ухватила его.

- Не в моей забегаловке! – рявкнул Громила. – А то навешаю таких, что сам себя не узнаешь. Это приличное заведение, а не какой-нибудь тебе танцпол параллельного мира.

- Танцпол – это не.., - хотел было возразить Проныра, но, встретившись с взглядом Громилы, передумал и произнес, - твоя харчевня. Ты прав. Но эльф сам нарвался.

- Верно, – сказал Нэдфилд. – Я могу поручиться, что эльф первый начал, выпив весь эль Проныры, вдобавок обозвав эль "гнусным пойлом".

- "Гнусным пойлом"?! – взревел Громила, громче тещи орка Пузана, Матушки Любавы, которая славилась тем, что, впав в раж, могла переорать мартовских котов всех вместе взятых. А в позапрошлом году, когда она шла в соседнюю деревню Болтухино, и на нее напал василиск Остроглаз, наводивший ужас на всю округу более полувека, она, не растерявшись, так завизжала, что василиск не только потерял сознание, но и получил заикание на полгода вперёд. Теперь, встретив его на тропинке в лесу, поджидающего очередного путника, стоит только напомнить имя матушки Любавы, как он сразу начинает икать, моментально растрачивает весь свой грозный запал, заодно и зверский вид и, скорчив обиженную гримасу, спешит убраться с дороги.

- Он так и сказал? – продолжал кипеть праведным гневом Громила.