Ирина Шевченко - Там, где горит свет (СИ)

- Не все, - признался Тьен. – Что такое Итериан? И что значит «шеар»?

- О, прости, - спохватился огненный. – Итериан – это место, которое люди зовут Дивным миром. Он не совсем такой, а порой совсем не такой, как описывается в человеческих сказках, но он существует, тем не менее. А шеар… Шеар – это что-то вроде правителя. Но тоже не совсем. Шеар и хозяин, и слуга своим народам. Он имеет огромную власть, но эта власть не выше лежащих на нем обязанностей. Во всяком случае, так задумывалось. И первый шеар был именно таким – гармония силы и разума, средоточие знаний и оплот мира. Нет, были у него и слабости, куда же без этого. Вспыльчивый, как огонь, порою ветреный, иногда он просто пускался по течению, а временами становился упрямым, как скала. Ни одно живое существо не может состоять из одних достоинств. И ни одно живое существо не может жить бесконечно долго, а Итериан нельзя было оставлять без единой власти. Поэтому, как и заведено у многих народов, шеар избрал себе супругу и мать будущего наследника. И ничего страшного, что следующий шеар был рожден уже женщиной, и в нем больше стало, положим, от Воды, чем от иных стихий, остальные ведь не покинули его. Помню, кто-то хотел обязать шеаров выбирать жен всякий раз из иного народа, чередуя последовательно все начала, но вовремя поняли, что мера излишня: кровь шеара сама по себе – залог единства стихий.

Говорил огненный неторопливо, делая долгие паузы между словами, и Тьена это начало раздражать.

- Кажется, я понял, к чему ты клонишь, - непочтительно перебил он воплощение пламенной стихии, скрывая под скептической усмешкой с новой силой накативший страх. – Кровь шеара, угу. И почему я сейчас в этой убогой ночлежке, а не на троне Итериана? Рожей не вышел?

- Задом, - в тон ему ответил Огонь. – Твой под трон не подходит, только под отцовский сапог. Вернее, дедовский, но это уже не суть важно.

- А, ясно, - нахмурился юноша. – Что ж они так? Загодя знали, что из меня ничего путного не выйдет? Или мама чем-то в королевы не годилась?

- Шеари, - поправил огненный. – Супруга шеара – это шеари. Но твоя мать ею не была. И никогда не стала бы.

- Почему? – еще больше насупился Тьен.

- Потому что, хотя закон о смене стихийных родов в ветви шеаров не был принят, и первые правители Итериана, и совет глав подвластных им народов сошлись в одном: человеческая кровь никогда не должна смешаться с кровью шеаров. Вернее, не только человеческая, там есть целый список: тролли, гоблины, кентавры… Но в твоем случае именно из-за людской крови все и завертелось.

- Но ведь мама была сильфидой, - возразил юноша, сам уже сомневаясь в этом.

- Сильфидой, - кивнул огненный. – А ее двоюродный братец Фер – флейм. Вот и думай. Ты же умный мальчик.

Чуть ранее он говорил, что стихии смешиваются лишь посредством людской крови, если, конечно, речь не идет о шеарах, но Тьен все же запутался, пытаясь определить, кто из его родни кем был.

- Ладно, не ломай голову, - сжалился, махнув пылающей рукой, рассказчик. – Объясню. Лет двести назад одна хорошенькая сильфида привела в Итериан понравившегося ей паренька. Они все так делают, сильфиды, ундины, альвы… Ты же читал сказки? Иногда поиграют и возвращают человека назад, иногда оставляют себе навсегда. Эта оставила. И парня, и его маленькую сестренку. Эта сильфида, если еще не понял, была твоей бабушкой. Ее человек – твоим дедом. А его сестричке, когда она подросла, глянулся некий флейм. Юные девы имеют слабость к пылким во всех смыслах мужчинах. Вот так и получилось. А потом твоя мать встретила твоего отца. Ему стоило вспомнить о том, что нельзя смешивать кровь с низшим созданием…

- С низшим? – В памяти всплыло нереально прекрасное лицо, голубые глаза, ласковая улыбка. Пальцы сами собой сжались в кулак, и ногти впились в ладонь.

- С низшим, - повторил невозмутимо огненный. – Шеар стоит на вершине пирамиды творения, а люди, сбившись в стада, подобно животным, бродят у ее подножия. Она никогда не поднялась бы к нему, и он – не спустился бы к ней. А тебя просто не должно было быть.

И кто-то спустя несколько лет решил исправить ошибку.

Дед, о котором мать говорила, что он змей еще тот, или отец. Или оба, сообща.

Вспомнились тени, пожар. Сердце бешено забилось, на лбу выступил пот, и к горлу подкатила тошнота… Впрочем, последнее, скорее, оттого, что он уже несколько дней ничего не ел, думая совсем о другом. И то, другое, к слову, все еще не отпускало, а в свете всего только что услышанного, окрашивалось в иные оттенки. И мысли лезли совсем уж странные, что, вероятно, не так уж неправы были те, кто решил когда-то, что кровь, хранящая силу четырех стихий не должна достаться низшему, животному, которое, может быть, и научится управлять этой мощью, но отнюдь не в благих целях сохранения мира и гармонии…

- Если меня не должно было быть, почему ты не дал мне умереть тогда? Разве это не решило бы все?

- Это было бы неверное решение, - ответил огненный туманно. – Твоя смерть стала бы такой же ошибкой, как и твое рождение. Все должно быть не так

- А как?

- Иначе.

Да уж, разъяснил…

- Как я понимаю, к твоим «нет» добавилось еще одно, - вгляделся в его лицо огненный. – Нет, ты уже не рад, что завел этот разговор.

- Нет, я рад, - через силу выговорил юноша без тени сарказма. – В другой день все, сказанное тобой, могло бы здорово испортить мне настроение. Сегодня портить было нечего. Так что рассказывай дальше.

Огненный покачал головой:

- Все. Я и так сказал больше, чем должен был. Остальное узнаешь со временем. Или не узнаешь никогда.

Он уже готов был стать частью огонька на фитиле лампы, но Тьен остановил его.

- Погоди. У меня еще один вопрос. Не о том… Почему ты помогаешь мне? Ты уже говорил, что не слуга и не обязан, но все-таки помогаешь.

- Наверное, потому… - протянул огненный и задумался почти на минуту. – Наверное, это можно назвать ответственностью. Ты – порождение моего творения.

- Не только я, - не принял такого ответа юноша. – И не только твоего. Но ни Вода, ни Земля, ни Воздух не выказывают участия в моей судьбе.

- Значит, это вина, – глухо выдохнул сгусток пламени, вдруг утратив очертания. – Чувство вины за то, что происходит с тобой. Это ведь я, а не Вода или Земля, сохранил тебя и вернул. И, возможно, я сделал что-то не так. Я очень торопился, пять циклов слишком мало. Или не нужно было стирать все твои воспоминания. Я забрал твою боль, но вместе с нею отнял всю радость, что у тебя была, любовь родителей, друзей… И даже пони. Кто знает, каким бы ты был, если бы я оставил тебе это?

Тьен вспомнил слободу, ночлежку Сун-Реми – с воспоминаниями о счастливом детстве там было бы еще хуже, и не исключено, что маленький Этьен Лэйд сломался бы в первый месяц такой жизни. Или ожесточился бы еще больше, зная, что это – не его жизнь, а ту, что была его, у него безжалостно отняли.