Ирина Шевченко - Там, где горит свет (СИ)

- Я и к Лансу не пошел…

Глаза у парня совсем потемнели, и Софи еще крепче сжала его пальцы.

- Давай завтра сходим, - предложила она тихо.

- Куда? Я не знаю. Кладбище, что за церковью Святой Варвары, и Михал там. А где могила…

- Там смотритель есть, у него все записано. Нужно имя назвать, он подскажет, где найти, - скороговоркой проговорила девочка, как будто промедли она хоть секунду, случится что-то непоправимое. И добавила после паузы, опустив голову: - Мама тоже там похоронена, а мы с Люком еще осенью крайний раз ходили.

О сказках забыли. Договорились на следующий же день, как только она в лавке освободится, сходить на кладбище.

Но уже поздно вечером Софи заглянула все-таки к постояльцу. Не уснула бы, если бы не спросила.

- Ты теперь воровать совсем не будешь?

Даже если книжек писать не станет, можно же и другую работу найти. Вот на рынке грузчики всегда нужны, или почтальоном пойти – в прошлом месяце на почте объявление висело, в мастерскую слесарную помощником, замки-то без ключа открывать научен… Только не коммивояжером!

- Не знаю. Как карта ляжет.

Вроде и не пообещал ничего, но все равно спокойнее стало.

На кладбище пошли через два дня.

У Тьена там друг и старый книжник Михал, у Софи – мама и бабушка. Бабуле, когда еще отец с ними жил, успели гранитное надгробие справить, а у мамы второй год деревянная табличка. Вор-не вор, квартирант-не квартирант пообещал по весне этим делом заняться, сказал, нормальные плиты поставят, и маме, и Лансу, потому что у того тоже пока только табличка была…

После кладбища ему словно легче стало, не замыкался уже в себе, не отмалчивался. Чудил, правда, иногда по-прежнему, но уже не пугал. И гулять с ними вечерами ходил, и сказки опять Люку рассказывал, и с железной дорогой они с ним играли, пока Софи по дому хлопотала.

В общем, хорошо жили. До самой весны.

А весной, думала девочка, еще лучше заживут.

Тьен отлично помнил, как перешел из попрошаек в ученики, а затем и в подмастерья к Ловкачу Мило. После того на недавних коллег-побирушек смотрел уже свысока, и не было бы для него большего позора, чем вновь оказаться с драной торбой на Людном перекрестке. Вот и теперь проснулось в душе что-то похожее, стукнуло вдруг: что же это он, потомок правителей Дивного мира, управляющийся уже, пусть и не без сложностей, с двумя из четырех стихий, кошельки у мещан тырит? Мелко это для него. Низко. Но и в дворники идти или в грузчики, как недавно Софи заикнулась, тоже не дело – это, даже в сравнение с воровством, откат далеко назад. Нет, нужно другое что-нибудь придумать.

Книжки бы, и правда, писать. Или в солидной конторе документами ведать. Или в музее том же экскурсии водить…

Но для этого нужно было хотя бы школу закончить, не говоря уже о всяких там институтах. Появилась мыслишка фокусником заделаться, начать с ярмарки, а дальше можно было бы свое шоу открыть, театрик небольшой в аренду взять, Софи билеты продавала бы, а Люк афишки и сладости по рядам разносил… Но глупо выходило, по-детски. Не для баловства такая сила, не людишкам на потеху. А для чего, Тьен сам не знал. И, если совсем честно, в глубине души надеялся, что и не узнает…

В первый день весны Софи предупредила, что задержится после работы. Тьену по-прежнему не нравилось, что она с утра до вечера торчит в лавке, но, пока сам не нашел подходящего места, о том, чтобы ушла от хозяина, больше не заговаривал. Жить за ее счет он, естественно, не собирался, но и становиться виновником того, что Софи с Люком окажутся вдруг без источника заработка – тоже. Потому без возражений провожал на работу, следил, чтобы позавтракать не забывала и обед с собой взять, а после занимался с малым и по дому делал что-нибудь, если нужно было, а когда Софи предупреждала, что продуктов возьмет или на рынок из лавки завернет, встречал на полдороги, чтобы она с сумками не тащилась.

Но в этот раз она о продуктах ничего не говорила и причин задержки не объясняла. Да и задержалась не так чтобы надолго. Только пришла грустная и сразу же спряталась в своей комнате.

С ходу лезть с расспросами Тьен не стал. Вдруг там какие-то девчоночьи проблемы, о которых ему и знать не нужно? Но Люка заслал поглядеть, что и как.

- Пачет, - со вздохом сообщил вернувшийся из разведки напарник. И у самого глазенки заблестели, вот-вот разревется.

- Разберемся.

Тьен усадил малого у себя с книжками и сладостями, а сам постучался в спальню к Софи.

- Нельзя! – выкрикнула она. По голосу подтвердилось: плачет. – Я… переодеваюсь…

- Поздно, я уже вошел, - заявил с порога юноша. Посмотрел на сидевшую на софе девочку, которая давно уже сменила рабочее платье на домашнее и успела намочить слезами рукава, и укоризненно покачал головой: - Знаешь, что обманывать нехорошо?

Подошел, присел рядом.

- Что случилось?

- Ничего, - всхлипнула она.

- Из-за ничего не ревут. – Развернул ее лицом к себе, вынул из кармана платок и стер со щек мокрые дорожки. – Рассказывай.

- У Анны сегодня день рождения. Я ей альбом купила, занесла…

- И что она тебе наговорила? – нахмурился юноша.

- Ничего, я же сказала. Я ее и не видела. Ни ее, ни Ами… Тетка какая-то дверь открыла, я подарок отдала и ушла…

- А плачешь чего?

- Не знаю. Плохо все. – Софи по новой зашмыгала носом. - Совсем плохо. Мама умерла. Отец бросил. Подружек у меня нет. И никому я не нужна-а-а…

- Мне нужна.

- Ага, нужна. Завтра съедешь, и поминай, как звали. А мы с Люком опять одни останемся-а-а-а…

- Никуда я не съеду. И вас не оставлю, - пообещал Тьен, заново оттирая от слез зареванную мордашку. – Разве что сама прогонишь.

- Не прогоню, - девочка затрясла головой, словно самой мысли об этом испугалась. – Никогда.

- Значит, никогда и не уйду. Только ты это…

- Что? – она подняла на него влажно блестящие глаза.

- Да так, ничего.

Росла бы скорее, что ли…

…Вспышка ослепительно-яркого света. Мир вокруг тонет в белом тумане. Теряются очертания домов, не видно людей…

Он идет вслепую. Почти бежит.

Кажется, ему кричат вслед, но он не слышит ничего, кроме стука собственного сердца.

- Эй, парень! – Чьи-то пальцы вцепляются в плечо.

Он взмахивает крыльями, отталкивая человека, и снова бежит.

Зрение постепенно возвращается. Незнакомые улицы, чужие люди, удивленные взгляды.

Быстрая темная тень настигает его на перекрестке. Останавливается, обретает форму. Не страшный хищник – всего лишь большой автомобиль с закрытым верхом.

Но дверца открывается, словно голодная пасть, и красная обивка салона похожа на зев…

- Залезай, быстро! – командует сидящая за рулем женщина.

У незнакомки сердитые синие глаза и длинные золотые волосы. Тревога на тонком лице совсем не портит его красоты.