Алексей Ковальчук - Мир Валькирий: Адаптация!

Что я могу сказать. Бедная Лера. Вы видели как приходит иногда зима? Когда вчера днем на улице голые без листьев деревья, черная земля и грязный асфальт, а утром подойдя к окну вы видите бескрайнюю белоснежную красоту от выпавшего снега. Практически мгновенный переход от грязного вчера до чисто-белого сегодня.

Вот так и сейчас я наблюдал как взрослая женщина, нехилый такой боец в ранге Бета мгновенно побледнела, на лбу выступили капельки пота, а на лице проступил ужас от понимания и осознания собственной ошибки которую допустила позволив мне увидеть то, что видеть мне было нельзя. Мне стало её по-человечески жалко. Ибо после того что я увидел, моя вера в то что моя девушка это милый, нежный и пушистый котенок выпускающая только иногда свои коготки, эта самая вера в котенка была торжественно отпета и похоронена без права эксгумации.

Какой на хрен котенок! Львица! Глава хищного прайда, сама хищница, без сомнений готовая уничтожить любых слабых особей чтобы не портили ей тут генофонд.

Пару секунд эта хищница давила взглядом свою очередную жертву после чего резко шагнув вперед, схватила меня под руку и развернув потащила по тоннелю на выход. Именно потащила. Я не сопротивлялся, чисто на автомате переставляя ноги. В голове был сумбур из мыслей, каша из образов один кровавее другого и паническая мысль на периферии сознания что надо сваливать из этого места где даже жизнь ребенка ни чего не стоит. Очнулся уже когда перешагнули порог нашей гостиной, в которой мы обычно вдвоем завтракали, обедали и ужинали. Ольга так же молчавшая всю дорогу подвела меня к двум креслам стоявшим напротив выхода на террасу с которой так здорово было любоваться окружающим видом. Толкнув меня на одно из кресел, сама же с величественным видом опустилась в соседнее, сложила ноги друг на друга, а руки на подлокотники, откинувшись спиной на спинку кресла, внимательно посмотрела на меня. В её взгляде больше не было ни гнева ни жажды убийства только легкая грусть и сожаление. Я мазнул взглядом по её потрясающим ногам которые в этой позе предстали практически полностью во всей своей первозданной красоте, а и так короткий халатик при её положении сидя задрался не прилично высоко, нарушая «облико морале» любой порядочной девушки. Перевел взгляд выше где возвышалась величественная и шикарная грудь, которую шелковый халатик еле-еле прикрывал, практически проиграв битву за рамки приличия, уступив калибру четвертого размера. Казалось еще одно легкое усилие и вся эта красота вырвется наружу заставив капитулировать своего врага, роль которого примерил на себя несчастный халат и явит себя миру, во всей своей красе. Я выдохнул, прогоняя эротические мысли и спросил одновременно и злым и расстроенным голосом.

— Это обязательно? Приговаривать к смерти ребенка?

Ольга так же вздохнула, посмотрела печально но твердым голосом ответила.

— К сожалению. Да. Она одаренная, и очень талантливая, через год будет готова сдать на Дельту и скорее всего достигнет ранга Бета, а это бомба замедленного действия если она затаит обиду и когда вырастет может ударить в спину.

— Но ведь может и не затаить. — сказал я. — Есть же психологи которые могут направить её мысли в нужную сторону. Ей же всего 13 лет. Еще можно слепить из неё что-то нужное и без мыслей о мести.

— Пожалуйста, не думай. — сказала печально Ольга покачав головой. — Не думай что мне доставляют удовольствия такие решения. Я не простой человек могущая позволить себе простить предательство лучшего друга или если обида серьезная перестать общаться с ним и его семьей. Я Княгиня, глава и повелительница огромного клана, высшая инстанция для всех его членов. Клана на который если я начну миндальничать и проявлять сострадание к его врагам, а предать клан может только враг, так вот на этот клан если я начну проявлять обычную человеческую сентиментальность очень скоро ополчаться все его враги и тайные и явные. Внутри клана так же могут начаться брожения которые могут привести к своеобразной войне внутри клана. И все это только из за того, что я кому-то могу показаться слабой и не умеющей вести дела жестко. Начнут потихоньку наглеть и садиться на шею.

Ольга замолчала, давая мне возможность переварить сказанное. Но я не хотел переваривать я просто хотел спасти чужого и ни разу не виденного мной ребенка.

— Разве правитель не может быть одновременно милосердным и жестоким в меру? — спросил я.

Ольга грустно улыбнулась, кивнула головой подтверждая сказанное мной.

— Может! Может особенно если у нее есть наработанный авторитет. Если она простояла во главе пару десятков лет. Моя мать например, могла бы позволить себе принять абсолютно любое решение. Даже не казнить главную фигурантку, а просто изгнать из клана или прописать ей плетей прилюдно и на этом ограничиться. И тогда все вокруг говорили бы о её ангельском милосердии, но точно не о слабости. — А вот я — Ольга вздохнула. — Я во главе всего лишь второй год. И ко мне пока присматриваются, у меня нет права на милосердие я обязана быть жесткой и бескомпромиссной. Сейчас у меня каждый день это проверка на вшивость. При том проверка идет и со стороны союзников и со стороны врагов, а больше всех старается как ни печально это свой же клан. Главы родов постоянно пытаются отжать себе побольше привилегий, даже те кто полностью меня поддерживают, а в сам клан на секундочку входит 19 родов и каждому что-то да надо. Даже в собственной правящей семье каждая облеченная властью пытается крутить что-то свое. Все эти тёти родные и двоюродные, племянницы и сестры абсолютно всем им хочется больше власти и свободы так как я в их понимании не справляюсь и они все «искренне» хотят мне помочь. — Слово «искренне» Ольга произнесла с усмешкой. — Теперь ты, понимаешь меня?

— Понимаю. — кивнул я головой. — Понимаю что клан это тот ещё террариум, но принять твое решение не могу. Зарабатывать авторитет и уважение начиная проливать кровь направо и налево, этот путь может легко привести в тупик. Тебя начнут боятся так сильно, что однажды решат избавиться от такой безбашенной главы.

Оля в ответ улыбнулась. Я бы даже сказал нежно.

— Такое может случится если я начну перегибать палку. Но мне сейчас нужно устроить показательную порку и конкретно в этой ситуации я полностью в своем праве. И никто такое мое решение не оспорит и не осудит.

В горле пересохло и следующую фразу я произнес хриплым голосом, давясь словами.

— Я! Осуждаю! Я! Оспариваю!

После моих слов Ольга подобралась. На лице проявилось раздражение и даже злость.

А я встав с кресла и смотря ей в глаза закончил, горько прошептав…

— Но я никто. И на меня ты можешь просто наплевать…