Алексей Егоров - Угроза с севера (СИ)

В отличие от торговца Мефадон наслаждался резней и насилием в городе. Его забавляли поступки воинов, гордящихся своей мужественностью и вдруг превратившихся в безумных, похотливых сатиров. Подобная метаморфоза прошла легко, незаметно для самих варваров.

А началось все с тех пьяниц, что начали веселье в посаде. Стоило их запустить в крепость, как безумие распространилось на всех горцев. Что знатный, что грязный воин - все они звери в железных одеждах.

Немного внушения, манипуляций с душами - это легко для того, кто тысячу лет живет на свете. Не поддавался только пришелец с юга, носитель. Но ситуация здесь иная, Мефадон давно не сталкивался с необходимостью изменять ближайших родичей. Просто разучился.

Неудача не беспокоила Мефадона. Пройдет время, он червем проползет в сердцевину этого яблока, поврежденного разложением. Слишком много червоточин у носителя.

До утра никто не спал. Рассказы сменились мистериями. Под глухой шепот Капереда варвары принялись танцевать у костров и обмениваться клятвами. Морин некоторое время сохранял ясность рассудка, с ужасом наблюдая за дергающимися тенями, бывшими его собратьями.

Перевод слов больше не требовался. Бормотание Капереда оставалось неясным, непонятным для варваров. Тем лучше! Это больше походит на заклятие, молитву. Превосходное сопровождение танцам.

Каперед нашел ритм, наблюдая за дергающимися горцами. Их движения совпадали с его словами. А лучшей магии, чем магия музыки не найти, это еще древний математик утверждал.

Танцы могут пьянить сильнее вина. Ритмичные движения вводят человека в экстатическое состояние, это подобно религиозному экстазу или опьянению - не важно. Каперед не мог знать подобного, зато его паразит прекрасно разбирался в человеческих душах.

В будущем ему может не понадобится тело носителя. Зачем, если за горами удастся раздобыть больше тел. Молодые и сильные тела, о чем давно мечтал Мефадон. Это не варварские грубые живые куски плоти, а прекраснейшие творения богов. А главное - это потомки тех, кто имел наглость уйти. Пусть запоздалая, но месть этим наглецам, поправшим законы общины.

Эти мечтатели, хотевшие странного, будут наказаны. Хотя бы через потомков.

О цели своего путешествия на юг Каперед вспоминал редко. Его память стала фрагментарной, разбитой на тысячи осколков. А соединить их воедино не было возможности. Капереду требовалась остановка, чтобы поразмыслить.

Утром измотанные варвары продолжили путь. Они были бы легкой добычей для любой армии, но никто их не преследовал, не ждал в засаде с намерением отомстить за разрушенный город. Горцы поднимались по крутой тропе, идущей в горы, преодолевая слабость и сонливость.

Разгоревшийся день был влажным и жарким. Люди обливались от пота, вскоре запасы воды подошли к концу. Казалось, что проклятие довлело над ними. Лишь Каперед сохранял подобие рассудка. Он рассуждал на тему права власти. Морин иногда, очнувшись от дремы, переводил его слова, делая это машинально. Идущий рядом Греториг наверняка его слышал.

Чужестранец вел себя подобно учителю-грамматику, монотонно диктующего очередной отрывок из речей древних. Ученики старательно записывали текст, не особо вслушиваясь в него. Но ведь что-то должно отложиться.

А ничего не соображающий, подвластный паразиту Каперед легко и свободно декламировал речи, которых никогда не слышал. Эти слова погребены под слоем пепла, уничтожены тысячелетием забвения. Их не найти среди свитков, хранящихся в библиотеках Обитаемых земель.

Забавно, но Каперед отыскал то, что искал. Вот только пользы это ему не принесло.

Бесценные слова он дарил горцам.

К вечеру отряд сильно пострадал от недостатка воды и невозможности ее пополнить. Пыльные каменистые тропы предгорий враждебны всем, кто намеревается пройти перевалами. Дожди здесь часты зимой, но сели и обвалы делают путь слишком опасным. В остальное время они вынуждены тащить с собой много припасов или просто жертвовать рабами.

Так произошло и в отряде Греторига. Из черни погибло множество людей. За время пути кто сорвался в пропасть, был брошен на дороге из-за травм, потерял сознание от жары и жажды. Но сердце отряда - телохранители и друзья варвара, уцелели. А это главное, в предстоящем бою не эта чернь обеспечит победу, а настоящие воины, избравшие своим делом ремесло войны.

Чем больше погибнет черни, рассчитывал Древний, тем проще будет взять власть. Точнее, передать ее Греторигу, а уж через него управлять всем племенем.

Не слишком изящный инструмент, но право слово, носитель - Каперед, был не лучшим образцом. Если его соплеменники такие же, то Мефадон будет огорчен, узнав, во что выродились потомки беглецов.

Незнатные воины требовали искупительных жертв. Ведь знатные забрали всю воду и вино. Греторигу во время очередного привала пришлось пойти на грязный ритуал.

Ослабленный внутренним червем Каперед не слишком возражал. Хотя его культуре человеческие жертвоприношения казались самым отвратительным и постыдным деянием. Варвары легко бросали пленников на заклание, но жертвовать одного из своей среды, пусть и незнатного...

Пришли суровые времена, путь оказался тяжел для отряда.

Жертва была принесена. Греториг, как вождь, наделенный правом общаться с богами, совершил все как положено. Единственным отступлением от ритуала стала чаша, полная дымящейся крови, которую горцы передавали друг другу. Это питье помогло утолить жажду и связать воинов узами.

Узы эти сильнее братских. Ведь горцев теперь связывало вместе нечто большее - общность преступления.

Разрушение города, грязные мистерии, а теперь и каннибализм - воины дичали. Происходило это легко, ведь их души подобны необожженной глине. Достаточно пролить на них влагу, они станут пластичными. Любой скульптор с легкостью внесет изменения в произведение.

Мефадон умелый скульптор. Пусть его действия ослаблены тем, что он находится в чужом теле, не полностью подвластном ему. Но века опыта никуда не делись, а его носитель быстро учится и легко прислушивается к наставлениям.

Действуя таким образом, Мефадон находил особое удовольствие. Творить зло приятно, но быстро наскучивает. Используя кого-то другого, можно продлить удовольствие. Процесс сложнее, результат не столь явный. От того Мефадону нравилось его нынешнее состояние. Он не желал поглощать разум торговца, иначе игра лишится удовольствия.

Ведь для удовольствия Мефадон рожден.

Днем позже лагерь покинул Морин, не выдержавший всех перемен. Странник, изгой и полукровка - ему легче сорваться и сбежать, чтобы до конца жизни корить себя за совершенные злодеяния.

По следам беглеца отправили охотников, но они вернулись ни с чем, измотанные и голодные. К счастью, среди черни было много тех, кто едва держался на ногах.