Алексей Герасимов - Корона от обороны

С трудом разделавшись со всеми застежками и соорудив на голове обычную для будних дней прическу — чуть-чуть ниже и скромнее, чем у ее сиятельства — главная камер-фрейлина в последний раз посмотрела на свое отражение в зеркале и отправилась в покои герцогини. Та, как обычно, дожидалась любимую фрейлину, зевая среди белоснежных шелковых подушек.

— Доброе утро, Мафальда, милая! — поприветствовала она фрейлину ласковой улыбкой.

— Доброе утро, Эвелина, — ответила ей такой же улыбкой Мафальда. Герцогине нравилось вести себя со своей любимицей, как с подругой, и главная фрейлина всегда мастерски ей в этом подыгрывала.

— Кажется, день сегодня солнечный… — лениво потянувшись, начала свою обычную утреннюю болтовню герцогиня и кивнула на окно, занавешенное легкими светло-зелеными шторами, через которые пробивался золотистый свет.

— Да, небо чистое, так что погода будет отличной, — подтвердила Мафальда.

«Эвелина в хорошем настроении и прекрасно выспавшаяся, значит, у герцога по-прежнему нет времени ни на то, чтобы с ней ссориться, ни на супружеские обязанности, — рассуждала она в этот момент про себя. — Значит, скорее всего, его светлейшее сиятельство либо все еще беспокоится из-за боев на севере, либо узнал что-нибудь новое о ходе войны. Как бы выяснить, нет ли новых известий?»

— Как вы спали, Эвелина? — спросила она с самым заинтересованным видом.

— Ах, Мафальда, ужасно! — тут же запричитала герцогиня жалобным голосом, хотя ее свежий цветущий вид явно говорил об обратном. — Полночи промучилась — только засну, как все вокруг грохотать начинает, то лошади за окном ржут, то мимо двери слуги топают!..

«Неужели ночью прискакал гонец из действующей армии? — лицо Мафальды выразило искреннее сочувствие не выспавшейся подруге, а сердце в груди бешено заколотилось. — В любом случае, приехал кто-то важный, раз герцог поднял на ноги слуг! А комнату гостю, получается, предоставили в восточном крыле, туда как раз мимо этого будуара коридор ведет…»

Герцогиня Эвелина продолжала жаловаться на «этих грубых мужланов», не давших ей спокойно поспать, а Мафальда, по-прежнему изображая заинтересованность ее болтовней, с огромным трудом пыталась успокоиться и убедить себя, что курьер мог приехать вовсе не с севера. А если даже и оттуда, то это еще не значит, что он принес какое-нибудь дурное известие о ее брате. Но удавалось ей это плохо: слишком хорошо она знала братца Эрвина, который с детства любил самые опасные игры, а, поступив в военную службу, всегда лез в самое пекло! Надо было как можно скорее выяснить, кто же приехал в замок ночью, но, задав Эвелине еще пару вопросов, фрейлина убедилась, что госпожа больше ничего не знает. Так, все, пора вытаскивать ее из кровати, одевать и отправлять завтракать, а самой бежать к слугам — уж им-то точно уже все известно!

Герцогиня, правда, вылезать из-под теплого одеяла не торопилась, и первой камер-фрейлине пришлось брать ситуацию в свои руки. Вклинившись в паузу в речи Эвелины, она встала с кровати и со словами «Надо бы шторы раскрыть, такой день чудесный!» направилась к окну. Будуар залил яркий свет, и хозяйка замка, еще раз потянувшись и зажмурившись от удовольствия, тоже спрыгнула с пуховой перины на расстеленный на полу толстый узорчатый ковер.

— День и правда замечательный, обязательно поедем сегодня гулять! — объявила она Мафальде. — Давай скорее одеваться!

Фрейлина, сгорая от нетерпения, кинулась к шкафу. Вторая битва с крючками и завязками, а потом с заколками и лентами прошла не в пример успешнее первой — через час герцогиня, одетая в бархатное розово-желтое платье и, похожая в нем на пухлый спелый персик, с довольным видом вертелась перед зеркалом, а ее первая фрейлина нетерпеливо переминалась с ноги на ногу за ее спиной.

— Госпожа, вы, как всегда, неотразимы!

— Ах, Мафальда, ты как всегда мне льстишь!.. Разве ж можно быть неотразимой с такими синяками под глазами! — скорбно вздохнула Эвелина, на лице которой и без пудры не было заметно ни малейших изъянов, и направилась к двери. Фрейлина засеменила за ней, страстно жалея, что не может дать своей госпоже для ускорения хорошего пинка.

Доведя Эвелину до герцогской столовой и пожелав ей приятного аппетита, Мафальда проворно юркнула в соседний зал, где уже рассаживались к завтраку другие фрейлины и камердинеры. Мило улыбаясь каждому из них по очереди, молодая женщина прошла к своему месту и уселась на заботливо придвинутый ее соседом по столу, главным камердинером герцога, мягкий стул. Фрейлина благодарно кивнула ему и, еще раз окинув взглядом зал, небрежно поинтересовалась:

— А что это фон Айс опять опаздывает? Совсем мальчик разбаловался, так долго спать!..

Молоденький паж мог, конечно, проспать завтрак по вине какой-нибудь из горничных, которые заглядывались на юношу с первого же дня его появления в замке, но Мафальда предчувствовала, что дело не в этом. И сосед по столу тут же подтвердил ее подозрения:

— Айса приставили к гостю герцога, гонцу с севера.

— Бедный ребенок, намучается он с этим привередой! — подхватила разговор сидевшая с другой стороны от Мафальды дама.

«С севера! Значит, точно от Эрвина!» — фон Шиф едва удержалась, чтобы не заерзать на месте, и изобразила на лице умеренное любопытство:

— Что за привереда? Знает кто-нибудь, какие известия он привез?

При этом она скосила глаза на сидевшую чуть подальше фрейлину Розалинду, считавшуюся главной сплетницей не только во дворце, но и чуть ли не во всем герцогстве, и безмерно гордившуюся этим «званием». Однако Розалинда лишь сердито поджала губы: пока она ничего не знала. Может быть, еще и разнюхает последние новости, но это будет позже, а к тому времени Мафальда и сама что-нибудь раскопает… Впрочем, кое о чем она и так уже догадывалась — раз гонец «привередничал», значит, сам он здоров и полон сил, иначе на капризы его бы уже не хватило. Но поскольку прислуживать ему отправили самого неопытного из пажей, особой милостью герцога он явно не пользуется, хотя и является представителем весьма знатного рода (иначе кто б его поселил в гостевых апартаментах замка?). «Получается, серьезных сражений у Эрвина не было, а может, не было даже мелких стычек, однако что-то у них все же пошло не так, — рассуждала Мафальда, продолжая кивать и поддакивать болтавшему какие-то светские глупости соседу. — Но совсем без боя братец бы не сдался, уж я его знаю! Значит, был небольшой бой и проигрыш. И, видимо, отступление…»

— Что же вы не едите ничего, Мафальда? — заботливый голос соседа по столу выдернул молодую женщину из раздумий и вернул ее обратно за стол. Фрейлина опустила глаза на свою пустую тарелку и только теперь поняла, что, несмотря на волнение, ей все-таки хочется есть. Однако накладывать себе еду теперь, означало показать свои беспокойство и рассеянность всем присутствующим — а им об этом знать было совершенно не обязательно. Вздохнув, Мафальда взяла с общего подноса один маленький гренок: