Роберт Шекли - Весь Шекли. Цивилизация статуса

— Убеждение и призыв к разуму казались нам наилучшими методами воздействия. Поразмыслив как следует, Бринн отменил свидание с Бакстером. Однако…

Бакстер был низенький, плотный здоровяк с бычьей шеей и плешивой как колено головой; мутные глаза без всякого выражения глядели из-за золотого пенсне. На нем был обычный рабочий пиджак, украшенный на отвороте рубином в венчике из жемчужин — эмблема Уолл-стритского клуба.

Он уже с полчаса сидел неподвижно, размышляя о цифрах, господствующих тенденциях и намечающихся перспективах. Затрещал зуммер внутреннего телефона.

— Что скажете, мисс Кэссиди?

— Приходил мистер Бринн. Он только что ушел.

— Что такое?

— Я и сама не понимаю, мистер Бакстер. Он приходил сказать, что отменяет свидание.

— И как же он это выразил? Повторите дословно.

— Сказал, что вы его ждете, и я предложила ему пройти в кабинет. Он посмотрел на меня очень странно и даже нахмурился. Я еще подумала: чем-то он расстроен. И снова предложила ему пройти к вам. И тогда он сказал…

— Слово в слово, мисс Кэссиди!

— Да, сэр! Он сказал: я передумал. Я отказываюсь от свидания. Передайте мистеру Бакстеру, что я очень сожалею обо всем.

— И это все, что он сказал?

— До последнего слова!

— А потом что он сделал?

— Повернулся и побежал вниз.

— Побежал?

— Да, мистер Бакстер. Он не стал ждать лифта.

— Понимаю.

— Вам еще что-нибудь нужно, мистер Бакстер?

— Нет, больше ничего, мисс Кэссиди. Благодарю вас.

Бакстер выключил внутренний телефон и тяжело повалился в кресло.

Стаяло быть, Бринн уже знает!

Это единственное возможное объяснение. Каким-то образом слухи просочились. Он думал, что никто не узнает, по крайней мере до завтра. Но чего-то он не предусмотрел.

Губы его сложились в горькую улыбку. Он не обвинял Бринна, хотя не мешало бы тому зайти объясниться. А впрочем, нет. Пожалуй, так лучше.

Но каким образом до него дошло? Кто сообщил ему, что промышленная империя Бакстера — колосс на глиняных ногах, что она рушится, крошится в самом основании?

Если бы эту новость можно было утаить хоть на день; хотя бы на несколько часов! Он бы заключил соглашение с Бринном. Новое предприятие влило бы жизнь в дела Бакстера. К тому времени, как все бы узналось, он создал бы новую базу для своих операций.

Бринн узнал — это его отпугнуло. Очевидно, знают все. А теперь уже никого не удержишь. Не сегодня завтра на него ринутся эти шакалы. А как же друзья, жена, компаньоны и маленькие люди… доверившие ему свою судьбу…

Что ж, у него уже много лет как созрело решение на этот случай.

Без колебаний Бакстер отпер ящик стола и достал небольшой пузырек. Он вынул оттуда две белые пилюли.

Всю жизнь он жил по своим законам. Пришло время умереть по ним.

Бен Бакстер положил пилюли на язык. Две минуты спустя он повалился на стол.

Его смерть ускорила пресловутый биржевой крах 1959 года.

Хелман выдернул последнюю редиску и взял бритву. Но сперва все-таки продемонстрировал овощ Каскеру, чтобы тот всласть им налюбовался. Потом бережно положил редиску на стол.

— Чертовски сытный обед для двух взрослых мужиков! — пробурчал Каскер, плюхаясь в мягкое корабельное кресло.

— Ну, если не хочешь… — начал было Хелман, но Каскер так энергично замотал головой, что Хелман улыбнулся и с пристрастием осмотрел бритву — достаточно ли она остра.

— Ладно, не устраивай, пожалуйста, спектакль! — сказал Каскер, поглядывая на приборную доску. Они приближались к красному карлику, единственной из рядом расположенных звезд, имевшей свои планеты. — Надо успеть поужинать до того, как мы подойдем к карлику совсем близко.

Хелман, прищурившись, сделал пробный надрез. Каскер склонился над редиской с приоткрытым от напряжения ртом. Хелман чуть нажал на лезвие и разрезал овощ точно пополам.

— Прочтешь молитву? — спросил он.

Каскер пробормотал что-то невнятное и тут же сунул свою половинку в рот. Хелман жевал гораздо медленнее. Острый вкус редиски, казалось, произвел на давно уже бездействовавшие вкусовые рецепторы эффект взрыва.

— Жаль, маловато! — задумчиво заметил Хелман.

Каскер не ответил. Все его внимание было сосредоточено на приближающемся красном карлике.

Проглотив последний кусочек редиски, Хелман сдержанно вздохнул. В последний раз они обедали три дня назад… если два печенья и чашку воды можно назвать обедом. Эта редиска, упавшая теперь в пустоты их желудков, была последней съедобной вещью на борту корабля.

— Две планеты, — сообщил Каскер. — Одна, должно быть, просто в головешку превратилась.

— Значит, садимся на вторую.

Каскер кивнул и включил тормозную установку.

И Хелман почувствовал, что, помимо собственной воли, в сотый раз уже пытается понять, в чем же заключалась их ошибка. Неужели он неверно рассчитал необходимый запас продовольствия, когда они покидали станцию Калао? В конце концов, тогда его действительно больше всего заботило оборудование для шахт… А может, команда технического снабжения просто забыла погрузить на борт эти последние и такие драгоценные ящики?

Он потуже затянул ремень — уже на четвертую из тех новых дырочек, которые пришлось сделать за последнее время.

Гадать бессмысленно. Положение у них хуже некуда, какова бы ни была его причина. Что самое смешное, топлива более чем достаточно, чтобы вернуться на Калао! Но если так пойдет и дальше, то прибудут они туда в виде идеально мумифицировавшихся трупов.

— Входим в атмосферу, — сказал Каскер.

Как назло, в этой практически не исследованной части космического пространства было совсем мало звезд и еще меньше планет. Возможно, оставалась еще какая-то слабая надежда, что им удастся пополнить запасы воды, но в высшей степени маловероятно, что они найдут хоть что-то съедобное…

— Ты только посмотри, что за местечко! — пробурчал Каскер.

Хелман встряхнулся и заставил себя отвлечься от мрачных раздумий.

Планета была похожа на круглого серо-коричневого дикобраза, ощетинившегося миллионами острых горных вершин, которые посверкивали в неярком свете красного карлика. Корабль кружил над планетой, опускаясь все ниже и ниже, и невероятные иглы эти, казалось, тянулись ему навстречу.

— Господи, да не вся же она покрыта горами, в конце концов! — вырвалось у Хелмана.

— Не вся.

Там, разумеется, оказались моря и озера, но и из них, точно зубы, торчали вершины островов-гор. И ни одной ровной площадки, ни малейшего намека на цивилизацию или хотя бы на существование живых существ!

— По крайней мере, кислорода в атмосфере достаточно, — сказал Каскер.

Они продолжали кружить над планетой, постепенно тормозя и спускаясь все ближе к поверхности. Но по-прежнему внизу не было видно ничего, кроме гор, озер, морей и снова гор, гор…