Валерий Козачук - Серебряные Копья [СИ]

— И сколько он выиграл? — заинтересовался подошедший Хуан.

— Проиграл без малого двенадцать реалов, — с удовольствием сообщил мальчик.

— Восемь, Великий, восемь, без какой-то мелочи.

— И поставил на кон кинжал — дополнил благородный Этьен. — Инкрустирован бронзой и серебром и сработан в блистательной Картахене. Ровно за четыре полновесных реала, что, уже успел позабыть?

— Ну, вообще-то…

— Лучше не спорь Раймон, я пришёл куда позже. Опасная штука фалернское, — усмехнулся Этьен, — особенно позапрошлого года. Если хочешь, поставлю на кон, но за семь реалов, не меньше!

— Я всё проверил, Великий, и расставил гвардейские посты, — начальник ближней охраны склонился в полупоклоне.

Будь его воля… Мальчик слабо кивнул и без всякой охоты двинулся в сторону пыточной, не расстаться бы с сегодняшним завтраком. С кашей-то положим ещё ладно, но ведь новую есть заставят!

— Ты хоть понял, Хуан, что я попросту угадал, — зашептал мальчик, едва они прошли в вестибюль.

— Понял, понял, Великий, как не понять, но вы сами-то в это верите?

Шарль чуть было не запнулся на ровном месте.

Вот и жрецы-дознаватели. В жёлтых мантиях из дорогих тканей и конечно при парадных браслетах, как же, явился хранитель Святыни. Формальные фразы, глубокие поклоны, нарочито высокопарые речи и вдобавок — храни Создательница! — кто-то выразил искреннее соболезнование по случаю смерти Армана.

Шарль в отчаянии оглянулся на Хуана, и словесный поток как-то сразу иссяк, мол, не следует утомлять ребёнка. Смотрят почему-то с непритворным почтением, такого раньше не наблюдалось. Ах да, они же допрашивали…

— Ну, что дальше? — обратился к жёлтым мантиям Шарль.

— Пытки, что же ещё? — невозмутимо ответил Хуан. — До сих пор мы только расспрашивали, но сегодня, пожалуй, приступим. Прямо сейчас, Великий.

— Я сегодня не расположен шутить, — ребёнок опасливо поёжился.

— Если Великий не возражает, немного потолкуем с Чезаре. Прочих пальцем не тронешь, ведь Великий дал слово.

Что за каверзу затеял Хуан. Лицо вроде непроницаемое, но глаза улыбаются. Шарль доверчиво улыбнулся в ответ и согласно кивнул. Дежурный жрец распахнул тяжёлую дубовую дверь и Великий переступил порог. Для мальчишки довольно бодро.

К немалому облегчению Шарля — кто их знает этих непонятливых взрослых! — в пустоватом вытянутом зале стояло лишь два массивных стола и с полдюжины стульев. С бумагами, всего лишь с бумагами, спасибо Единственной, будем надеяться проглядывать не придётся. И жаровни тоже не наблюдается, са-авсем хорошо! Высокие стрельчатые окна основательно зарешёчены, но уж это можно перетерпеть.

К Великому приблизился высокий крепкий старик в парадной мантии старшего дознавателя. Тот самый, что присутствовал при магическом поединке. С Гийомом, с кем же ещё, в Пограничье уже детишки играют в тот магический поединок. Как ни странно, всё больше девчонки, нет, нет, не надо о грустном!

— Вы не разрешите начать Великий? — вежливо кашлянув, предложил жрец.

— Чезаре? Только высокородный Чезаре? — поспешно уточнил Шарль.

— Благородный, пока ещё благородный Чезаре с крепким конвоем.

— Честно-честно? — сорвалось с языка мальчика. — Только крепкий конвой и никого больше, а то мало ли что…

— Если что, Роже нам жизни не даст, — старший дознаватель понимающе усмехнулся, — да и вам достаточно сказать несколько слов, в вашем-то сане. Быть может, вы соизволите сесть?

— Не-е-е, постою пока, так оно получится интереснее. — Шарль занял стратегическую позицию неподалёку от двери, благо в зале всего один взрослый, не считая понятно Хуана.

Жрец переглянулся с Хуаном, но гвардеец развёл руками, Великий, как ни крути.

Старший дознаватель дважды ударил в гонг.

— Сейчас доставят Великий. Может, вы всё-таки сядете? — без особой надежды повторил жрец.

Шарль лишь коротко качнул головой, всё одно достанется от Хуана.

В самом скором времени — непослушная совесть почему-то изрядно покусывает — в зал вступил Чезаре. Как ни странно, с немалым достоинством, пусть в помятом кожаном поддоспешнике, но порода всё-таки чу-увствуется. Не один, разумеется, не один, двое здоровенных жрецов — руки-ноги, что брёвна — аккуратно придерживают благородного за локотки во избежание излишних телодвижений.

— Хуан из рода Фуэнтес… — почти прошипел Чезаре, — снова предложишь сделку?

— Простая быстрая смерть, — Хуан спокойно кивнул, — большего ты не заслуживаешь. Итак?

— С какой радости? — затравлено огрызнулся наёмник. — Для меня теперь всё едино, как ни наряжай старуху с косой… Приступайте высокочтимые, может и ты Хуан, примешь участие?

Благородный склонился в нарочито низком поклоне.

— Оглянись-ка лучше, бастард, — подал голос жрец-дознаватель.

— Не иначе притащили железо.

— Хуже, гораздо хуже, — старый жрец добродушно покачал головой. Шарля обдало холодом. — Не веди себя как ребёнок, Чезаре, Великому-то простительно…

Итальянец рывком обернулся и смерил Шарля недоверчиво— вопрошающим взглядом.

— Притащили ряженого мальчишку, — проворчал предводитель наёмников. — Похож, и верно похож, но вы кое-то не учли. Великий бы не стал таиться у двери.

— Разве? — Шарль неспешно шагнул к предателю. Чезаре ошалело помотал головой. — В моём-то возрасте? Ты мой голос, я думаю, не забыл? — ладошка мальчика легла на ребристую рукоять.

— Меч…

— Что?

— Ты бы меч пока особо не трогал, а то я вчера такого наслушался, впору самому на рельсы ложиться. Чего доброго сожжёшь мою душу…

— Это как? — заинтересовался Шарль.

— Не издевайтесь Великий, в вашем-то сане…

— Я пока что не собираюсь, — честно сообщил мальчик.

— Верю, Великий, верю, но ладошку с меча снимите, а то как бы дурного не вышло.

— Ага, как бы, не вышло, — эхом отозвался мальчик. Интересно, почему он испугался меча? — Итак?

— Я надеюсь, что Великий примет мою последнюю исповедь и отпустит простительные грехи, всё одно, что получить отпущение от Богини. И ещё, — заторопился Чезаре. — Я хотел бы найти смерть в бою, думаю, Хуан будет не против.

— Хуан?

— Пусть сперва назовёт имена прочих предателей и откроет дознавателям душу. Лучше думай побыстрее, бастард, пока Шарль не обнажил меч.

И Хуан туда же! Шарль тихонько вздохнул. Что они нашли в этом мече, добро бы благородный испугался Великого…

Чезаре с готовностью закивал и умоляюще воззрился на Шарля, что вы замолчали, Великий?

— Пусть будет так! — звонко отчеканил мальчишка.

— Только уведите меня от Великого, а то мысли путаются, всё боюсь, кого пропустить. И прошу вас, отойдите от двери, хотя бы на десяток шагов, что вы снова с мечом играете!

Па-а-а-жалуйста… Шарль без возражений стал у окна и для верности повернулся спиной.