Валерий Козачук - Серебряные Копья [СИ]

Судя по невнятным ругательствам, благородный едва не опередил конвой, ну Чезаре можно понять.

Старший дознаватель неожиданно поклонился Шарлю, что он меч то и дело разглядывает?

— А как насчёт подкреплений? — осведомился мальчик. — Провансальских понятно, каких же ещё, сотник вроде разговорился.

— Робер верно пошлёт благородного Раймона, если Великий даст своё высокое дозволение.

— Со всем отрядом?

— Достаточно двух десятков, иначе не проскользнёшь, — гвардеец поморщился. — Пригодился бы Жан-искусник, но отправить ребёнка с разведчиками…

— Да кто в здравом уме от такого откажется? — Шарль расплылся в улыбке. — Я бы сам… то есть лично его поздравлю, — торопливо поправился мальчик.

— Если Великий не возражает, я хотел бы побеседовать с вами наедине, — мягко промурлыкал Хуан. — Дело важное и не терпит отлагательств, вы уж мне поверьте, Великий.

Да… ага… Шарль покорно кивнул.

Старый жрец не без сочувствия улыбнулся мальчишке и покинул зал.

— Что же я опять натворил? Не дразнился вроде нисколечко, да и взрослых я пока особо не мучил. Так, больше по мелочам.

— Только этого ещё не хватало! Прошу вас, следите за речью, вы ведь кажется Великий Колдун?

— А что, нет? — уголки губ мальчика поползли вверх.

— Следите за речью, Великий, сколько вам повторять. И перестаньте вы проказничать наконец, иначе сам доложу Роберу!

— У меня переходный возраст. — Шарль как мог старательно понурился, плечи, плечи не забыть опустить!

— Этот возраст, — Хуан рубанул воздух рукой, — у вас начался в десять, никак не позже — я с Мари толковал! — и неизвестно когда закончится. Обещаете?

— Слово Великого Колдуна, — уныло пробубнил Шарль. — Чтоб мне лопнуть! — для убедительности добавил мальчишка. — И пирожных больше не есть… ой, Хуан, а это не слишком?

— А ещё?

— Клянусь троном Единственной. — Великий непритворно вздохнул. — А Богиня-то здесь при чём? — почти возмутился мальчик. — Она добрая, что я Богиню не знаю!

— И на том спасибо. На неделю надеюсь, хватит, а там будет видно.

— Вечно ты меня заставляешь.

— Перестаньте играть в ребёнка, — устало промолвил Хуан.

— А я и не играю, Хуан, честно-честно, — Шарль было замялся. — Ну что я тебе смешного сказал?

— А-айййй… — взвыл было мальчишка.

Под укоризненным взглядом Бертье, Жан пристыжено замолчал, надо же, приставили няньку! Вроде и за шиворот маленько потряс, и сказал что-то хорошее — мальчишку пробрало холодом — ну это пустое…

Вскоре Жан нормально вдохнул, хвала Создательнице во всех её воплощениях. Угоди шальной бельт в лицо… ой нет, об этом лучше не думать! С него достаточно и второго, что скользнул по кольчуге, до сих пор толком не повернёшься в седле.

Непорядок, если подумать, метить в мальчишку тяжёлым бе-е-ельтом… — Жан протяжно зевнул, не углядели бы взрослые!

Жан всё же нажал на спусковой крючок и отправил стрелу в глубину леса. Арбалетные хлопки сливались в один, всё-таки поспел к последнему залпу! Ка-ажется отпугнули… А разбираться с ними всерьёз ни времени, ни желания, только раненых сейчас не хватало.

— Бок случаем не болит? — осведомился подоспевший Этьен.

— Пустое, Этьен, доспехи надёжные, пожалуй, и без синяка обошлось, — бодро отозвался мальчишка.

— Ну, ну… Если станет ныть или вина попросит, сразу наложи повязку потуже, — обратился высокородный к Бертье, — как бы не затронуло рёбра. Сам понимаешь, дело нешуточное. Бывает, и не сразу почувствуешь, помнишь как у Виллема?

— Ещё в бой рвался и грозился Раймону пожаловаться! — понимающе ухмыльнулся Бертье. — Погляжу сперва как он в седле удержится, а то у мальчишек дурная манера терпеть до последнего, благородный он там или нет.

Жан собрался было основательно возмутиться — что он, не бродил по лесам? — но Этьен уже дал шпоры коню.

И зачем он полез вперёд, ещё Шарлю нажалуются… Жан закусил губу. И новёхонькая арбалетная стрела считай, ушла в молоко, а его бельты не из дешёвых. Знать бы наверняка — попал, не попал, а то взрослые, они… Мальчик подавил вздох. Жан снова зарядил арбалет, ведь отряд на вражеской территории. Повезло ещё, что столкнулись с ватажниками, эти то-очно не побегут доносить, крови на них… И не только простолюдинов.

Датчанка — интересно, почему её так назвали? — снова отвергла кусочек сахара и неожиданно прибавила ход, ближе, ближе к огромному жеребцу Раймона. Жан привычно натянул поводья, и Датчанка едва не встала на дыбы, зар-раза…

— Крупная, потому и с характером, — не без сочувствия заметил Бертье, — а силёнок тебе не хватает.

— Будто я её выбирал!

— Кто мог знать, ведь со взрослыми она смирная. Да и с тобой поначалу… Может, пересядешь ко мне за спину?

Мальчик только мотнул головой.

— Ну, смотри, Жан, с боевым конём тебе точно не совладать.

— Она случаем не кусается?

— Под настроение, — улыбнулся Бертье. — Главное не заржет ненароком.

Жан на редкость изобретательно выругался, помянув всех и всяческих предков Датчанки, а также возможных родственников.

— Это надо запомнить, — оживился Бертье, — я такого, и у Этьена не слыхивал. Ты держись-ка лучше поближе к Раймону, иначе толку не будет.

Жан внял совету и поравнялся с караковым жеребцом Раймона. Датчанка не возражала.

Благородный Раймон поднял плеть, еле слышно присвистнул, и Датчанка резко сбавила ход.

— С тобой она больше не забалует, — бросил рыцарь через плечо, — я Датчанку основательно поучил. Грамота при тебе?

— Вы который раз спрашиваете! — вырвалось у подростка. — Прошу прощения, высокочтимый, — тут же поправился Жан.

— Меньше слов. А печать?

— Там же, в кожаном футляре, на поясе. Вы же сами туда ложили.

— С вами, мальчишками… Если что, со мной ещё копия. Чуть похуже, но надеюсь сойдёт. И ещё одна у Этьена. Лучше перекланяться, чем недокланяться, — жёстко улыбнулся Раймон. — А теперь самое главное. — Благородный выдержал паузу. — Если снова высунешься вперёд со своим игрушечным арбалетом, то Бертье тебя попросту выпорет. Сразу же, на первом привале, всё лучше, чем везти твоё тело обратно к Великому. А ещё и не довезёшь, в походе всякое может случиться. Как подумаю, что придётся держать ответ перед Шарлем… Дошло?

С этакой усмешкой впору крокодилов гонять, даже Шарль и то испугается. Жан с готовностью закивал.

Отряд миновал сосновое редколесье и выбрался на какое-то подобие дороги, даже обочина местами видна. Давно заброшенная, как украдкой шепнул Бертье, значит можно пожить спокойно. Ненадолго, где-то с четверть часа, затем снова придётся прорубаться сквозь зелёную гущу. И добро бы только через клятую ежевику, бамбучка там тоже хватает! Прорубаться, иначе никак. И ему в очередь с остальными, если у Раймона допросишься. Это Шарлю простительно покапризничать, взрослые и полсловечка не скажут.