Робин Хобб - Судьба Убийцы

Несмотря на боль во всем теле, я медленно наклонилась, чтобы поднять ее, притворяясь, будто меня сейчас вырвет. Сидя у огня, они делали вид, что не следят за мной, как кошки, притаившиеся возле мышиной норы. Шапка была сырой, но даже сырая шерсть может согреть. Я попыталась вытрясти из нее еловые иглы, но руки слишком сильно болели. Мне стало интересно, не принес ли кто-нибудь мой тяжелый меховой плащ обратно в лагерь. Теперь, когда я встала и могу двигаться, холод весенней ночи напомнил мне о каждом саднящем синяке. Ветер достиг и коснулся моей кожи в местах, где они оторвали куски от рубашки.

Игнорируй это. Не думай о холоде. Используй другие чувства.

Я немного могла разглядеть за кругом танцующего пламени костра. Я втянула носом воздух. Возрастающая влажность земли принесла с собой богатые запахи. Я вдыхала ароматы темной земли и опавших еловых иголок. И жимолости.

Жимолость? В это время года?

Выдохни через рот и медленно вдохни через нос, - посоветовал мне Волк-Отец.

Я так и сделала. Я медленно повернула голову на затекшей шее навстречу запаху. Там. Бледный тонкий цилиндр, наполовину скрытый кусками ободранного полотна. Я попыталась наклониться, но колени подкосились, и я чуть не упала лицом вниз. Связанными руками я неуклюже подняла свечу. Она была сломана, половинки держались только на фитиле, но я узнала ее. Я поднесла ее к лицу и вдохнула запах работы моей мамы.

- Как она может быть здесь? - мягко спросила я у ночи. Я поглядела на неопознаваемые куски ткани. Неподалеку лежала кружевная женская перчатка, промокшая и заплесневелая. Я не узнала других вещей, но узнала эту свечу. Могу ли я ошибаться? Могли ли другие руки собрать пчелиный воск и смешать его с цветами жимолости? Могла ли другая рука терпеливо погружать длинные фитили в горшок с воском, чтобы создать такую изящную тонкую свечку? Нет. Это была работа моей мамы. Возможно, я помогала делать эту свечу. Как она здесь оказалась?

Твой отец был здесь.

Это возможно?

Это наименее невозможное объяснение, которое я могу вообразить.

Свечка сложилась пополам, когда я засунула ее под рубашку. Я почувствовала холодный воск на своей коже. Это мое. Я услышала, как Винделиар волочится в мою сторону. Краем глаза я видела Двалию, греющую руки над костром. Я повернула здоровый глаз в их сторону. Мой большой меховой плащ был у Реппин. Она свернула его как подушку и сидела на нем около огня рядом с Аларией. Она увидела, что я смотрю на нее, и усмехнулась. Я взглянула на ее руку, а затем подняла глаза и тоже ухмыльнулась. Ее обнаженная рука представляла из себя толстую лапу с пальцами-сосисками. Меж пальцев и в прожилках на кулаках запеклась черная кровь. Разве она не хочет промыть укус?

Я медленно переместилась к самому большому прогалку в их круге и села там. Двалия поднялась и подошла, чтобы встать позади меня. Я решила не оборачиваться.

- Сегодня вечером ты не получишь еды. Не думай, что сможешь сбежать от нас. Не сможешь. Алария, ты дежуришь первой. Потом поднимешь Реппин, она вторая. Не дайте девчонке сбежать или пеняйте на себя.

Она отошла к куче тюков и снастей, которые они принесли с собой. Вещей было немного. Они сбежали от нападения Эллика с тем, что успели схватить в спешке. Двалия сделала себе мешковатую лежанку из тюков и завалилась на нее, не заботясь о комфорте остальных. Реппин лукаво осмотрелась, затем расстелила мой плащ, легла на него и закуталась. Винделиар посмотрел на них, а потом плюхнулся наземь, как собака. Он уместил свою большую голову на руки и печально уставился в костер. Алария села, скрестив ноги, свирепо глядя на меня. Никто не обращал внимания на калсидийца. Вскинув руки над головой, он танцевал что-то вроде джиги в круге, его рот был растянут в безумном наслаждении призрачной музыкой. Его мозг может быть и поврежден, но танцор он неплохой.

Я думала о том, где сейчас мой отец. Думает ли он обо мне? Добралась ли Шун обратно в Ивовый лес, чтобы сказать ему, что меня забрали в камень? Или она умерла в лесу? Если так, то отец никогда не узнает, что со мной случилось или где искать. Мне было холодно, и я умирала от голода. И чувствовала себя такой потерянной.

Если ты не можешь поесть - спи. Отдых – единственная вещь, которую ты можешь дать себе сейчас. Так отдохни.

Я взглянула на шапку, которую подобрала. Неприметная серая шерсть, неокрашенная, но хорошо сотканная. Я встряхнула ее, чтобы убедиться, что в ней нет насекомых, а затем натянула на голову все еще связанными руками. Сырая шерсть была холодной, но медленно нагрелась от моего тела. Я перевернулась, перенесла вес на менее поврежденный бок и отвернулась от огня. Тепло моего тела пробудило запах свечи. Я вдохнула жимолость. Я свернулась, будто собиралась спать, но снова поднесла запястья к лицу и начала жевать свои путы.

Перевод осуществлен командой https://vk.com/robin_hobb (целиком и полностью на на бескорыстной основе)

Глава вторая. Прикосновение Серебра

Необычайную силу обретает человек, который сознает, что вступил в свой последний бой. Это происходит не только на войне и не только с воинами. Я видел эту силу в старой женщине, больной чахоткой, и слышал, что подобное встречается в голодающих семьях. Когда надежда потеряна, несмотря на отчаяние, текущую кровь или глубокие раны, несмотря на саму смерть, эта сила заставляет не сдаваться и совершать последний рывок ради спасения того, что любишь. Это мужество в отсутствии надежды. Во время войны красных кораблей я видел мужчину, у которого из отрубленной левой руки хлестала кровь, но в правой он продолжал сжимать меч, защищая павшего товарища. В одну из стычек с перекованными я видел мать, которая, путаясь в собственных кишках, вопила и цеплялась за перекованного мужчину, не подпуская его к своей дочери.

У жителей Внешних Островов есть специальное слово для подобной отваги. Они называют ее финблед — "последняя кровь". Они верят, что перед смертью в крови мужчин или женщин пребывает особый дух. Согласно их преданиям, только в такой момент человек может обрести подобное мужество.

Эта храбрость устрашает: в тяжелейших случаях она может двигать человеком месяцами, пока он сражается со смертельной болезнью или следует своему долгу, хотя это ведет его к неминуемой гибели. Финблед озаряет все в жизни человека жутким сиянием. Все отношения предстают в истинном свете, такими, какими они всегда были в настоящем и прошлом. Все иллюзии тают. Обман становится также очевиден, как и правда.

Фитц Чивэл Видящий.

Со вкусом коры, растекшимся по языку, до меня стали доходить звуки поднявшейся вокруг суматохи. Я приподнял голову и попытался сфокусировать воспаленные глаза. Я висел у Ланта на руках, а рот заполняла знакомая горечь эльфовой коры. Кора приглушила мою магию, и я начал яснее осознавать обстановку. Левое запястье пронизывала резкая боль, как будто его прижгли каленым железом. Пока хлынувший через меня Скилл излечивал и изменял всех, к кому я прикасался, мое восприятие окружающего было притуплено, но теперь я понимал, что меня обступили люди, их голоса эхом отражались от величественных стен пышного зала Элдерлингов. В воздухе висел запах страха и пота. Я был пойман в тиски толпы, одни Элдерлинги продирались прочь от меня, другие проталкивались ближе. Так много народа!