Наталья Григорьева - Мир Диорисса. Дилогия (СИ)

Она с радостью подала мне свою руку, и направилась за мной вслед в середину зала. Дар и Зира, тут же скользнули следом. Ну и отлично, следующим танцем значился котильон, а он как раз требует четырех партнеров.

Следующий танец за котильоном, принадлежал моему отцу, затем снова мне. Потом Дару и опять мне, очередной выбил для себя Ниештарр, я уже устал смеяться, честное слово.

И, наконец, в заключение сегодняшнего бала — вальс. На этот раз я своего не упущу. По моему мнению, именно этот танец наиболее полно выражал желания партнеров, только в нем можно было увидеть безудержную страсть и желание. Не смотря на кажущуюся холодность движений, для тех, кто в полной мере мог прочесть язык тела, этот танец был огнем.

Вступительные аккорды.

Протянутая рука и пальчики моей любимой прикасаются к моим пальцам. Легкое движение, и она буквально падает в мои объятия. Руки над головой, поворот, еще один, и снова я прижимаю ее к себе, как самое дорогое сокровище.

Движения на три такта, шорох платья, и безотрывный взгляд глаза в глаза. Ощущение бесконечного счастья, полета над бездной.

И снова круженье, и снова полет, объятья, вздох и расставание на миг. Глаза не отпускают, смотрят в самую душу.

Я вновь прижимаю тебя к себе и поднимаю тебя, вверх, держа за талию на вытянутых руках. Ты моя птица счастья, моя любовь, моя единственная звезда. Твои руки опускаются мне на плечи, скользят по рукам и груди. Глубокий реверанс, и снова глаза в глаза. Танец окончен, любовь моя. Но наше счастье только начинается.

Оглушительная тишина, а затем овации. Мы в изумлении отступаем друг от друга и глядим по сторонам.

Все, кто находятся в зале, стоя рукоплещут нам, в благодарность за наш танец. Даже мой отец. И Властелины. Мы находимся в центре зала одни. Все другие пары разошлись, оставив нас одних. Дар и Зира стоят в стороне, они тоже прекратили танцевать, и сейчас с улыбками смотрят на нас.

— Ой, Лан, — вздохнула Эль, — что же мы с тобой натворили?

— Жизнь покажет, любимая, — философски говорю я.

Бал закончен. Уже далеко за полночь.

В коридоре мы попрощались и разошлись по своим покоям. Я закрыл за нами дверь и повернулся к Эль.

— Я думаю, нам стоит подождать, — вздохнула она.

— Ты думаешь, они придут? — вздохнул я.

— А ты сам как думаешь? — она уселась в кресло и стала выбирать шпильки из своих волос, — если застукав нас всего лишь за поцелуем, Рина так переполошилась, то после нашего танца, я думаю, что они заявятся к нам все втроем, включая твоего отца.

— Да уж, — я стал сзади нее, помогая высвобождать заколки и зажимы из волос, — и стоило нам просить Рину ничего ему не говорить, если мы сами такое устроили у него на глазах.

— А глаза у него были такие… — Эль хихикнула, — мне даже не по себе стало.

— И мне тоже, — я невольно поежился, вспомнив взгляд отца.

Волосы распустили, и теперь я стоял, аккуратно расчесывая ей каждую прядь. Мы ждали, но никто не приходил.

— Я думаю, они дают нам время поговорить, — помолчав немного, сказала Эль.

— Скорее всего, — кивнул головой я.

Эль поднялась и прошла по комнате, бездумно трогая рукой вещи, которые встречались у нее на пути. Дойдя до двери, остановилась и повернулась ко мне.

— Лан, быть может, нам стоит провести эту ночь раздельно?

Я смотрел на нее и молчал. Да, бельчонок, конечно, ты права. Мы с тобой сошли с ума, а это решение будет самым мудрым изо всех возможных.

Увидев ответ в моих глазах, Эль кивнула мне:

— Лан, я переночую в той комнате, которую выделили мне, до того как я перебралась к тебе. Прости, но так будет лучше.

Короткий кивок, и она исчезла, оставив вместо себя лишь запах лесных ягод.

Мой бельчонок оказалась мудрее меня.

Я грустно вздохнул, бездумно посидел на кровати, и отправился в купальню. Мне сейчас совсем не повредит привести свою душу в порядок. А принятие горячей ванны как никогда бодрит голову, разгоняя кровь. Еще бы пойти, мечом помахать, чтоб совсем глупости из головы выбросить, но это уже до завтра придется ждать. Думаю, драконы мне спасибо не скажут, если их будить по подобным вопросам среди ночи.

Наполнил бассейн в купальне чистой водой, подогрел ее и добавил пены. Разделся, скользнул в воду. Поднял рукой волосы, положил голову на бортик бассейна и распустил их за ним, не хочется мочить. А то потом полночи придется прочесывать мокрые пряди.

Закрыл глаза и вновь передо мной всплыли воспоминания. Наш поцелуй, наш танец, наша любовь. Боги, дайте мне сил прожить эти полтора года.

Легкое движение воздуха и я чувствую, как моих волос коснулась чья-то рука.

— Уходите, — не открывая глаз, приказал я.

Служанки тут бесцеремонны, и, не смотря на то, что уже далеко за полночь, каким-то образом узнали, что я один и притащились ко мне, помогать принимать ванну. Что стоило запереть дверь? Впрочем, я же все равно ожидал визита отца, так на самом деле не стоило. Снова легкое касание, да они издеваются, что ли, надо мной?

— Я же сказал, убирайтесь, — прорычал я, — мне хочется побыть одному.

— А ты уверен? — тихий шепот мне в ухо, — подумай хорошо…

Я замер на мгновение, потом не веряще открыл глаза. И увидел над собой такой знакомый, серьезный до невозможности, взгляд любимых глаз.

Я рывком поднялся и сел. Краткая мысль, как хорошо, что пена. Много пены. Эль стояла возле бортика бассейна и смотрела на меня.

— Эль? Что ты здесь делаешь? — я не веряще уставился на нее, — ты же ушла.

— А потом подумала и вернулась, — она улыбнулась, и у меня возникло впечатление, что ее улыбка проникла мне прямо мне в душу. — Лан я поняла, что не хочу расставаться с тобой. Даже если об этом будут просить мои родители. И твой отец. И Властелины. И вообще все. Я хочу быть с тобой.

Несколько коротких мгновений мы смотрели друг на друга, а потом она решительно присела на край и попросила:

— Лан, поцелуй меня? Как днем.

Я замер. В голове вдруг стало абсолютно пусто. Ни единой мысли. Только кровь стучит в висках. И я додумался сказать самое глупое, что только можно было придумать в подобной ситуации.

— Эль, твое платье, ты испортишь его.

Она посмотрела на меня, затем на свое платье и встала. Я не успел даже испугаться, что она уходит, как Эль сделала то, чего я не ожидал вообще.

Она шагнула ко мне в бассейн, и села рядом со мной. Прямо в своем платье.

— И наплевать, — сказала она и прижалась к моим губам.

Я целую ее, и не могу оторваться от ее губ даже на миг. Они, как прохладная вода для путника измученного жаждой, как лучик солнечного света в кромешной тьме. Сам не замечая своих действий, я прижимаю ее все ближе и ближе к себе, и в какой-то момент понимаю, что платья на ней больше нет. Как и когда? Но это не важно. Сейчас ничего не важно. Только она и я.