Наталья Григорьева - Мир Диорисса. Дилогия (СИ)

Я усмехнулся, кивнул своим мыслям, глубоко вздохнул и вошел внутрь.

Зира.

Наш свадебный кортеж, чинно шествующий от дворца по направлению к Храму, ожидаемо возглавляла я, верхом на белоснежной кобылке. Хвост и грива ее были перевиты лентами и украшены живыми цветами. Эль, на точно такой же лошадке ехала рядом со мной.

Мы выдержали битву с мамой Эль, которая была категорически против того, чтобы ее чадо взгромоздилось на лошадь в своем состоянии. Но мы, вместе с моей мамой, смогли ее переубедить, приказав доставить из дворцовой конюшни самую смирную лошадь, которая только там была. Эль наложила на нее морок, потому что лошадка было серой в яблоках, а нужна была чисто белая.

И мы, пережив серию панических воплей и суетящихся дракониц, которые забывали то одно, то другое, жизненно важное и совершенно необходимое, наконец-то выехали из дворца.

Позади нас на пару шагов, держались наши матери, Властительница драконьей Империи и Владычица темно-эльфийской Империи. Потом десятка два придворных дам и представителей знатных семейств, прибывших на нашу свадьбу со всех концов Империи, и пожелавших наблюдать обряд бракосочетания собственными глазами в Шаргоэрэнском Храме. И завершали наш свадебный кортеж представители дворцовой стражи с клинками наголо.

По всему пути следования, а он нам предстоял очень долгий, вдоль улиц и переулков, заполняя площади и перекрестки, толпился народ. Нас приветствовали радостными криками, и пожеланиями счастья и любви. Передо мной в воздух кидали семена, по обычаю, чтобы жизнь наша была плодородной (в этом месте я покраснела, едва подумав), и лепестки роз.

Ароматом цветущих магнолий, был пропитан весь воздух. Нежно-розовые и бело-желтые цветы украшали волосы, шляпы, лацканы камзолов и корсажи платьев ликующего народа.

Солнце светило по-праздничному ярко и радостно, легкий ветерок обдувал разгоряченные и взволнованные лица. Пронзительная синь неба не нарушалась даже легкими облаками. Зато в ней безраздельно царили драконы. Красные, желтые, синие, черные и лазурные, они походили на огромных птиц, рассекающих воздух парусами своих крыльев.

По пути в Храм мы пересекли мост через речку Шерпу, увитый лозами какого-то растения и украшенный все теми же магнолиями. Под конец нашего путешествия, когда показались колонны Храма, мне подумалось, что выгребать из волос зерна и вытряхивать розовые лепестки из корсажа, я буду очень долго. Меня ими просто завалили.

И вот, наконец, ворота Храма. Драконы, толпящиеся на улицах, в ожидании нашего кортежа, расступились, пропуская нас на территорию храмового сада.

Возле длинной каменной лестницы мы спешились, причем нас встречал мой отец. Он снял с лошади Эль, а затем и меня. Прижал меня к груди, и крепко-прекрепко обнял.

— Какая же ты у меня взрослая, солнышко, — со слезами на глазах отстранился он.

Я, на мгновение, онемела. Мой отец, гроза Империи, всемогущий Властелин, плачет при виде меня? Поверить не могу. Он провел ладонью по моей щеке, улыбнулся и повернулся к матери.

— У нас все готово, — произнес он, — кто из сиятельных леди желает наблюдать церемонию, прошу пройти внутрь и занять свои места.

Женская часть нашего кортежа, со всех ног кинулась в помещение, занимать места поближе к алтарю, чтобы не пропустить желанное зрелище. Ева и Рина, переглянувшись с Властелином, тоже вошли внутрь. Остались только мы с Эль и мой отец. Он отступил на пару шагов от нас, и теперь внимательно разглядывал Эль и меня.

— Девчушки мои, — вздохнул он, — какие же вы красавицы…

Мы переглянулись и улыбнулись ему.

Ниештарр подал мне свой локоть, и я послушно взяла его под руку.

— Эль, — сказал он, — ты на пару шагов впереди. Готовы? Тогда вперед!

Эль.

В храме стояла настолько оглушительная тишина, что мои легкие шаги по кроваво-красному ковру, усыпанному лепестками роз, звучали подобно раскатам грома.

Родные и гости, друзья и знакомые, сидят на невысоких скамейках по обе стороны прохода, ведущего к алтарю.

Пара невысоких ступенек, и вот я наверху. Напротив меня стоит мой любимый, и совершенно ошеломленным взглядом смотрит на меня.

«Да, любимый», — мгновенно отвечаю я ему, — «я тоже тебя люблю, и не могу расстаться с ощущением, что это наша с тобой свадьба. Но это не так».

Лан улыбается, и напряжение покидает его глаза.

Сегодня я выдаю замуж свою лучшую подругу, ставшую мне сестрой, за нашего любимого и совершенно потрясающего друга, ставшего нам братом. Я счастлива за них, как за нас с Ланом. Я хочу искренне верить, что жизнь их будет долгой и бесконечно счастливой!

Смотрю, как поднимается по ступенькам Зира, и вижу в глазах ожидающего ее Дара, такое невыразимое счастье, что становится больно в груди.

Ниештарр доводит свою дочь до алтаря, и передает ее руку Дару, который легко касаясь ее пальцев, неожиданно сжимает их так, как будто боится потерять. Зира улыбается, глядя на него. Они вместе, и это только первый шаг к ожидающей их семейной жизни.

Властелин останавливается рядом со мной. Я ее подруга. Он ее отец. С противоположной стороны Лан и Монт. Друг жениха и посаженный отец.

Я внимательно разглядываю сам алтарь.

Длинный и достаточно высокий белый камень, накрытый кровавым полотном. Старинные подсвечники с горящими ярким пламенем белыми свечами. В центре алтаря стоит небольшая серебряная чаша и лежит кинжал.

Мое внимание привлекает храмовник, одетый в такой же кроваво-красный балахон. Он подходит к алтарю с противоположной стороны, и внимательно посмотрев на жениха и невесту, начинает говорить. И я, внезапно, понимаю, почему везде красный цвет.

Красный — это символ любви.

Красный — это цвет драконьей магии.

Лан.

Я стою и слушаю храмовника, проводящего ритуал. Его голос, тихий и напевный, навевает легкую грусть. А еще он говорит о драконах. Об их магии, которая пронизана тысячелетьями тайн. О бескрайнем просторе синего неба. О звездах, которые смотрят с небес на парящих драконов. О счастье, которое ожидает будущих сыновей и дочерей неба.

Истории, которые он рассказывает нам, они о любви и верности, о счастье и преданности, о желании и возможностях.

Он берет в руки кинжал и подходит к жениху и невесте, внимательно глядя каждому в глаза.

— Даррел Эдрик дер Терранс, — спрашивает он, — берешь ли ты в жены Изирру орис Бергендарр?

— Беру, — твердо отвечает Дар, протягивая храмовнику левую руку.

Тот делает короткий, но глубокий разрез и из раны начинает течь кровь. Серебряный кубок, подставленный под струю, немного наполняется. Совсем чуть, ведь важно не количество, а сам факт единения.