Марк Домаха - Тринадцатый

— Что-то не то твориться. Мы, когда вышли до источника сигнала было около тридцати километров, и он был ровно впереди нас по дороге. Теперь прислушайся, расстояние до него увеличилось почти в два раза и сигнал сместился в сторону.

Ксюха прислушалась и сказала.

— Да, ты прав, ничего не понимаю. Храм же не может двигаться.

— Не может, и сигнал аналогичный тем, который издавали храмы на Виране и Палеро. Что бы это значило, ответил я.

— А что такое километр, сколько это, спросила Ёлика.

— Километр, это расстояние, измерение расстояния, принятое на нашей планете, и приблизительно равно тысяча шестьсот, тысяча семьсот шагов, это зависит от роста, шагающего.

Ёлика замолчала, по ее виду видно было, что она переводит меры длины из километра в приемлемые для нее. Посчитав она с удивлением сообщила.

— Недалеко, от указанного вами расстояния находится мой дом. И я точно могу сказать, что возле моего дома никакого храма нет, нет даже остатков каких-либо строений, я там все облазила и знаю, как свою спальню.

— Странно, но будем искать, ответил я.

Мы покинули лесок тянущейся вдоль дороги и сейчас ехали в окружении первозданных полей, на которых были видны раскиданные небольшие рощицы. Солнце уже клонилось к закату, когда впереди по дороге раздался вой.

— Очень похоже на волчий, сказала Ксюха.

— Это и есть волки, там откуда звучит вой, мой дом, они его обложили. Что за день, разбойники на дороге убили троих моих людей теперь эти дом обложили, хотя бы все были живы.

— Но сейчас тепло, волки не собираются в это время года в стаи, возразила Ксюха.

— Так, то звери не собираются, а это оборотни, они в любое время года нападают стаей, ответила Ёлика.

— Ты хочешь сказать, с ужасом спросила Ксюха, что это разумные напали на жилье, зачем?

— Какие они разумные, они дикие. Нападают убивают всю живность, всех, кто живет в жилище и уходят.

— Зачем убивают, переспросила Ксюха.

— Едят, ответила Ёлика.

— Как едят? И разумных тоже, с ужасом в голосе спросила Ксюха.

— Да, ответила та. А потом спросила.

— Что будем делать, они всегда нападают стаями, большими. В стае всегда не меньше чем тридцать, сорок голов. Стая убивает и колдунов, кроме самых сильных.

— Поехали быстрей на месте разберемся, мы не слабей ваших колдунов Елика, сказал я и ускорил движение лошадей.

— Никогда не думала, что разумные могут до такого скатиться, через несколько минут сказала Ксюха.

— А эльфы у вас на Наэто есть, задал вопрос я.

— Есть конечно, но их осталось мало, после того как уничтожили их Вечный Лес. Но они живут обособленно, никого к себе не допускают, всех, кто пытается попасть к ним они встречают стрелами или своим колдовством.

— Если уничтожили их Лес, то где они живут, спросил я.

— Если ехать по этой дороге все время вправо, то через десять дней она будет проходить по кромке густого, простого, не эльфийского леса. Вот в нем они и живут сейчас. Этот лес вырос на том месте где был их эльфийский Лес, с их могучими деревьями, которые давали им силы.

— Лес погиб, я имею ввиду эльфийский, а их дворцы, резиденция Властителя остались, спросил я.

— Говорят было разрушено все, но точно никто не знает, ответила она.

В этот момент мы свернули с дороги на ответвление в направлении небольшой рощицы из которой периодически звучал вой. Лошади стали беспокоиться, но я наложил на них метальное плетение безразличия, и они успокоились. Уже показалось деревянное двухэтажное строение, когда нас окружили огромные волки, они в холке были чуть ниже чем Ксюха, и они сразу дружно завыли. Их вой пробирал до костей. Мы выехали на свободное пространство перед домом и остановились, лошади поникли, как будто уснули. Ёлика сидела сжавшись в комок и вся дрожала. Нас полукругом окружали волки, я насчитал семнадцать особей, когда они одновременно прыгнули на нас. Прыгнули и отлетели отраженные щитом. Они повторили несколько неудачных попыток атаковать нас, потом завыли. На их вой последовал ответный вой, после чего присутствовавшие волки улеглись полукругом, прижав нас к дому и отрезав все дороги. Я соскочил с телеги.

— Ксюша держи щит, смотри не допусти чтоб поранили Ёлику, а ты Ёлика крикни своим домочадцам, чтоб открыли мне дверь, я посмотрю все с ними в порядке или нет.

После чего направился к двери дома. Несколько волков попытались меня атаковать, но были отброшены щитом, они взвыли и снова заняли позицию которую занимали до атаки на меня. Я подошел к двери, Ёлика в это время прокричала, чтоб открыли дверь, и я вошел. За дверью стояло семеро домочадцев Ёлики, из них только трое были люди, две женщины и один мужчина. Мужчина лежал без сознания на полу у входа, его нога, бок и рука были перевязаны. Повязки были в крови и кровь уже набежала под него. Все остальные стояли вооружившись кто чем мог и смотрели на меня испуганными глазами. Все окна в доме были закрыты ставнями и было темно. Поэтому я подвесил к потолку светлячок и попросил их освободить место. После чего начал разматывать намотанные на мужчину тряпки. Под тряпками оказались ужасные раны. На ноге была почти вырвана бедренная мышца с внешней стороны ноги, рука была перекусана и держалась на одном куске кожи, на боку была ужасная рванная рана из которой выглядывали два нижних вывернутых ребра. Когда я это все вскрыл, одна женщина всхлипывая сказала.

— Он уже не жилец, не надо его тревожить, пусть умрет спокойно.

— Жилец, ни жилец, мы сейчас посмотрим, сказал я накладывая по очереди плетения лечения. Сначала срастания костей, потом восстановления тканей и на последок восстановление организма. Мужчина на вид был лет шестидесяти, с учетом продолжительности жизни на Наэто, он был в приличном возрасте, его организм был изношен, и я для более полного восстановления влил приличную порцию энергии. Все восстановление заняло четыре минуты, но дало побочный эффект, мужчина помолодел, стал выглядеть лет на тридцать пять. Он оставался без сознания, но теперь он просто спал, организму было необходимо усвоить влитую в него энергию. Среди челяди Ёлики, которые наблюдали излечение мужчины прошел вздох удивления. Я поднявшись спросил.

— У остальных повреждения есть?

— Нет, ответили все, кроме одного разумного похожего на гнома.

Я посмотрел на него и спросил.

— А у тебя, что?

— Та так, царапина, ответил он.

— Покажи, сказал я.

Он поднял рукав, под ним была набухшая кровью повязка. Я подошел снял ее, под ней оказалась рванная рана, протянувшаяся от локтя до запястья. Я наложил на нее плетение заживления, и она на наших глазах затянулась и исчезла. Я улыбнулся и сказал.

— Правде царапина. Я сейчас выйду, а вы закройтесь за мной, откроете, когда мы разберемся с этой стаей.