Anid - Отступники (СИ)

Спустя два часа, втиснувшись в расщелину, которую он обнаружил в отвесной стене утеса, Змей вбил очередной крюк и встал на него, давая своему телу желанную передышку. Передышка длилась недолго, ровно столько, пока поднимается Андреа. Сквозь усилившийся вой ветра, норовившего столкнуть его вниз, наемник слышал скрежет окованных железом сапогов. Это неугомонный Кайс тщетно пытался преодолеть очередной карниз, на который он и сам-то забрался с огромным трудом, ободрав руки в кровь. Натруженные мышцы приятно горели ровным и спокойным теплом. Змей дышал тяжело, но не надсадно. Запас прочности был и очень немаленький. Опять, на сей раз громче, царапнул о камень металл. Звук этот не мог заглушить даже пронзительный вой ветра. Надо предупредить спутников — пусть будут предельно внимательны. До вершины каких-то семь шагов.

В наступающих сумерках с ветром восхождение оказалось гораздо сложнее, чем планировал Евлампий. Что впрочем, тоже было неплохо. Страдания, которые испытывали его наемники, в то же время как-то притупляли чувство страха при подъеме по отвесной скале. Ему тоже пришлось несладко. Работать в полную силу, подниматься, цепляясь за неровности утеса кончиками пальцев рук и ног, забить почти сотню крючьев, всякий раз привязывая к ним страховочную веревку, поднимаясь вверх в неизвестность. Такого восхождения ему никогда еще не приходилось совершать, он даже не подозревал, что способен на такое. Ни мысль о том, что он, пожалуй, единственный человек на всей планете, который сумел покорить эту скалу, ни сознание того, что для ребят Дронга истекает их срок, ничто теперь не заботило наемника.

Без усилия перехватывая веревку своими мощными руками, Кайс повис над гладким козырьком выступа. Ноги его болтались в воздухе без всякой опоры. Увешанный тяжелыми мотками веревок, с крючьями, торчащими во все стороны из-за пояса, он походил на опереточного бандита. Легко подтянувшись, Кайс оказался рядом со Змеем. Втиснувшись в расщелину, вытер мокрый лоб и широко улыбнулся. Змей улыбнулся ему в ответ.

А замыкал цепочку, сматывал веревки и вынимал крючья, которые еще могли пригодиться Андре. Из дюжины отобранных Змеем, эти двое были наиболее физически развиты. Евлампий все рассчитал правильно, здесь в помощниках нужны были не альпинисты, а люди-лестницы. Не раз во время подъема он видел, как Кайс вставал на спину Андре, то на плечи, то на поднятые ладони, И тот ни разу не возмутился и не пошатнулся. Андре был несгибаем и прочен, как скала, на которой он стоял. Андре с самого начала трудился как вол, выполняя столько работы, какая не под силу была и двоим.

Змей кивнул в сторону расщелины, потом вверх, где на фоне неба, освещенного тусклыми звездами, виднелись прямоугольные очертания устья расщелины. Наклоняясь, шепнул Кайсу в самое ухо:

— Последний рывок остался. Сущий пустяк. Похоже, расщелина выходит прямо на вершину.

Посмотрев на гребень, Кайс молча кивнул. В этот момент, тяжело дыша, буквально как загнанная лошадь через склон перевалил и Андре.

— Сняли бы вы сапоги, — посоветовал Змей. Подождал, пока товарищи вставят крюки, пропустят через отверстия и закрепят веревки. Два конца, длиной сто двадцать локтей, спускались вниз, где на уступе расположились остальные наемники диверсионного отряда.

Сняв сапоги, аккуратно привязав их к поясу и отцепив крючья, Андре привязал их к веревке, отстегнул обоюдоострый метательный нож в кожаном футляре, укрепленном на плече, и, взглянув на Змея, кивнул в ответ. Первые три метра все шло как по маслу. Упираясь спиной и ладонями в скалу и ногами босиком в противоположный край расщелины, Змей поднимался до тех пор, пока расщелина не расширилась. Сначала, растерявшись, наемник уперся ногами в противоположный ее край и вставил крюк как можно выше.

Схватившись за него обеими руками, нащупал пальцами ног неровность и подтянулся. Спустя мгновение пальцы его зацепились за осыпающийся край утеса. Привычными движениями пальцев Змей удалил с поверхности скалы почву, траву, мелкие камешки и наконец, добрался до коренной породы. Упершись коленом, осторожно приподнял голову и застыл как вкопанный, весь превратись в зрение и слух.

В темноте на фоне панорамы гор смутно вырисовывались плавные и резкие очертания холмов и ложбин. Зрелище это, поначалу нечеткое и непонятное, стало вдруг мучительно знакомым. И тут Змей понял, в чем дело. Именно так описывал капитан Реджинальд эту картину: узкая голая полоска земли, идущая параллельно утесу, позади нее — нагромождение огромных валунов, за ними крутые холмы с щебенистой осыпью у подножия.

Внезапно один из валунов зашевелился. До пятна было не больше восьми метров. Отделившись от земли, пятно это начало приближаться к краю утеса. Знакомая фигура — высокие штиблеты, блеск кольчуги под непромокаемой накидкой, высокий шлем. Часовой, привлеченный неясным шумом, наклонил голову, вслушиваясь в вой ветра и шум прибоя, и силился понять, какой же звук заставил его насторожиться. Оцепенение прошло, мозг Змея заработал вновь. Выбраться наверх равносильно самоубийству. Десять против одного, что часовой услышит, как он карабкается, и в скоротечной схватке будет иметь на руках все козыри, хотя ему достаточно просто крикнуть! Придется спуститься вниз. Но ведь ночью боковое зрение острее, чем прямое. Стоит часовому повернуть голову, и тогда конец: у края утеса имперец сразу заметит силуэт.

Затаив дыхание, Змей осторожно сполз вниз. Часовой продолжал идти, направляясь к точке в шагах трех от наемника. Змей спрятал голову, цепляясь кончиками пальцев за край скалы.

Ближе, подумал про себя Евлампий. Еще ближе. Когда до расщелины осталось два шага, Евлампий рискнул. Тяжелый метательный нож бесшумно рассек воздух и вошел точно в горло незадачливому солдату. Тот успел только схватиться двумя руками за горло и рухнуть вниз, туда, где сейчас бесновались волны Дольского залива.

Еще спустя час вся группа была поднята наверх. И отдыхала перед решающим штурмом.

— В живых никого не оставлять? — Кайс задумчиво вертел в руках свой здоровый кинжал. Проводя оселком по его острым граням.

— Язык нужен. Желательно командир или кто постарше. Молодых резать. От них толку никакого. Идем тройками. Первая тройка во главе с Андре. Вторая и третья мои. Кайс, ты замыкаешь.

Сам маяк представлял собой небольшой пригорок, окруженный низеньким метра полтора каменным заборчиком. За заборчиком тихо вякали собаки. А перед воротами виднелись фигуры трех часовых. Чуть дальше виднелась пара бараков и хозяйственные постройки. И наконец, лестница, ведущая на холм охранялась также сдвоенным караулом. Само здание маяка было пустынно и явно неухоженное.