Леонид Корычев - Отступники

© Леонид Корычев, 2016

© Василий Клочков, иллюстрации, 2016

Редактор Лидия Оганесян

ISBN: 978-5-4483-0464-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Дорогой читатель! Прежде всего хочу напомнить о том, что основное и единственное предназначение любой книги – быть прочитанной. Других предназначений у книги нет. Я стремился писать о «сложных» вещах легко, задорно и интересно. Какие именно чувства и мысли написанное мной вызовет у каждого конкретного читателя, мне неведомо. Если по какой-то причине вам придётся не по нраву прочитанное, вы всегда можете просто закрыть книгу и более к ней не возвращаться. Если по какой-то причине прочитанное вам придётся по нраву, вы всегда можете порекомендовать книгу другим читателям.

Дополнительная информация об авторе и произведении, а также способы обратной связи и иллюстрации находятся в конце книги в разделе «Бонус».

Выражаю огромную благодарность и безграничную признательность всем людям, помогавшим мне работать над книгой. Потрясающему редактору Лидии Константиновне Оганесян. Прекрасному и талантливому художнику Василию Клочкову, помогавшему с обложкой, иллюстрациями и разработкой персонажей. Маленькому Инфантильному Кобельку, Скоту Томасу и Альбатросу Мутанту, а также остальным многочисленным людям, ставшим прототипами персонажей.

Любые имена и сходства с реальными людьми, событиями и странами вымышлены или используются в целях пародии.

О! Ну просто великолепно! На улице ни черта не видно, вдобавок порядочный эффект непроницаемого мрака усиливается разбушевавшейся пургой. Март в этом году был больше похож на январь. Мой ноутбук только что скоропостижно скончался по непонятным мистическим причинам. Мне не удалось принять душ, ибо ванна начала харкать в меня из своих недр какими-то таинственными чёрными ошмётками неизвестной субстанции вместе с водой. Вантуз принял героическую мученическую смерть во время борьбы с образовавшимся засором, но дело, в сущности, только усугубил.

Я, конечно, соглашусь, что в один день, а точнее, вечер, может случиться немыслимое количество мелких, раздражающих чрезвычайно неурядиц, но даже того немногого было достаточно, дабы порядком меня взбесить.

Что я могу сказать про себя? Мне двадцать пять, последние пять лет я живу в этой квартире один, я недолюбливаю людей, а тем более кошек, и я постоянно ворчу. Нетрудно догадаться, что у меня совсем немного друзей. Единственный человек, с которым я поддерживаю отношения, отдалённо напоминающие подобие дружбы, в последнее время просто бесит меня, и я всерьёз подумываю его убить.

Я зову его Маленький Инфантильный Кобелёк. Он довольно мил, немного младше меня, хоть и выглядит на добрых пять лет старше, безобиден и имеет много общего со всяким годовалым ребёнком. Тотальное отсутствие разума и зачатки силы воли, лысую голову и капризную натуру, ни одной зрелой мысли, зато бесчисленное множество желаний. Впрочем, надо отдать ему должное, ибо он единственный, кто в состоянии терпеть мои ворчания часами. С другой стороны, у него в этом есть свой интерес.

Вот мы прогуливаемся вечером по одной из аллей. Я по обыкновению сосредоточен и угрюм, а мой компаньон рассеян и беззаботен. Я веду монолог, суть которого сводится к уничтожению девяноста пяти процентов популяции Земли для решения большинства проблем современного мира. Я не удосуживаюсь визуально контролировать степень его внимания к моим речам, так как полностью поглощён изложением и не вижу ничего вокруг. Через какое-то время, смачно причмокнув, он оборачивается вслед за какой-нибудь прошедшей мимо феминой. Я совершенно уверен, что в такие моменты его глаза блестят. Моё воображение каждый раз дорисовывает подобающий в таких случаях высунутый язык и воспроизводит негромкое жалобное поскуливание.

Компаньон, пытается обратить моё внимание на достоинства той или иной фигуры, но я беспощаден и неумолим. Тогда спутник начинает страдать. Испытываемое им аналогично переживаниям жиртреста в кондитерском отделе, мучительно осознающего близость желанного объекта, но понимающего невозможность его получения, ибо коварный магазин отпускает торты в зависимости от веса клиента. Однако страдания прекращаются довольно быстро, жиртрест перекочёвывает в соседний магазин с более лояльными правилами, тут же забывая о случившемся пять минут назад.

Пытка возобновится, когда один торт будет пожран и возникнет необходимость в другом. Словно осёл, вечно стремящийся за морковкой, мой друг бесцельно существовал от одного мучения к другому. В амплуа несчастного титана-страдальца он пребывает всю свою сознательную жизнь.

Многие позавидовали бы его проблемам, обычно они так или иначе сводятся к поиску «торта» и терроризированию меня идиотскими вопросами, предпочесть ли, например, сегодня вишнёвый «торт» клубничному. В размазывании ограниченного количества соплей по бесконечной поверхности мой друг стал бы чемпионом. Его способность растягивать временные рамки очередного апогея маразма должна заинтересовать физиков, изучающих время.

Иногда, конечно, пребывая в благоприятном расположении духа, Моё Высочество могло снисходительно выслушать какое-нибудь долгое повествование друга о том или ином торте. Независимо от услышанной душещипательной истории мой вердикт оставался неизменным: девяносто пять процентов людской популяции подлежало уничтожению, но помимо этого я приходил к мысли, что, пожалуй, не отдал бы своего собеседника в лабораторию для опытов.

Вот в таких бесформенных демагогиях и проходило в основном моё время. Некогда я общался с куда большим числом людей, но пришёл к выводу, что для их же безопасности будет разумнее изолировать себя от них. Понимание невозможности кого-то пытать удручало меня тем сильнее, чем ближе я находился к источнику, побуждающему к такому поведению.

Так чем же я принципиально отличаюсь от многочисленной армии подобных, озлобленных на жизнь, вечно недовольных, ворчащих молодых людей? Ничем. Надеюсь, что мне более не придётся возвращаться к этому вопросу, и я могу продолжить свой рассказ.

Сколь сильно человек не провозглашал бы собственную независимость и не ставил бы свою индивидуальность над остальными на недосягаемый пьедестал, он всё равно в минуты нужды станет искать поддержки у себе подобных. Правда, не у всех подряд, а в первую очередь у обыденно именующихся семьёй особей. Позже, конечно, всегда можно опять начать брызгать друг на друга шипящей, разъедающей любую материю, дымящейся при этом слюной и, враждебно ощетинившись, злобно шипеть.