Леонид Корычев - Отступники

Среднего для женщины роста, опрятно одетая. Трудно понять что конкретно побуждало присматриваться к ней, наверное, всё. Меня невозможно записать в стан героев-любовников, а мой успех у противоположного пола заключается только в том, что они разбегаются прочь на все четыре стороны, как черти после заутренней, уже через десять минут общения.

Частично этому, наверняка, способствует моё отношение к ним как к двуличным тварям и в целом низшим существам. С другой стороны, как ещё я должен относиться к созданиям, выражения лиц которых в подавляющем большинстве случаев напоминают недовольный кирпич? Притягательная внешняя обёртка нередко оказывается полой. Попытка вести вразумительную беседу с человеком-фантиком превращается в лицезрение титанических умственных усилий, однако, не способных породить нечто большее, чем непрерывную словесную дефекацию.

В обществе женщин мне непременно становится скучно. Терпеть чужие нелепые бредни, при возможности поделиться с окружающими своими, куда более интригующими, что за вздор?

Мне памятен случай, полагаю, наглядно иллюстрирующий многостороннюю подоплёку данного вопроса. В одну из наших многочисленных совместных прогулок с Маленьким Инфантильным Кобельком он приметил двух самок. Поскольку основная аксиома его мира звучит как «я неотразим», то мы просто обязаны были совершить попытку навязать им своё общество.

Я не хочу сейчас углубляться в размышления о личном восприятии сложившейся действительности. Изначально мне была явственно очевидна обречённость на провал наших стараний. Вообще, я терпеть не могу знакомиться с кем бы то ни было методом стихийных наскоков. Искренне убеждён, что это унижает моё человеческое достоинство. Мне весьма редко доводилось видеть адекватное восприятие подобных попыток знакомства. В основном другая сторона скукоживается и от чего-то начинает довольно энергичную войну с ветряными мельницами. Опрыскав тебя концентратом вони скунса, вторая сторона самодовольно фыркает и удаляется.

Любому здоровому человеку не доставляет удовольствия отмываться от чужого, ничем не заслуженного зловония. Круговорот оного, впрочем, работает исправно. В тот вечер я не смог удержаться от способствования его естественной циркуляции. Нанёс, как говориться, упреждающий удар.

Каждый раз я открыто предупреждаю друга, что брать меня с собой на какие бы то ни было знакомства – затея в высшей степени идиотская. Каждый раз он игнорирует мои предостережения. Течение эволюции и обилие досадных оказий в личной жизни выработали во мне устойчивый защитный механизм, а также панический страх по отношению к любым женским особям в количестве более нуля штук.

Наблюдать за потугами друга в области охмурения зрелище, к сожалению, довольно жалкое. Он виляет хвостиком, скребёт лапкой, жалобно поскуливает, при этом трётся об ноги, как кошка. Поразительнее всего то, что иногда это срабатывает. Но не в описываемом случае. Минуты три я внимательно молча наблюдал, как диалог не клеится совершенно.

Чужая оживлённая беседа была прервана нашим появлением, а заводить новую, очевидно, не хотелось. Я бы уже давно прекратил эту пародию на частную антрепризу, но друг упорствовал. Интенсивность махов его хвоста не спадала.

Меня прорвало после блистательно оригинального вопроса со стороны девушек: «А что вам надо?». Я ответил пугающе невозмутимо и довольно искренне: «Ну, конечно же, огреть вас чем-нибудь тяжёлым по голове, затащить в кусты и изнасиловать». Девушки тут же перешли на противоположный тротуар и под непрекращающийся гомерический хохот моего компаньона изменили направление своего движения на диаметрально противоположное. Больше я никогда их не видел.

Уверен, что подавляющее большинство псевдоспециалистов уже составили мой психологический портрет. Флаг им в руки, однако мне любопытна причина, заставившая их осилить такое огромное количество написанного. Остальным, менее предвзято относящимся ко всему вышесказанному, возможно, показалось, будто я резко негативно отношусь к противоположному полу, но это отнюдь не так.

Я просто обожаю женщин и боготворю их. Правда. Честно, я не шучу. Обычно я делаю это издалека, дабы не разбить вдребезги зыбкий идеализированный образ непорочной чистой девы, вырисовывающийся у меня каждый раз накануне потенциального знакомства. Ну, или просто когда я вижу чьё-то симпатичное личико. Возможно, мои ожидания изначально завышены, так как я стремлюсь найти женщину – человека, а не самку – животное.

Я обладаю всеми качествами, необходимыми для общения с первыми, и ни одним из достоинств настоящего альфа-самца, нужных для привлечения вторых. Самый главный минус заключается в отсутствии богатых родственников, за счёт денег которых можно было бы паразитировать. И без этого у меня было бы предостаточно шансов завести экзотическое домашнее животное, если бы я умел громко рыгать, не контролировал бы свою пищеварительную систему, обладал сверхспособностью выпивать литровую бутыль водки залпом. Вопиющим с моей стороны преступлением являлось отсутствие в моём характере и натуре мелких, разъедающих человека изнутри страстей. Я оказался категорически не способен к ревности, зависти, унижению и оскорблению, к патетическим сценам, в коих, по моему уразумению, смысла не присутствует. Выражаясь общедоступным языком, в список доставляющих мне наивысшее удовольствие занятий не входило желание возить заведомо более слабые существа мордой по батарее. К рукоприкладству в целом я всегда относился без энтузиазма.

Свободе кармы от серьёзно отяжеляющих её деяний, как то убийств на почве ненависти и попыток каннибализма из неистовой ярости, в нынешней своей реинкарнации, я также обязан ещё нескольким факторам.

Из принципиальных соображений я не пользуюсь ни очками, ни линзами, несмотря на то, что подслеповат. Мои минус полтора и необычайно богатая фантазия позволяют мне видеть окружающих гуманоидов образами, а сосредоточенность на своих мыслях – не слышать до девяноста процентов чуши, которую они говорят. Из-за отсутствия привычки щуриться и вообще сколь-нибудь выказывать нехватку орлиного зрения, мало кто подозревал о моём физическом недостатке до тех пор, пока я сам не говорил им об этом.

На большом расстоянии я видел только непонятные силуэты, вблизи мог запросто не распознать кого-то знакомого и пройти мимо, не обращал внимания на то, что говорят вокруг. В общем, я не испытывал тяги к общению с людьми, их жизнь никогда не была для меня интересна, и даже моё физическое состояние со временем претерпело все необходимые метаморфозы, ведь в более юном возрасте я видел лучше да слышал больше.