Леонид Корычев - Отступники

– Безымянная, – негромко сказал я, глядя прямо ей в глаза.

– Подходит. А как называть тебя?

– Как тебе будет угодно, – я пожал плечами.

– Хорошо, я подумаю.

– Кто ты вообще такая и откуда ты свалилась? Как ты нашла меня? – из роя жужжащих в моей голове вопросов я извлекал наиболее волновавшие меня.

– Я… издалека, – невозмутимо ответила собеседница, будто женское воплощение Альфреда, заявляющего, что господина Брюса сейчас нет дома.

– Логично, – согласился я, – пойду оденусь, если ты, конечно, не против.

– Не против.

Зачем я ляпнул что-то подобное, осталось загадкой для меня самого. Полновластным хозяином не то что своей жизни, а хотя бы места своего обитания я более себя не чувствовал. Уединившись в ванной и отрешённо натягивая на себя джинсы, я самодовольно заключил, что, пожалуй, жить стало интереснее. Вечер только начинался.

Не успел я повторно высунуть нос из ванной, как принадлежащий мне мобильный телефон начал вибрировать. Звонил Маленький Инфантильный Кобелёк. Жить определённо становилось всё интереснее и интереснее.

– Да-да? – я ответил на звонок.

– Пошли пройдёмся, – перед этой фразой ещё было приветствие и озвучивание моего имени, но эту часть я опущу.

– Запросто, но перед этим настоятельно рекомендую тебе ко мне зайти, кое с кем тебя познакомлю, поверь, тебе понравится, – заявил я, обнаружив при этом Безымянную ровно на том же месте, что и пару минут назад.

В продолжение нескольких последующих минут разговора по телефону друг пытался выведать у меня подробности и испортить себе сюрприз. По обыкновению я остался непреклонен.

– Скажи, ты случайно не ненавидишь голубей? – тут же спросил я у Безымянной по окончании разговора с Кобельком.

– Нет.

– Жалко, тогда, безусловно, нет повода называть тебя Шейлой.

Да, у меня очень специфическое отношение к жизни. Во-первых, я стараюсь при любых обстоятельствах сохранять своё душевное равновесие. Во-вторых, практически мгновенно адаптируюсь ко всем неожиданно возникающим новым условиям, если они напрямую не дестабилизируют упомянутый в первом пункте покой.

Стань Безымянная наполнять квартиру звуками бессмысленной болтовни, стань она засовывать свой нос в каждый ящичек, буфет, шкаф, духовку или холодильник, начни источать из себя комментарии по поводу обустройства квартиры, я непременно взорвался бы и выставил её за дверь самым беспардонным образом. Но нет, она молча стояла вот уже третий десяток минут на одном и том же месте, не делала никаких попыток заговорить со мной, лишь апатично озираясь по сторонам.

По складу ума я не имею привычки строить какие бы то ни было предположения или догадки, коли на то нет никаких оснований. Я превосходно помнил о факте таинственного появления Безымянной на пороге моего дома, но что конкретно я мог с этим поделать?

С другой стороны, меня трудно упрекнуть в навязчивом вероломном любопытстве по отношению к другим. Присовокупите к этому историю о том, как однажды я нашёл аккуратно завёрнутый, купленный мной же пакет с батоном хлеба в корзине для грязных носков, после чего я дал себе слово ничему не удивляться, и вы ещё на шаг приблизитесь к пониманию позиции пассивного соглядатая, занятой мною в складывающихся обстоятельствах.

Никаких сомнений в том, что в своё время я получу ответы на все вопросы благодаря терпению, у меня не было. Среднестатистический обитатель планеты постоянно о чём-то беспокоится. Поскольку с детства я не хотел иметь ничего общего с чем-то среднестатистическим, то степень моего беспокойства обычно зашкаливает в минусовом направлении.

Внутри каждого из нас обитает премудрый пескарь, заклинающий всю жизнь проводить в тревожных заботах о собственной чешуе. С возрастом и приобретением жизненного опыта в виде нескольких плёвых шишек ситуация усугубляется многократно. Такая склизкая тварь – премудрый пескарь – живёт и во мне. Он начал было вякать о каких-то опасностях, исходивших от Безымянной.

А теперь будем рассуждать логически, основываясь на фактах. Какова надобность существу, чей маникюр явно стоит больше, чем всё, что можно вынести из моего дома, красть? Душевная болезнь? Это наиболее рациональное умозаключение, базирующееся на бесконечно коротком промежутке проведённого в обществе Безымянной времени, однако не проливающее свет на её таинственную материализацию на моём пороге. Второе предположение, конечно, не состоятельнее первого. Она вела себя эксцентрично, бесспорно. С каких пор это достаточный повод записывать человека в стан сумасшедших?

Просто феноменальным поворотом истории стала бы попытка Безымянной причинить мне вред, похитить или даже убить. Не говоря о том, что эта затея попросту абсурдна, так ещё шанс стать чьей-то жертвой ничтожно мал, для этого нужно родиться невероятно «удачливым». Я не специалист в подобных вещах, но, кому интересно, попробуйте подсчитать на досуге вероятность быть убитым в собственном доме неизвестной девушкой. Если цифра вас не впечатлит, то добавьте ещё параметров, например, какова степень возможности попавшему ранее в автокатастрофу, купившему неисправный ноутбук молодому человеку, проживающему самостоятельно, сделаться жертвой сбежавшей из психиатрической лечебницы пациентки с тяжелейшим случаем какого-нибудь раздвоения личности? Коль я родился под столь щедрой звездой, то пусть всё произойдёт во сне, а инструментом забвения будет утюг.

Обо всём этом я успел подумать, покуда друг добирался до меня. Эти умственные упражнения сделали моё настроение необычайно игривым, ехидным и саркастическим. По всем признакам я был морально готов к грядущей авантюре, более того намеревался лить масло в огонь. Кобелёк не заставил себя долго ждать, просигнализировав о себе звонком в дверь уже через двадцать минут. Коварная ухмылка начерталась на моём лице. Впуская гостя, я подумал: «Начинается». Вошедший не успел углубиться внутрь квартиры, неизвестная особь женского пола, находившаяся посреди соседней комнаты, заинтриговала его чрезвычайно.

– Знакомься, это Безымянная, неопределённое время она поживёт со мной. – Я лаконично обрушил на друга всё, что мне самому было достоверно известно. – Безымянная, разреши представить тебе Маленького Инфантильного Кобелька. Безобиден, бесхитростен, безволен, бесконечно бессистемен, но необычайно добродушен, исключительно весел, совершенно не завистлив, а тем более не злобен.

Что мне действительно импонировало в моём друге, так это его способность пропускать подобные характеристики мимо ушей целиком и полностью. Подтрунивание и колкости по отношению к другим – укоренившаяся, исторически обусловленная традиция, и, кому бы что со стороны не казалось, я высоко ценю людей, способных воспринимать их адекватно.