Лариса Крутько - Кровь с молоком или неоплаченный долг (СИ)

Однажды с ним уже было что-то подобное. В далеком детстве в Куличках, проснувшись глубокой ночью, также скованный непонятным ужасом, он увидел у своей кровати маленькое мохнатое существо размером чуть больше кошки. Строго взглянув на него большими блестящими глазами, нечто погрозило ему мохнатым пальцем и скрылось за печкой.

На следующий день забежавшая к ним в поисках Лизы бабка Настя прислушалась к восторженному рассказу мальчишки и пояснила:

-Так тебе сам хозяин показался, домовой!Надо было не глазеть, а спрашивать!

-Что спрашивать?-хором спросили Рюг и Лиза, на минуту забыв о пирогах с печенкой.

-К худу или к добру?Хозяин так просто не показывается, -авторитетно заявила Настасья, а тетушка Крина согласно кивнула.

Заглянувший в дом из мастерской Иоганн недовольно нахмурился:

-Что вы парню голову забиваете, мало ли что во сне привидится!

-Домового уважать надобно, иначе обидится хозяин и перестанет помогать!-тетушка Крина слегка повысила голос, но бывший солдат только отмахнулся:

-Все это глупости, бабьи сказки!

Он вышел за дверь и тут же вернулся назад.

-Куда второй сапог подевался, ума не приложу. Ну если это проделки вашего дружка

лопоухого, я его точно без хвоста оставлю!

-Да причем тут Васька?-возмутился Рюдигер, он был не совсем уверен в невиновности приятеля, но считал своим долгом отвести от него любые подозрения.

Крина, хитро улыбаясь, посмотрела на мужа:

-Ну теперь проси у домового прощения, сказать надо»Домовой, домовой, поиграй да

Отдай!» и найдет он твою пропажу.

Однако Иоганн не думал сдаваться:

-Ничего не поделаешь, схожу в чулан за новыми!

Настасья забыла о ждавших ее дома неотложных делах и присела на лавку у стены, с интересом ожидая, чем закончится эта история.

Резко хлопнула дверь, затем с треском откинулась крышка сундука, послышались приглушенные проклятия, затем из чулана появился Иоганн Кранц. В руках он держал совершенно новый, приятно пахнувший кожей и дегтем, сапог очень большого размера, но только один. Он растерянно посмотрел по сторонам:

-Не видно там ни черта, надо бы свечку зажечь!

-Полно притворяться, тебе как раз все прекрасно видно. Проси у домового прощения или ходи босиком!

-Любишь ты меня дураком выставить, -сердито буркнул бывший наемник, но тетушка Крина только вздохнула:

-Прости, хозяин, моего мужа неразумного. Дожил до седых волос, а не знает ни обычаев, ни вежливого обращения. Батюшка домовой, поиграй, да отдай, помоги найти потерю!

Рюдигер не утерпел и заглянул за дверь - оба сапога были на месте, пораженный, он молча поставил их перед крестным на деревянный пол. В чулане на дне сундука спокойно полеживал сапог из другой пары. Убедившись в могуществе домашнего духа, Рюдигер еще долго пытался еще раз увидеть его и задать заветный вопрос, но больше никто его по ночам не пугал.

Теперь также он испытывал непонятный страх, хотя ему давно уже было не восемь лет. Он хорошо видел в темноте, и в отличие от большинства людей мог точно сказать, что в двух шагах от кровати вовсе не притаилось ужасное чудовище, а всего лишь стоит небольшой столик красного дерева. Что на большом кресле вовсе не сидит жуткий монстр, а просто лежит небрежно сложенная одежда. Здесь все было также, как и при дневном свете, но страх и ощущение присутствия чего-то необъяснимого не покидали его.

Вдруг он почувствовал, как на кровать рядом с ним опустилось что-то тяжелое. Из сгустившегося белого тумана вдруг образовалась тонкая женская фигура. Призрачная девушка горько плакала, закрыв лицо руками, худенькие плечи вздрагивали. В комнате заметно похолодало и запахло затхлой сыростью, словно в подвале. Рюдигер всегда был уверен, что привидения невесомые бестелесные создания, но обиженный призрак уселся ему прямо на ноги. Рюгу показалось, что на него опустили тяжелую каменную плиту.

Некоторое время он мужественно терпел это неудобство, не решаясь потревожить горько рыдающую девицу, но в конце концов не выдержал и осторожно кашлянул. Призрак еще раз судорожно всхлипнул и, отняв руки от лица, повернулся к нему. Взглянув поближе на непонятное создание, Рюдигер почуствовал ужас и одновременно подступающую к горлу тошноту.

На когда-то миловидном девичьем лице совершенно не было носа, только жуткая дырка, по краям которой белели кости, губ также не было, существо жутко скалилось голыми зубами. Похоже, над лицом бедняжки потрудились крысы. Из черных блестящих лишенных зрачков глаз на него посмотрела сама тьма, и он поспешил отвести взгляд. Тонкие руки, покрытые трупными пятнами, вдруг протянулись к его горлу и с силой сдавили его. Сбросив охватившее его оцепенение, Рюдигер принялся отдирать от своей шеи ледяные пальцы, в сердцах воскликнув:

-Да что ты ко мне пристала, не я же тебя уморил!

Призрак удивленно уставился на острые клыки, слегка покачав темноволосой головой, и разжал руки. Вдруг дверь снова тихонько скрипнула, в комнату кто-то зашел, мертвая девица моментально превратилась в белесый туман, который растаял в темноте.

Рюдигер с облегчением перекрестился и . . еле сдержался, чтобы не заорать во весь голос. На его кровать вместо рассерженного призрака осторожно присела еще одна, на этот раз совершенно живая и, кажется, не на шутку взволнованная женщина. Он с удивлением узнал в ней Оливию фон Мерингер. На юной хозяйке замка была легкая ночная рубашка из белого шелка с глубоким вырезом, открывающим красивую грудь . На смуглые плечи был накинут сверху тонкий пеньюар. Черные блестящие волосы, ничем не собранные, рассыпались по плечам. Вокруг нее разносился легкий аромат восточных благовоний, смешанный с нежным запахом сирени.

Еще не опомнившийся от первого посещения, Рюдигер осторожно коснулся ее руки, чтобы убедится, что перед ним действительно существо из плоти и крови. Она была настолько горячей, что легкое прикосновение оставило ощущение ожога.

-Это действительно вы, слава Богу, -он вздохнул с облегчением, но тут удивленно поинтересовался, - но что вы здесь делаете в такое время?

Вместо ответа женщина вдруг нагнулась и быстро коснулась его губ своими, горячо зашептав:

-Я больше не могу так, ты заставляешь забыть меня о всех приличиях.

Выпрямившись, она изящным движением скинула с точеных плеч пеньюар, открывая прекрасное, скрытое лишь тонким шелком ночной рубашки, тело. Рюдигер вдруг подумал, что кажется совершенно напрасно считал ее неразумным ребенком. Перед ним была взрослая уверенная женщина, которая прекрасно сознавала всю силу своей опасной красоты.

Нежные ловкие пальцы стянули одеяло и заскользили по его коже, она прижалась к нему всем телом, заставляя вспомнить о том, что он молодой и здоровый мужчина, а вовсе не послушник в монастыре. Испуганный таким странным поведением, он поспешил отодвинуться на безопасное расстояние.