Р. Бэккер - Тьма прежних времен

Пройас насупился. И когда он отстанет?

— И она же, по всей видимости, порождает учеников, которые отвергают своих бывших наставников. Да, Ахкеймион?

Колдун кивнул:

— А еще Священные войны…

Что-то в его ответе насторожило Пройаса. Оно грозило растормошить и без того беспокойные страхи. Только годы учения спасли его от того, чтобы утратить дар речи.

— «Пребывай во мне, — процитировал он, — и обретешь убежище от неопределенности». — Он окинул Ахкеймиона презрительным взглядом. — «Повинуйся, как дитя повинуется отцу, и все сомнения будут повержены».

Повисла неприятная пауза. Адепт смотрел на него, он на адепта. Наконец адепт кивнул с насмешливым отвращением человека, который с самого начала знал, что его обойдут каким-нибудь паскудным способом. Даже сам Пройас почувствовал, что, процитировав писание, прибег к довольно избитому трюку. Но почему? Как может глас самого Последнего Пророка, Слово Изначальное и Конечное, звучать так… так…

Теперь бывший наставник смотрел на него с жалостью. Это было невыносимо.

— Не смей меня судить! — проскрежетал Пройас.

— Зачем вы призвали меня, Пройас? — устало спросил Ахкеймион. — Что вам нужно?

Конрийский принц перевел дух и собрался с мыслями. Несмотря на то что он приложил все усилия, чтобы этого не произошло, он все же позволил Ахкеймиону отвлечь его мерзкими мелочами. Только и всего.

Сегодня решающий день. Он должен стать решающим!

— Вчера вечером я получил весть от Ирисса, племянника Ксина. Он нашел интересную личность.

— Кого?

— Скюльвенда.

Этим словом пугали детей, оно тревожило их сны…

Ахкеймион взглянул на Пройаса пристально, но, похоже, особого впечатления на него это не произвело.

— Ведь Ирисс уехал всего с неделю тому назад. Как он мог найти скюльвенда так близко от Момемна?

— Похоже, этот скюльвенд намеревается присоединиться к Священному воинству.

Лицо у Ахкеймиона стало озадаченным. Пройас помнил, как в первый раз увидел наставника таким — он тогда был юношей, они играли в бенджуку под храмовыми вязами в саду его отца. Ох, как он тогда ликовал!

На сей раз это выражение было мимолетным.

— Какая-то ловушка? — спросил Ахкеймион.

— Я не знаю, что и думать, бывший наставник. Оттого и вызвал тебя.

— Должно быть, это ложь, — заявил Ахкеймион. — Скюльвенд не может присоединиться к Священному воинству айнрити. Мы немногим более чем…

Он запнулся.

— Но почему ты вызвал меня сюда? — спросил он с таким видом, словно размышлял вслух. — Разве что…

Пройас улыбнулся.

— Ирисс вот-вот должен появиться здесь. Его посланец говорит, что опередил отряд майордома всего на несколько часов. Я послал Ксинема, чтобы он привел их сюда.

Адепт покосился на восходящее солнце — огромный алый белок вокруг золотой радужки.

— Он едет по ночам?

— Когда они встретились с этим человеком и его спутниками, за ними гнались императорские кидрухили. По всей видимости, Ирисс счел разумным вернуться как можно быстрее. Похоже, скюльвенд сделал какие-то весьма соблазнительные заявления.

Ахкеймион протянул руку, словно желая отмахнуться от лишних подробностей.

— А что за спутники?

— Мужчина и женщина. Больше ничего не знаю, кроме того, что ни он, ни она не скюльвенды, и мужчина заявил, будто он князь.

— А что именно заявил скюльвенд?

Пройас помолчал, сглотнул, чтобы унять дрожь, угрожавшую проявиться в его голосе.

— Он говорит, что ему известно, как воюют фаним. Утверждает, что уже разбивал их на поле битвы. И предлагает свои знания Священному воинству.

Ахкеймион наконец понял все. И возбуждение. И нетерпимость к собственным заботам. Пройас увидел то, что у игроков в бенджуку называется «кут-ма», «скрытый ход». Он надеется использовать этого скюльвенда, кто бы тот ни был, затем, чтобы досадить императору и взять над ним верх. Ахкеймион невольно улыбнулся. Даже теперь, после стольких резких слов, что были сказаны между ними, он не мог не разделить чувств своего бывшего ученика.

— Значит, он утверждает, что он — твой кут-ма.

— Правда ли то, что он говорит, Акка? Скюльвенды действительно воевали с фаним?

— Южные племена постоянно совершают набеги на Гедею и Шайгек. Когда я находился в Шайме, там…

— Ты бывал в Шайме?! — перебил его Пройас.

Ахкеймион нахмурился. Как и многие учителя, он терпеть не мог, когда его перебивали.

— Я много где бывал, Пройас.

И все из-за Консульта. Когда не знаешь, где искать, искать приходится везде.

— Извини, Акка. Я просто…

Пройас не закончил фразы, как будто был озадачен.

Ахкеймион понимал, в чем дело. Для принца Шайме превратился в вершину священной горы, цель, достичь которой можно, только положив в бою тысячи врагов и своих солдат. Мысль о том, что какой-то нечестивец мог просто-напросто сойти с корабля…

— Так вот, в то время там было много шума из-за скюльвендов, — продолжал Ахкеймион. — Кишаурим отправили двадцать своих членов в Шайгек. Они должны были присоединиться к карательной экспедиции, которую падираджа снаряжал в степь. Но ни об армии падираджи, ни о кишаурим больше никто ничего не слышал.

— Их всех уничтожили скюльвенды.

Ахкеймион кивнул.

— Так что да, вполне возможно, что твой скюльвенд действительно воевал с фаним и одержал над ними победу. Возможно даже, что у него есть сведения, которыми он может поделиться. Но с чего ему вздумалось делиться этими сведениями с нами? С айнрити? Вот в чем вопрос.

— Неужели они настолько нас ненавидят?

Ахкеймиону представилась лавина завывающих скюльвендских копейщиков, несущихся навстречу грому и пламени голоса Сесватхи. Образ из Снов.

Он встряхнул головой.

— Разве жрец Мома ненавидит быка, которому режет глотку? Нет, нисколько. Не забывай: скюльвендам весь мир — алтарь для жертвоприношений, а мы — не более чем ритуальные жертвы. Мы недостойны даже их презрения. Именно поэтому данный случай настолько экстраординарен. Скюльвенд, желающий присоединиться к Священному воинству, это все равно как… как…

— Как жрец, пришедший в загон для скота и заключивший договор с жертвенными быками, — мрачно договорил Пройас.

— Вот-вот.

Наследный принц поджал губы и окинул взглядом лагерь — видимо, искал поддержки своим разбившимся надеждам. Никогда прежде не видел он Пройаса таким — даже когда тот был мальчишкой. Таким… хрупким, что ли.

«Неужели все так плохо? Ты боишься потерпеть поражение?»

— Но, разумеется, — добавил Ахкеймион, чтобы успокоить его, — теперь, после победы Конфаса при Кийуте, в степи многое могло измениться. Возможно, очень серьезно.

И почему он всегда старается подыграть ему?

Пройас искоса взглянул на него, скривил губы в саркастической усмешке. И снова перевел взгляд на беспорядочное нагромождение палаток, шатров и проходов между ними. Потом начал: