Юлия Меллер - Опустошенный север (СИ)

— Она видела, что я заперта, заметила в каких условиях меня держат и осталась довольна. Она всё понимала и у неё была одна цель, помучить и убить.

— Быть может она хотела напугать вас, пригрозить?

— Нет, не теряя время, она принялась сдирать с меня кожу плетью. На мне остались до сих пор следы, они ещё не зажили полностью, и я могу показать.

Служитель повернулся к Лейфу и, увидев кивок с его стороны, продолжил.

— Вы позволите мне осмотреть вас?

— Если муж не возражает, я покажу.

Короткие взгляды между супругами.

— Пусть удостоверит. Надоели недопонимания, неверие.

Пройдя в отдельное помещение, Ксения скинула платье и, прикрыв грудь, показала следы.

— Я стояла лицом, частично прикрывалась, но она хорошо владела плетью и била очень умело.

— Да, надеюсь, что со временем у вас не останется даже намёка на шрамы.

— Только в душе, — усмехнулась землянка.

Выйдя из комнаты, служитель, осуждающе взглянув на Лейфа, громко оповестил присутствующих.

— Полностью подтверждаю наличие последствий жестокого избиения. Прошу вас, расскажите, что было дальше.

— Чувствуя, что ещё несколько ударов, и я не смогу даже прикрываться руками, я попыталась добраться до баночек, мешочков с крупой и кинуть их в неё. Она лишь ухмыльнулась и приготовилась ранить меня своим мечом, чтобы убавить мне прыткость. Ей хотелось забить меня, изуродовать и оставить доедать зверью.

— Так, что же произошло дальше?

— Дальше я увидела, что к входу, а дверь была раскрыта настежь, подскочил мой муж. Он искал меня всё это время, и ему удалось проследить за леди Лейф.

— Мы опросим вашего мужа. Говорите, что вы видели.

— Я видела, что сейчас меня проткнёт сумасшедшая, но одновременно с ней, муж, не успевая подскочить к ней, метнул в неё своё оружие, и оно пробило её насквозь. Она погибла мгновенно.

Из реакции Лейфа непонятно было, верит он или нет, но слушал внимательно, не выпуская из цепкого взгляда отвечающую Ксению.

Дальше давал ответы Ингвар, одаривая Лейфа не менее ненавистническими взглядами и их противостояние, буквально затрудняло дыхание присутствующим. Муж дополнил картину рассказом, что леди Илая не раз пыталась навредить сыну Ксении, юному Альгерду и лишь меры предосторожности всей семьи спасало мальчика, но нередко действия безумной леди находили других, случайных жертв.

Слушание проходило быстро, никто с ответами не мямлил, спорным вопросом оставался только факт похищения, даже не он, а определение наказания за него. Задержка выходила в связи с гибелью Илаи. Немного посовещавшись, герцог Марено и служители, решили отложить это дело на следующий день. Возражений не последовало. Всем необходимо было обдумать происходящее.

Градоначальник выдохнул, радуясь, что всё продвигается без его участия. Однако несколько непростительных оплошностей в новом для себя деле он допустил. Ради недопущения излишней огласки конфликта между важными людьми, слушание проводили в доме главы города. Нашёлся достаточных размеров зал, чтобы разделить по разные стороны неприятелей, как это делалось в управе. В зале расставили соответствующую мебель, и особую гордость вызывал огромный портрет императора, висящий на стене, что придавало слушанию официальное настроение. Отчасти именно портрет, гордость хозяина дома, сыграл неблагоприятную роль в дальнейших событиях. Чисто техническая деталь, призванная служить для ухода за гигантской картиной, маленькая комнатка за портретом, из которой через замаскированную дверцу можно вытирать шваброй пыль или так же на палочке протереть тряпкой засиженную мухами раму. Комнатка находилась под потолком, и пользовались ею крайне редко, но раз в год точно. И в момент слушания этой комнаткой воспользовалась одна крайне неприятная особа, старая леди Дан.

О слушании узнала не только свекровь, но и её подружка прибежала сообщить об этом же. Они немного порассуждали на тему, сколько требуется отжать с семьи Биргхир, надеялись, что старшую леди Дан пригласят на суд, но ошиблись. Тогда женщина задумалась, как ей использовать суд в своих целях и из имеющейся информации поняла одно, что сплетни слишком противоречивы, и она не понимает, кто может стать ей союзником и как ловчее нанести свой удар по южанке. Тогда она, приодевшись и покрутившись перед зеркалом, пошла сама на разведку к дому главы. Она гордо шла, ловя на себе взгляды мужчин постарше. Может не таких привлекательных, как был её муж, но эти взгляды были, придавали ей уверенности в задуманном. Ксения дала бы ей сорок пять лет, может под пятьдесят. Старше здесь люди не выглядели, доживали до визуальных пятидесяти, ну может пятидесяти пяти и возраст замирал, ожидая резкую старость и быстрое угасание. Принарядившаяся свекровь Ксении выглядела аппетитно, ярко, подкрасив ресницы и брови, как это делала сопливая девка Милле. Несколько росчерков и лицо делалось интересным, новым и красивым. Ради дела пришлось унизиться и повторить способ украшения, но эффект радовал. Теперь она уже второй раз прогуливалась у дома градоначальника и думала, как ей здесь найти сообщника. Девицы не подходили, рабочие пришедшие что-то починить, тоже ей не нужны. А вот интересный дед сидящий возле крошечного палисадничка и подозрительно пялящийся на неё, пожалуй, подойдёт.

— Можно ли присесть, старый, — постаралась быть вежливой Ирма Дан.

— Ну, присядь старушка, — весело ответил ей пенёк.

Женщина аж взвилась, желая собственными руками удавить мухомора.

— Какая я тебе старушка, разуй глаза, — позабыв о втирании в доверие, зашумела женщина.

— Так и я не старше тебя, — подзадорил её озорной дед. Леди запыхтела, но пригляделась и правда, одежда так себе, дурацкая, но мужичок вполне ещё в силе. Пришлось в качестве примирения улыбнуться и сесть рядом.

— Чего бродишь тут, — заворчал он на неё.

— Хочу и брожу, — огрызнулась она, поглядывая, не выйдет ли кто поприличней из особняка.

— Не-е, ты не просто тут околачиваешься, чего надо-то, скажи, а то я хозяина позову, он сам спросит, — прихватил мерзкий дед её за руку и вырваться из этого капкана не было возможности.

— Отпусти! Не смей меня своими ручищами хватать, — зашипела леди Дан и казалось сейчас огнём плюнет, столько силы в шипении. А деду весело стало, за юбку притянул к себе поближе, за талию обнял.

— Ярая, хорошо, — неожиданно мурлыкнул он на ушко, — помять бы тебя, небось расцарапаешь, а?

Женщина даже подавилась очередным возмущением.

— Ты не смотри на одёжку, работал я, так зачем хорошие вещи портить. Ты баба крепкая, мне сразу глянулась, — а сам рукой уже за талию притягивает поближе к себе, — тут флигелёк есть, пошли повоюем, только морду мне не царапай, не по возрасту уже, а так я весь твой, — и так крепко прижал собеседницу к себе, что та только крякнула, глазами захлопала, но смолчала.