Царство женщин. Сердце Аризеля (СИ)

Собрав и выкинув остатки волос в сколоченную из дерева, стоящую в углу, мусорную корзину, я вернулся к шкафу с одеждой. Солнце уже заливало комнату целиком, а сарафаны валялись повсюду, когда, наконец, удалось обнаружить пару штанов и рубаху цвета сочной травы. Они лежали в самом тёмном и дальнем углу шкафа под грудой другой одежды, запрятанные подальше от глаз. Но одежда пришлась впору этому телу. И, удовлетворённый, я натянул на крохотные ноги пару кожаных сапожек и с некоторым нетерпением покинул комнату. Что за мир скрывался за её пределами?

Коридор, в который ступил, оказался выполнен в коричневых тонах ― привычных для деревянного материала, покрывавшего здешние стены, хотя дом и был выстроен из белого камня. Солнце пронизывало здание лучами как швейными иглами с яркими жёлтыми нитями в узких ушках. Сейчас, вероятно, время обеда и может получится успеть до его завершения. Желудок совсем слипся.

Спустившись вниз по натёртой до блеска деревянной лестнице, я поспешил в столовую, двери в которую были широко распахнуты. Внутри уже обедали две женщины. И я замешкался на проходе, разглядывая до ужаса знакомых незнакомок.

Самая старшая сестра, Айя, сидела во главе длинного стола, гордо выпрямив спину, пила своё любимое молоко с мёдом из деревянной кружки. Её смуглое лицо отличала непреложная серьёзность: густые тёмные брови сведены, рот как воплощение порядка ― прям и сжат. Свебела, средняя сестра, устроившаяся по левую руку от Айи, ломала горячий хлеб, макая его в жаркое. Голубоглазая, белокожая и светловолосая, она всегда сверкала хитрой лисьей полуулыбкой. Как будто за одним столом, решив разделить трапезу, собрались ночь и день.

Облачённые в просторные рубахи и брюки, а не сарафаны, от которых ломился мой шкаф, сёстры не вели бесед. Погружённые в личные думы, они не особо озаботились о причёсках этих утром, да и роскошными девичьими косами похвастаться тоже не могли. Выглядели как два молодых мужа при княжьем дворе, только грудь и выдавала в них женщин.

Проходя в столовую, я нервничал, но голод возобладал над страхом. Спешно переступив порог, занял место за столом ― по правую руку от Айи. Обе отреагировали на внезапный скрип стула, который я отодвинул, садясь. Прервав умиротворённый приём пищи, сёстры уставились на меня.

― Доброе утро, ― попытался откликнуться я на их взгляды и даже выдавил из себя непринуждённую улыбку.

Айя вскочила:

― Нужно срочно позвать целительницу.

Я узнал этот голос, обсуждавший моё состояние со смутно знакомой старухой.

― Как твоя голова? ― спохватилась Свебела, тоже вставая и спешно обходя стол, прильнула ладонью к моему лбу.

― Просто хочу есть, ― уверил я, наполняя тарелку ароматным овощным жаркое с добротным куском мяса.

Айя опустилась обратно на стул, нисколько, впрочем, не успокоившись. Хотя хороший аппетит ― первый признак здорового организма.

― Она впервые надела одежду, которую я ей подарила, ― заметила Свебела, возвращаясь на место.

― И обрезала волосы, на которые была молиться готова, на каждый их сантиметр. И теперь ты будешь уверять меня, что она всё ещё в своём уме?

Испугавшись, что самозванца в теле их младшей сестры раскроют, я съёжился. Было действительно не по себе, хоть эти лица и отзывались чем-то родным в сердце. Серьёзное Айи и весёлое Свебелы. Мы были знакомы всю мою жизнь, росли вместе. Всю МОЮ жизнь? Я уронил на пол кусок хлеба и наклонился, чтобы поднять.

― Васха!

― Да? ― откликнулся я тонким голосом.

― Вот видишь, Айя, она отзывается на своё имя, значит, и нам не стоит драматизировать.

Выпрямляясь, я вдруг понял, что позабыл, как звали меня, настоящего МЕНЯ. И от этого всё нутро объял ужас, и сердце ухнуло куда-то вниз.

Почему я не мог вспомнить своего имени, при этом ясно представляя лица всех, с кем воевал бок о бок? Детские воспоминания, когда родители окликали меня покрыл шум похожий на одновременный шёпот сотни людей. Остаток обеда я с усилием впихивал в себя содержимое тарелки, которую наполнил в голодной спешке. Позже обеспокоенная Айя всё-таки вызвала целительницу. И я узнал этот хрипловатый старушечий голос.

Полуслепая Ко́ра ловко и быстро осмотрела мою рану здоровым глазом, сиявшим по сравнению с блеклым и как будто затянутым изнутри паутиной вторым. Одетая в похожие на мешок штаны и такую же рубаху, опоясанную разноцветной верёвочкой, опиравшаяся на гладкую ровную палку, Кора гордо держала голову. А её посеребрённые от старости волосы не покрывал шерстяной платок, как я привык видеть у женщин подобного возраста. В белую вату были вплетены цветастые лоскутки. И всё время осмотра я не мог оторвать от них глаз, настолько затейливые они были.

― Насколько я могу судить, Васха вполне здорова, ― вынесла свой вердикт Кора.

― И как же ты объяснишь вот это? ― раздражённо поинтересовалась Айя, указывая на всего меня.

Кора почесала в затылке:

― Возможно удар по голове сказался, но ничего что бы грозило здоровью, я не примечаю.

― Чтож, благодарствую, ― вздохнула Айя, недоверчиво мотая головой.

Пожав плечами, целительница оставила нас вдвоём. Довольно резво передвигалась, несмотря на дряхлость и необходимость пользоваться тростью. Мы с сестрой переглянулись. Айя продолжала хмуриться:

― Ты точно хорошо себя чувствуешь?

Мне было трудно честно ответить на данный вопрос. Я, взрослый мужик, заперт в теле щуплой девчонки, которая, наверное, и меч поднять будет не в силах, не то что сражаться. А ещё я напрочь забыл данное мне при рождении имя. Описать словами мучительные чувства, терзающие душу, оказалось слишком непросто. И потому я просто сменил тему:

― Что со мной случилось?

― Не помнишь? Не удивительно... Новжа отыскала тебя в чаще леса. Земля намокла от дождевой влаги, ты поскользнулась и упала, ударившись затылком о камень.

Какая нелепая смерть. По сравнению с этой моя точно была получше, пусть и бесславная.

― Кстати, насчёт Новжи, ― продолжала Айя. ― Она каждый день ломилась в наши двери, навещая тебя, пока ты лежала без сознания. Советую зайти к ней перед тем, как будешь заниматься делами, которыми ты там обычно занимаешься.

Сказав это, Айя широкими шагами пересекла гостиную и скрылась за дверью. У меня возникло ощущение, что Васху тут не воспринимали всерьёз. В голосе старшей сестры сквозило неприкрытое пренебрежение по отношению к моим занятиям и подругам. Новжа… снова. В любом случае следовало её отыскать, чтобы она показала мне место в лесу, где было обнаружено тело Васхи.

Поднимаясь с дивана и направляясь к выходу из дома, сам себе удивился, что ищу объяснения происходящему. Ещё совсем недавно я был почти готов просто уверовать в божью волю. Так было проще всего. Возможно это память Васхи, говорила во мне. Память девушки, погибшей в лесу в одиночестве, ударившись головой о камень. Была ли её смерть мгновенной или долгой и мучительной как моя? Взывала ли она к Предкам, молила ли их о помощи?