Царство женщин. Сердце Аризеля (СИ)

Девчушка отпустила рубаху, убежав дальше по улице.

― Пожалуй, теперь и смысла нет с ткачихой договариваться, ― с неприкрытой горечью проговорила Новжа, опережая меня на пару шагов. ― Всё равно ведь носить не станешь.

Наверное, в подобные моменты к людям в голову и приходят мысли вроде «лучше бы моя лучшая подруга умерла, чем вернулась совсем чужим человеком». Вот только она действительно умерла на той поляне, и с этим уже ничего не поделаешь.

― Что-то у меня голова кружится, ― отозвался я. ― Вернусь-ка к себе.

― Тебя проводить?

― Не стоит. Спасибо за сегодня, ― и когда я стал таким вежливым?

Махнув на прощание рукой, направился к дому хранительниц. Они копили, хранили и создавали память. Помимо жилых комнат в здании располагались библиотека, учебный класс и приёмная. Свебела преподавала детишкам грамоту и математику, также вела городскую хронику, в этом ей помогали самые усердные ученицы. Айя разбирала местные конфликты и регулировала городское хозяйство, направленное на общие нужды. Обычно должность хранительницы передавалась следующей в роду. Но это нисколько не роднило её с князем. Среди женщин не существовало главенства одной над другой. С рождения равные они оставались такими до конца дней своих.

Оглядываясь на молодых девушек, я невольно думал о том, что им не суждено стать жёнами. За них не будут предлагать преданного, и им не предстоит ждать своих мужей с поля или с войны, растя детей и присматривая за домом, проводя свои дни в кротости и послушании перед мужем. От подобных мыслей почему-то становилось страшно, но одновременно очень спокойно.

Чтобы зачать, женщинам не требовался мужчина, забеременеть могла любая женщина, состоящая в паре. Обычно это не происходило спонтанно, всем было хорошо известно, в какие дни они точно могли зачать. Пары часто сформировывались только ради рождения ребёнка, а потом так же легко распадались. Однако желающих завести дитя находилось не много, и весьма редкая женщина беременела больше одного раза за свою жизнь, потому город не рос, вот уже долгие годы оставаясь в своих границах.

Васха и её сестры имели одну общую и три разных матери. Общая и являлась прошлой хранительницей. Она была ещё жива, но несколько лет назад покинула город, передав полномочия своим дочерям. Насколько я мог судить по обретённым воспоминаниям, всё чем занималась Васха ― это придумывала необычные наряды и причёски, уверяя всех и каждую, что однажды и её работа станет частью наследия Быстроречья. Весёлая и беззаботная, она проживала свои дни непринуждённо и легко. Мне даже стало немного завидно.

И вишенкой на моём горьком на вкус пироге стал один неотвратимый факт: Светлый край не ведал войн. Слов «война» и «оружие» вовсе не существовало в здешнем языке.

Ступая по мощённой дороге и глядя исключительно себе под ноги, я желал лишь как можно дальше убежать от этого города и от этого мира. Вырвать сердце Васхи из её груди, заставив его остановиться.

Достигнув местной кузницы, я только сейчас заметил сгустившийся вечер. Вдоль главной улицы на высоких фонарных столбах в чугунных домиках уже плясали яркие огоньки. Их тёплые отблески касались моего лица или, лучше сказать, лица Васхи. Это всё словно сон, который растает стоит лишь открыть глаза, а потом удивиться, что тебе вообще могло привидится нечто подобное.

Огни всё сильнее расплывались перед моим взором, превращаясь в размытые пятна, а окружающие звуки перемешивались, что в конце концов я уже не мог их различать. Ослабленные ноги подкосились, и я лёг, сразу же провалившись в пучину бессвязного сна.

Солнечное тепло защекотало кожу, заставив пробудиться. Стоило распахнуть веки, и я снова погрузился в реальность, которая, как дворовый пёс в ожидании подачки, всё не оставляла меня в покое. Но единственное, что я мог ― это дать ей пожрать самого себя.

Пахло утренней свежестью, обильная роса намочила волосы и одежду. Я стряхнул влагу, обнаружив себя сидящим на сырой земле перед молодой вишней. Половина ладони в обхвате, она почти не плодоносила. Посаженная всего две зимы назад, с кривыми, но острыми ветками, торчащими во все стороны, дабы не подпускать чужаков к стволу дерева. Приглядевшись, я заметил обрывок ткани, привязанный к самой нижней и толстой ветке. Там красовалась надпись, оставленная красной засохшей жидкостью. Моей кровью... кровью Васхи.

― «С вечной любовью», ― прочитал я, слегка дотрагиваясь до лоскута.

Сзади послышались мягкие приближающиеся шаги. Я сделал вид, будто ничего не заметил. Но затем посторонний голос, не дожидаясь приглашения, ворвался в моё уединение:

― Даже когда мы меняемся, всегда остаётся нечто неизменное, ― Свебела опустилась рядом на землю, лучась столь присущей ей полуулыбкой. ― Вот и ты, Васха, всегда приходишь к дереву своей первой матери, когда чувствуешь в ней нужду.

Первая мать? Та, что выносила и породила на свет.

― Потому я точно знала, где тебя искать, когда ты не обнаружилась в своей комнате, ― ласково продолжала сестра.

Она легонько коснулась моей макушки, трепая и без того спутанные волосы. Почему-то от этой навязанной нежности по телу пробежала неприятная мелкая дрожь.

― Может пойдём завтракать? Ты, наверняка, голодна.

Свебела поднялась и протянула мне руку. Промедлив секунду-другую, я всё-таки схватился за неё.

Сад Древних, в котором мне довелось почивать этой ночью, хранил в себе прах умерших женщин. На тех местах, где он был зарыт, сажались деревья. Чаще всего плодовые, но выбор всегда стоял за родственниками умерших, потому это могло быть что угодно, порой даже цветы.

Ноги Васхи привели меня к могиле её первой матери. Нечто столь сентиментальное нисколько не воодушевило.

Пока мы пробирались меж деревьев, из-за одной скрюченной хурмы навстречу выпрыгнула девушка лет пятнадцати в накидке с вышивкой, изображавшей распустившиеся алые розы.

― Стоять на месте, ― велела незнакомка, выставляя перед собой ладонь. ― Что вы делали в Саду Древних в такой ранний час? А ну-ка отвечайте мне!

Свебела раздражённо прикрыла веки, но затем ответила с прежней полуулыбкой:

― Разве у нас существует запрет на посещение? Я не слышала объявления.

― Несколько деревьев было попорчено, неизвестная выстругала рисунки на коре. И произошло это ночью, из-за чего старшая садовница велела ввести ночной патруль по периметру Сада. А я не видела, как третья хранительница пересекала территорию Сада сегодня утром. Значит, она под подозрением, ― теперь острый ноготь девушки был направлен на меня, смертоносный клинок не иначе, я едва сдержал усмешку.

― И рисунки какого рода были выструганы на коре, и какие конкретно деревья пострадали? ― терпеливо поинтересовалась Свебела.