Михаил Кононов - Азиэль (СИ)

- Кроме того, это вечером он сидит в таверне, а днем он особо никуда не ходит, дома сидит, у него какое-никакое, а хозяйство есть. Дома его найду, - предложил и другой вариант я.

- А если Мальца поймают, что тогда? Сдаст он нас и крышка! - начал было грозиться Торвальд.

- Я лучше перережу себе глотку, чем доставлю этим ублюдкам удовольствие пытать и казнить меня. Да и не знают они, что я к вам подался, с чего они вообще меня про вас спрашивать будут? - попытался я окончательно убедить своего нового друга.

- И то правда. Всё, Тор, давай спать уже. Ты тоже иди, тебе ещё завтра молот полировать, или что ты там делаешь с ним перед битвой, иди уже, - Чистюля смачно зевнул, чем, похоже, окончательно уговорил Торвальда, потому что тот тоже широко открыл пасть и не то что зевнул, а прям какой-то рёв издал.

Мы развернулись и опять поплелись спать. Не хотелось уже ни о чем думать, просто лечь спать. Но меня мучал один вопрос: интересно, мне меч или хотя бы топор дадут перед битвой?

* * * * *

Ночью мне снился какой-то бред, основанный на последних событиях. Снилась свиноферма тётки Марфы, я там объедался до отвала мясом, потом сам превратился в свинью, попал на стол к разбойникам и они меня съели. Слава богу, на этом я проснулся.

На улице все ещё было темно, но солнце вот-вот уже должно было встать. А прохладненько, однако, сегодня. Надо бы обзавестись себе тёплой шкурой, да попрочнее. Прикреплю её поверх своего, не побоюсь этого слова, доспеха. Тогда и тепло станет, и от шального удара защита будет.

Несмотря на бредовые сны, я хорошо выспался, так что был полон сил и готов к походу. У костра сидел Патлатый, молча смотрел в огонь. Похоже, он не спал всю ночь. Время ещё было, я увидел остатки мяса, большое количество мелких кусочков, и решил подкрепиться перед дорогой. Кто знает этих двоих, может они проснутся и сразу в путь-дорогу, а как говаривал батюшка Рональд, кто рано встаёт, тому Бог подаёт. А как говорю я, кто рано встаёт, того и тапки, так что я встал рано, мясо моё и всё тут!

Для начала я умылся в одной из бочек с водой. Вода была холодная, аж зубы сводило. Подойдя к столу, я поймал себя на мысли, что лежат куски нетронутого мяса. Мы-то поели отлично, но у нас же четверо костлявых! Я нашёл их взглядом, они тут как тут, смотрят на меня голодными глазами, полными мольбы. Я потянулся было к мясу, как голос подал сидевший у костра Патлатый:

- Не давай им ничего, - негромко произнёс он.

Даже головы не повернул, а сидел он ко мне спиной. Глаза на затылки у него, что ли?

- Почему? - тоже негромко спросил я.

- Это мясо хозяина. Тебе он разрешает брать, значит, ты можешь брать. Им нельзя, они не могут. Ты не хозяин, ты не можешь давать, только брать, - как-то странно он разговаривал, не местный видать.

Я пожал плечами, нельзя так нельзя. Костлявые сразу поникли и продолжили дальше лежать на земле. Выбрав несколько подходящих кусочков, я нанизал их на нож и подсел поближе к костру.

- Почему ты назвал капитана хозяином? - спросил я.

- Он спас мне жизнь. Он хозяин, - ответил так, как будто это для него очевидно и по-другому быть не может.

- Откуда ты? - продолжил я свой допрос. - У нашего народа однозначно не такие понятия.

- Ваш народ глупый. Нет чести. Я воевал с вашим народом, трусливые воины, нет чести. Я воин племени мабори. Мы живём далеко отсюда, - с какой-то грустью в голосе он говорил, наверное, скучает по родным землям.

- Тогда как тебе жизнь спасли, если вы были врагами? - удивился я.

- Хозяин не был враг. Я был в плену, хотели казнить. Хозяин вытащил, - его род искривился в подобии улыбки.

- Это он тебе сказал, что он твой хозяин? - не унимался я.

- Нет. Я ему сказал, что он мой хозяин. Я отдаю долг, - не без гордости сказал воин.

- А как давно ты в банде? И разве тебе нравится то, что делает эта банда? - меня удивило, что такой благородный воин делает в такой шайке.

- Банда убивает свой народ. Люблю убивать ваш народ. Банда насилует свой народ. Я люблю насиловать ваш народ. Это я делал до хозяина, теперь делаю пять лет с хозяином, - снова улыбнулся мой собеседник.

- Ого, пять лет? Сколько же он в разбойниках? - удивился я.

- Не знаю, - пожал он плечами.

Пока мы разговаривал, мясо немного подогрелось вблизи огня, и я принялся завтракать. Патлатый молча сидел и смотрел в огонь. Наверное, вспоминал о тех временах, когда жил дома. Я ел и смотрел на него, смотрел и думал. Никакой он не благородный воин. Возмещает долг за спасение своей жизни тем, что убивает и насилует людей по приказу Глазастого? Так это ему нравится. А убивая детей и беременных, он оправдывает себя тем, что он делает это не по своей воле, а что так велел хозяин? Сволочь он, вот кто. Нет чести у нашего народа. У тебя нет чести, если ты позволяешь управлять собой таким мерзким типом, как Глазастый. Ещё и гордится этим. Надеюсь, он сдохнет вместе с костлявыми во время грабежа. Хотя это маловероятно, он действительно был похож на настоящего воина. А, ну его, я даже рукой махнул, пойду я будить своих попутчиков.

Уже и рассветать начало, я сам себе поднял настроение после разговора с Патлатым тем, что я выспался, поел, полон сил и самое главное, иду на своё первое дело. Я направился к нашим палаткам, но Чистюля и Красава уже суетились.

- Молодец Малец, раньше всех встал, - похвалил меня Чистюля, - не будем тратить время, умываемся и вперёд.

Что ж, я был готов. Немного погодя, мужики тоже собрались, мы отодвинули наши маскировочные ворота, те самые, через которые вчера мы сюда попали, и двинулись в путь. В этот раз я пытался запомнить дорогу всеми силами, в голову пришла идея оставлять разного рода знаки, по которым бы мог ориентироваться, в случае чего.

- А ну не трожь ветку! - вдруг гаркнул Красава.

- Что, хочешь, в случае чего, дорогу назад найти, да? А мы что, по-твоему, по запаху назад идём? Так дня через два и мой запах тут не услышишь, - отшутился Чистюля. - Иди за мной и следи за моими руками, я буду показывать тебе наши указатели, их тут полным-полно.

На полном ходу Чистюля каждую минуту то левой, то правой рукой показывал мне на один из указателей, и через некоторое время я заметил определённую закономерность и уже через полчаса пути я перестал обращать на них внимание.

Я думал о своём возвращении домой, в Лесную. Причём я не о проникновении домой и обратно, в случае того, если тело отца я там не найду. Я думал как раз о ситуации в точности до наоборот. Если я вернусь, а папка будет лежать там, где я его оставил, то это открывает мне совсем другие возможности. А что если сказать, что разбойники убили отца, мол, ограбить хотели, да не нашли ничего ценного. В тот же вечер у тётки Марфы сожгли амбар, а один из разбойников украл два мешка мяса - вполне в духе разбойников. Я воспользовался доверием Бороды, который, как я знал, был сообщником убийц моего любимого папеньки, он помог мне их найти. А дальше я за ними проследил и нашёл их лагерь и теперь вернулся за помощью. Народ позовёт дружинников, выдвинет своё ополчение, и всё, прощайте, несчастные разбойнички, теперь вас будут убивать.