Джульет Марильер - Полет ворона (ЛП)

Были и исключения. Группа парней, шутя и смеясь, остановилась поприветствовать нас на развилке, они спросили, не хотим ли мы пойти с ними. Они, наверное, пили эль, так можно было объяснить их смелость. Тали издала смешок в ответ и вежливо отказалась, сказав, что ее мужу это не понравится. Повезло, что парни не настаивали, а пошли дальше. Мы дождались, пока они исчезнут из виду, а потом выбрали другой путь.

Наша история менялась. Калла и Люда были из небольшого поселения на севере Темноводья, им дали отдохнуть от работы на ферме и посетить Собрание. Эта причина пути на восток была лучшей, не вызывала вопросов, ведь половина Олбана так делала. У Летнего форта мы тут же скроемся в лесу и обойдем Собрание. Что может быть лучше для пересечения долины Раш, когда двор Кельдека смотрит представление? Силовики будут там, и в поселениях смогут выдохнуть хоть ненадолго.

Уже было видно Среброводье, длинная сияющая вода среди сосен и дубов. Деревья были в летнем убранстве, зеленом и густом. Было просто скрыться в лесу, и где-то неподалеку было место, где мы с Шалфей и Красным колпаком встретились осенью. Могли они быть неподалеку? Людей в пути было столько, что добрый народец вряд ли показался бы. Многие несли ножи для защиты, редкие решили бы защищать их амулетами, если они вообще это умели. И доброму народцу было плохо от железа.

Мы сидели какое-то время на плоском камне на холме, смотрели на озеро и лес. День был ясным, небо — нежно-голубым с облаками, похожими на лебяжий пух.

— Нерин.

— Мм?

— Я думала. Теперь нам будет безопаснее на главной дороге в толпе. Иначе нас будут постоянно замечать другие путники. В большой группе или рядом с ней мы проще скроемся.

— Но дальше будут люди короля, и они будут следить за необычным.

— Мы не выделяемся. Мы лишь еще две женщины в пути. Помни историю, не говори больше, чем нужно, и мы пройдем. Мы будем на берегу Среброводья к ночи. Проще слиться с толпой сейчас, чем вдруг появиться у Скрытых вод, где у нас останется только эта дорога.

— Хорошо. Если ты так хочешь.

— Ты не звучишь убежденной.

Я не говорила ей, что мне было плохо от мысли, что на этой дороге будут Силовики. Ей было хорошо, она не видела, как брата пронзают копьем, и он кашляет кровью. Она не видела, как ее бабушка становится оболочкой в руках Поработителя. У нее не было угрозы быть пойманной и получить такую же судьбу. Но нет, это не так. Я не знала истории Тали. Олбан был таким сейчас, что и в ее прошлом могли быть ужасы.

— Знаю, нам придется так делать вскоре, — сказала я. — Но я боюсь. Я не могу ничего с этим сделать. Если что-то пойдет не так, здесь я призвать не смогу.

— Да, но ты и не попадешься. Что бы ни случилось. Нерин, что бы ни случилось. Понимаешь? Люди короля не должны знать, что ты Зовущая. Ни намека.

Выражение ее лица пугало меня.

— Знаю, — прошептала я.

— Я могу уберечь тебя во многих ситуациях, хотя мне лучше не сражаться, если я изображаю фермершу.

Ее оружие было скрыто в свернутом одеяле, и только один нож был спрятан на ней. Конечно, у нее был посох, которым она могла отбиваться. Одного Силовика она сможет одолеть даже так. Но это будет так же опасно, как использовать мой дар, ведь за такое накажут, а наказывал король всегда быстро и жестоко.

Мы еще ночь провели в лесу. Следующим утром мы присоединились к толпе на дороге. Здесь не только шли пешком, но и ехали телеги с быками. Несколько людей богаче ехали на лошадях, порой мимо вели стада овец или коз. Настроение было подавленным, недоверие проникло глубоко в сердца людей Олбана за годы правления Кельдека. В основном, люди поглядывали на нас, но игнорировали. Чаще всего нам лишь кивали, порой говорили о погоде или толпе. Мы отвечали тем же. Здесь нельзя было заводить друзей.

Теория Тали была верной. Несмотря на давку, мы шли так быстрее. Мне это не нравилось. Я видела по напряженному телу Тали, что и ей тоже. Каждое слово и жест были продуманы. Мы шли весь день, и когда стало слишком темно, мы сделали то же, что и все — нашли место у дороги, чтобы устроиться на ночлег. Недоверие было не настолько большим, чтобы мешать кому-то подходить к огню: все собирали хворост, все грелись. У нас не было запасов, мы пошли рыбачить на озеру вместе со многими. Нам везло, или мы были опытнее. Мы поделились уловом с семьей, что шла рядом с нами, с фермером, его женой и двумя скромными дочерьми. Девочки были почти того возраста, какого была я, когда Силовики пришли в Лес воронов и разорвали мой мир. Я не знала, почему их взяли на Собрание.

Мы пришли к Скрытым водам, где воины-призраки признали в Тали связь с их благородным атаманом. Она шла, ее метки были скрыты, а люди растянулись впереди и позади, все молчали и тревожно озирались. Все знали, что здесь есть призраки. Может, только мы с Тали видели их лично, хотя сейчас их было только слышно: в холоде ветра, свистевшем в долине в форме чаши, было эхо рожка и барабана.

— Мы приветствуем вас, — прошептала я в шаль. — Мы чтим вас. Сегодня нам придется пройти мимо, — рядом со мной шла Тали, глаза ее блестели от воспоминаний, а зубы были стиснуты. Я ткнула ее локтем, жалуясь:

— Я не успеваю за тобой, Люда.

Она опустила плечи, замедлила шаги и стала похожей на девушку, а не воина.

— Мне это не нравится, — прошептала она. — Не нравится так идти.

— Мне тоже. Надеюсь, осталось немного.

Она моргнула и замолчала. Калла и Люда шли на Собрание впервые. Чем ближе мы были к Летнему форту, тем важнее было играть роли весь день.

У Глубоководья мы снова встретили шумных парней. Они ночевали неподалеку и мешали всем спать, громко рассказывая истории. Пара с дочерьми постарались устроиться как можно дальше от них, мы с Тали были неподалеку от них, но вдали от огня. Мы ели холодную рыбу, оставшуюся с прошлой ночи, а потом легли спать. Но голоса звучали дальше, громкие, неразборчивые из-за эля.

— Бездарная моль, я побью тебя с легкостью!

— Только попробуй, слизняк! Ты у меня получишь.

— Может, имена назовете? Я куда больший мужчина, чем вы!

— Встань и покажи! Мы и узнаем!

— Калла, — резко прошептала Тали. Юноши бились и втягивали в бой других мужчин. Кто-то побежал и наткнулся на двух девочек, те закричали от страха, их отец поднялся на ноги и сжал кулаки. — Вставай и медленно отступай, — в тени, из виду, от беды. Я поднялась на ноги.

Фермер закрыл собой дочерей и столкнулся с тем, кто их разбудил.

— Прочь, хам. И приглуши громкость, люди хотят спать.

— Калла, двигайся.

Я пятилась, уходила из озаренного огнем круга.

— Кого ты назвал хамом, старик? Давай, ударь меня!

— Успокойся, — сказал фермер, не поддаваясь. Жена за ним обняла дочерей, словно курочка, крыльями защищающая цыплят. — Ты перебрал эля, это я вижу. Вдохни, отойди и дай всем отдохнуть. Здесь есть дети, — он отлично владел собой.