Дмитрий Морозов - Диплом мага

Первый ход в ней всегда делаешь ты сам: первое движение, неуверенное движение только что родившегося ребёнка — движение не по потребности мира, или желанию кукловода, а самостоятельное — без причины и следствия, даже не из прихоти — у тебя не может быть желаний, даже случайных — вот тогда и рождается шут. Если он не найдёт в себе источник сил, сил, свободных от любых воздействий и чаяний — его бессильные дёргания способны лишь всех рассмешить: поглядите на эту нелепую куклу! Шут, паяц! Смешной арлекин!

Но если твои движения наполнены силой, если стены мироздания дрожат, раздвигаясь под непонятными, нелогичными движениями шута. Если нити желаний натягиваются в бессильной попытке удержать, но тут же вновь опадают — приходит черёд смеяться шуту: над кукловодом, над миром, над собой. Не презрительно, нет — и не торжествующе, а искренне и легко, как смеётся ребёнок, довольный своей первой удачной шуткой.

И тогда игрокам страшно: страшен не шут, страшна ситуация — кукла получила свободу! Она делает что хочет, не обращая внимание на потуги кукловода! И можно перерезать бесполезные теперь нити совсем, но дрожит рука: а вдруг непонятная кукла, вместо того, чтобы обвиснуть нелепой грудой, поднимет голову и, глядя поверх кукловода, увидит игрока? И тогда страх сводит губы, выдавливая из них неуверенную улыбку.

И это тоже шут!

Грибник выдохся и, махнув рукой, принялся собирать свою снедь. Подхватив вёдра, он совсем уже было собрался уходить, но остановился, и, поколебавшись, добавил:

— Знаешь, мне тоже выпадала эта карта…

Глава 2

— Мам, я вернулся! — Дэн с трепетом переступил порог родного дома. Да, на Земле прошло совсем немного времени — но для него прошли годы — и кто знает, насколько сильно он изменился. Эльфы уверяли, что внешне он — всё такой же, но часто ли им приходилось сравнивать между собой людей? Никогда!

Впрочем, всё прошло гладко. Дэн отсутствовал чуть больше суток — если вызвало что-то удивление, так это, скорее, быстрое возвращение: уезжал на три дня, а вернулся после первого…

— Да скука там страшная — пряча глаза, соврал Дэн. — Все перепились, поговорить не с кем. Я плюнул и ушёл.

Матушка качала головой и верила — а на душе было гадко. За эти годы в университете он совсем разучился обманывать — даже такая маленькая и необходимая ложь вязла на губах, отдавая чем-то затхлым и постыдным… В университете нередко скрывали правду, но не искажали её — и разница между этими понятиями больно резанула по нервам. Похоже, он отвык играть по правилам собственного мира — или усвоил другие, более естественные?

Дэн торопливо перекусил и выскочил из дома — на свежий воздух, придти в себя и полюбоваться родным, земным солнышком. Крыльцо дома, нагретое за день, щедро делилось теплом создавало ощущение уюта и покоя. Старое дерево обычно хранит в себе память бесчисленных прикосновений человеческих рук, создавая особый настрой, легко читаемый внимательным слушателем…

Всё-таки хорошо — вернуться домой! Где-то высоко в небе щебечут птахи, стрекочут сверчки, доносится мычание возвращающихся с полей коров. Житьё в пригороде имеет свои преимущества — здесь природа ещё не закована в панцирь из железа и стали, не отравлена выхлопными газами — и можно вот так бездумно посидеть на солнышке, раскрывшись миру — и ощутить его биение, его ласковое и нежное внимание…

Дэн сидел, закрыв глаза и полностью расслабившись — он был дома. Покой и умиротворение усталого путника, вернувшегося домой — его никогда не испытать тем, кто не выходил дальше собственного района, кто о путешествиях знает по экскурсиям, а из всех опасностей предпочитает лишь тщательно оплаченные, причём в сопровождении внимательных инструкторов и проводников, помогающих интересно провести двухнедельный отпуск и подсказывающих, наиболее красочные для его дорогой камеры виды… Его не понять и псам войны — крутым профи, способным написать пулями на мишени восьмёрку или победить медведя голыми руками, но недоумённо пожимающих плечами при виде пламенеющего заката — не до этого им, им бы приказ выполнить да стресс после снять — а эти слюни… Это не из их жизни. Мир вообще так устроен — те, что в силах оценить, не могут почувствовать, а те, кто мог бы — не захотят оценить…

Дэн привычно отрешился от окружающего мира, уходя в глубь себя и начиная погружаться в состояние полудрёмы, когда воспринимаешь окружающее как нечто привычное и обыденное, не отвлекаясь на эмоции и желания. В глазах вначале замелькали жёлтые искры, но их хоровод быстро успокоился, и тёмно-зелёный цвет начал расползаться по векам, даря покой и тишину…

Дэн почувствовал нити судеб. В его мире они были тонкие и ажурные — лёгкие, невесомые конструкции, не способные оказать серьёзного сопротивления… Вот только на Земле не было никого, способного сопротивляться — им. Светлые нити связывали его — и дом, землю — не удивительно — это его крепость, он здесь родился — и привязан к этому островку суши желаниями и устремлениями собственной души.

Вот совсем тонкая нить, идущая от его собаки — старый пёс, увидев хозяина, сперва долго принюхивался, заставив сердце тревожно ёкнуть — но потом признал — и ластился, как щенок, подсовывая голову под его руки. Нить чуть заметно подрагивала — пёс не спал, переживая аромат запахов незнакомого мира…

Вот линия потолще и посветлее — это матушка. Возится по дому, что-то готовя, убирая, по своему обыкновению. Сколько Дэн себя помнил, на всегда чем-то занималась, не оставаясь ни секунды без дела, придумывая тысячи крохотных необязательных дел — тех, которые можно отложить на потом — если их не сделать, ничего страшного не случится — но займись ими — и твой крохотный мир станет гораздо светлей и уютней, создавая комфорт для всех его обитателей.

Вот только откуда в её линии этот странный жёлтый оттенок? Дэн, не глядя, пододвинул себе сумку, куда переложил браслеты, надел — и зачерпнул энергии, оглядывая магическим взором мир.

Почти ничего не изменилось. Нити судеб пропали, сменённые другим видением — но новые, возникшие взамен их, были столь же тонкими и еле заметными — по сравнению с миром эльфов, в них почти не было энергии — так, намёк, позволяющий жизни не погаснуть… Лёгкие, почти прозрачные поля привычно оттенили предметы, создавая энергетический фон — но такой слабый, что сквозь него легко можно было читать и на больших расстояниях.

Аура была бледной. Даже с учётом слабой энегроподпитки полей Земли, аура здорового человека должна быть сильнее, ярче, чётче выражена. Местами энергетика матери была истощена настолько, что не улавливалась глазом — умом Дэн понимал, что поля действуют — не могут не действовать — но поёживался, глядя на зияющие дыры. Он щедро впрыснул энергии в ауру матушки, успев услышать её изумлённый вздох — но прорехи никуда не делись, лишь аура стала чётче и более насыщенней.