Сергей Калашников - Чистилище (СИ)

В дальнем углу кухни виднелась старая дверь окованная железом, ведущая в единственную кладовую, где еще хоть что-то оставалось. Райт тихо и быстро пересек все помещение. Полутьма не мешала, каждая мельчайшая деталь обстановки была так хорошо знакома, что он и в кромешной темноте не задел бы ни одного выступающего угла. Кладовая была заперта, но и это не было проблемой. Тихо звякнув о стену, из-за опустевшего ящика для овощей Райт извлек кочергу, оставленную там специально для этого. Подсунув металлический крюк под дверь - отработанным рывком снял ее с петель. Крякнув от натуги, все таки вес для него был приличным, прислонил узкое, крепко сбитое из досок и железных полос, полотно к стене. Все это заняло не больше двадцати секунд, не то, что в первые несколько раз. Проведя рукой по грубо сколоченной полке, он на ощупь нашел нужный мешок. Бобы было слишком долго варить, а потому сейчас его интересовала картошка и сухари. Выбрав четыре средних клубня и пару чуть ли не каменных горбушек, он на мгновение замер. Вспомнив о Марлоне, добродушном здоровяке, Райт вернул одну картошку на место и нашарил более крупную. С улыбкой скручивая небольшой, холщовый мешочек он думал, что и без того крупному, да еще и больному крепышу надо больше, чем ему, худому и здоровому.

- А-а-ах ты мерзкий засранец! - резкий, презрительный окрик буквально парализовал Райта, мгновенно покрывшегося холодной испариной.

Он медленно обернулся, подрагивая и судорожно пытаясь вдохнуть. В трех шагах от него, в полумраке кухни темнел знакомый силуэт.

- Вот значит как? - увидев кочергу в крепко сжатом кулаке парня, мистер Лоулер удобнее перехватил широкий, мясницкий тесак. Острое лезвие тускло блеснуло в темноте.

Райт перевел взгляд на свою руку, брезгливо отбросил в сторону кочергу, будто ужаснувшись возможности которую она давала.

- Эй! Эй вы! - худой как жердь Лоулер махнул тесаком, привлекая внимание группы бойцов. - Зовите офицера. Живо. Господина Дея или господина Брикмана, - кто-то удивленно уставился на согнувшегося пополам Райта, которого старший по кухне грубо тащил за загривок. Кто-то брезгливо сплюнул, точно поняв в чем дело.

Всех солдат гарнизона, не занятых на постах, построили во дворе. Джастин стоял во второй шеренге, бестолково переводя растерянный взгляд с заплаканного лица Райта на решительное лицо капитана и обратно. Ботрайт громко и хмуро вещал о дисциплине, воинском долге и суровой каре, уготованной недостойным. Время от времени в строю раздавались одобрительные возгласы. Или приглушенные оскорбления, адресованные стоящему на коленях Райту. Руки парня были связанны за спиной, хотя он явно и не помышлял о сопротивлении. По красному, немного опухшему лицу изредка сбегали прозрачные капли, расчерчивая не слишком чистые щеки едва заметными бороздками. Мысли проносились в голове Джастина бурным потоком, рождая парализующий волю хаос. Он неосознанно посмотрел чуть дальше. Внимание привлек повторяющийся блеск лезвия тесака, слабо покачивающегося в невероятно худой, старческой руке. Мистер Лоулер стоял опираясь о стену не сводя глубоко запавшие, горящие лихорадочным блеском глаза со стоящего на коленях юноши. В этом взгляде презрение мешалось с ненавистью. Удивляясь самому себе, не зная о чем сейчас надо думать - Джастин просто разглядывал отощавшего старика... Да, именно старика, так как последние недели состарили старшего по кухне сильнее, чем кого бы то ни было в Дурн-фаре.

Принесли веревку. Приговоренного отвели в надвратную башню. С резким рывком Райт рухнул вниз, слева от двух, уже иссушенных солнцем висельников. Отчетливо хрустнула шея.

- Разойдись, - сухо скомандовал капитан.

Ночь опустилась на перевал, неся с собой живительную прохладу после жаркого дня. А после и пронизывающий холод, многократно усиливаемый резкими порывами северного ветра. Характерные звуки, издаваемые воздушными массами, разбивающимися о острые углы Воющей башни, звучали заунывно и жутко. В своем крыле оружейной, капитан жадно пил очередной кубок.

- Гадко и... мерзко, - после долгого молчания процедил Рональд Брикман, глотая дрянное, кислое вино. Из последней оставшейся бутылки.

- Но необходимо сейчас, - не то возразил, не то согласился Брюс Ботрайт.

- И мальчишка не страдал, - продолжил он после небольшой паузы. - Я скинул так... В общем - быстрая смерть. Без мук и удушья. И пусть послужит примером. Что бы удержать Дурн-фар - нужна дисциплина. И я удержу. Любой ценой.

Лейтенант неопределенно пожал плечами.

Джастин лежал лицом к стене, едва не касаясь носом темного, холодного камня. О чем бы он не пытался думать - перед глазами постоянно возникали дырявые сапоги. Ноги товарища, раскачивающиеся высоко над землей. Теперь он видел их постоянно. А тогда - отвел глаза. С силой сжимая челюсти, в тщетных попытках унять дробный стук зубов, Джастин вспоминал о свертках, часто приносимых Райтом. С началом осады он неизменно встречал их с холодной подозрительностью. Неодобрительно смотрел на друга, в очередной раз напоминая о совести и чести... А сам бесчестно и бессовестно позволял убедить себя в невинном происхождении этих припасов. Лицемерно выпячивая любимые добродетели, изображая наивное неведение - пользовался украденным на ровне с другими, а когда было неудобно смотреть - отводил взгляд. Он громко шмыгнул носом, ненавидя себя и свои мокрые от слез глаза. Джастин не плакал с самого детства. Уже больше двадцати лет.

Утреннюю миску жидкой похлебки раздавал один из новобранцев, назначенный на место Райта. Щуплый, длинноносый хлыщ был, несмотря на скромное сложение, далеко не робкого десятка. И на любые замечания о размере порции или количестве бобов в половнике огрызался злобно и громко. Среди ответных оскорблений, плевков и угроз скорой расправы - он так же не раз упоминал, что скалиться стоит не на него, а на жирующих командиров. Так он и говорил - жирующих. А поскольку, на его счастье, никого из офицеров поблизости не было - носатый успел прибавить не мало подробностей. В частности - рассказал о содержимом кладовой, чего никогда во всеуслышание не делал его предшественник. Вполне естественное и очевидное, в обычное время, различие в солдатском и офицерском пайке - сейчас вызвало серьезные споры и недовольство бойцов. На поднявшийся было шум явился Бенджамин, теперь частенько решающий разного рода разногласия. Но вместо того, что бы по своему обыкновению отвлечь и успокоить бойцов - попросту воспользовался общим негодованием.

Джастин, в это время стоящий на посту, на внешней стене неподалеку, все прекрасно слышал и видел. Не вмешивался, но наблюдал с неподдельным интересом. Бессонная ночь проведенная в напряженном раздумье, странным образом преобразила его. Черты лица, теперь довольно резкие из-за усталости и недоедания, больше не выражали вчерашнюю растерянность. Закинув на плечо тяжелый арбалет он прохаживался из стороны в сторону. И покручивая в руке небольшой, длиной с ладонь, вырезанный из дерева стилизованный колос - зорко поглядывал в сторону постепенно затихающей группы солдат.