Инесса Ярославская - Принцесса Цезарии (СИ)

— Ещё я могу узнавать новости и общаться с некоторыми старыми друзьями. Правда всё реже и реже. Не смотри на меня с укором, дитя. Я сполна отслужил в правлении — отдал политике свои лучшие годы. Теперь пожинаю плоды. Нет ничего лучше покоя вдали от дворцовых интриг. Покоя в городе, где тебя никто не знает, тебя настоящего. Где никто не поджидает из-за каждой подворотни, норовя обхлопотать какое-нибудь делишко, суля сундуки с изумрудами и алмазами. Эльфы — народ гордый, неподкупный. Ты даже не представляешь, каких усилий стоило продолжать нести свою службу в месте столь погрязшем в коррупции, предательстве и лжи. Как благородное эльфийское сердце терзает сам воздух, которым дышат лицемеры в соседних кабинетах. Нет, я отдал сполна. Теперь на заслуженном отдыхе. Именно поэтому я тебе помогу. Я отправлю тебя назад — раз ты хочешь. Но чтобы ни одна живая, да и мёртвая душа об этом не знала. Иначе, мистеру Айсдрагону придётся вновь исчезнуть. А мне этот островок каменных деревьев очень даже приглянулся. — эльфийское отражение вновь подмигнуло принцессе.

Дженевьева нервно переминалась с ноги на ногу, представляя армию Олзена под стенами замка Арманда, но её единственный путь назад был только через не осуждение этого старого эльфа, праздно веселящегося в столь роковые для Королевства дни.

Дженевьеве показалось, что оправдание своей праздности Айсдрагон искал для себя самого, не для принцессы. И с укором на него смотрело его собственное отражение. Его душа. Гордая, благородная душа настоящего эльфа, которая болела за своё Королевство, за свою Родину, хоть разум и пытался придумать множество причин, чтобы избавиться от этой боли. Но сердце не обманешь, и вот оно, из холодных глубин абстрагировавшегося от другого мира мистера Айсдрагона, пробивалось тонкой струйкой боли, выплёскиваясь укоризненным блеском во взгляде напыщенного седовласца. Он жаждал прощения, он кричал о помощи, он хотел быть свободным от всего, но не мог.

— Я понимаю. — прошептала Джи.

Принцессе стало его немного жаль. И не потому, что он заслужил отдых или она разделяла логику его мыслей. Ей стало его жаль не по-эльфийски, а по-человечески. Ей стало жаль его раненное сердце, его терзающуюся душу.

— Насмотревшись на предвыборную гонку между Трампом и Хиллари, начитавшись о последней столько всего, ей было страшно представить, сколько ещё всего сокрыто и никогда не будет известно обычной публике. Но можно представить одно с полной уверенностью — быть среди политиков, жить, существовать с ними в одной плоскости — это точно не для слабонервных. А главное, не для чистых сердцем и душой. Поэтому, я вас понимаю. И не осуждаю. Хотя, быть может, лишь чуть-чуть… Но мне нужна ваша помощь… Поэтому, я лучше прямо сейчас просто замолчу… — сконфуженно проговорила Джи, взглянув в лицо Айсдрагону.

В его взгляде была боль, уже ничем не замаскированная, никак не скрываемая боль, тоска и, ещё, стыд.

— Дитя мое, я конечно уже не то, что раньше. Не одна сотня лет, как никак, прошла с момента моего рождения. Но всё-же… Возможно, я потом и пожалею об этом, но сейчас я тебе кое-что дам. — эльф снял с руки один из своих перстней с зеркально-гладким камнем и вложил его в руку принцессе.

— Если тебе когда-нибудь понадобится моя помощь, ты только посмотри в него — я буду там… А теперь… — он взмахнул рукой и поверхность зеркала заколыхалась мерцающими волнами.

— Теперь тебе пора! Портал действует всего несколько секунд! Удачи тебе, отважное дитя! — Айсдрагон отошёл подальше к двери: — И не бойся того, что сейчас увидишь — при открытии портала несколько параллельностей сливаются воедино, но это ненадолго. Удачи ещё раз! — воскликнул эльф и, отсалютовав, выскочил из комнаты.

На зеркале разбушевался настоящий шторм — мерцающие энергетические волны, накатывающие друг на друга, выхлёстывались за раму, создавая электрическое напряжение в воздухе. Мягко заполнив собой всё пространство, волны обволокли Джи со всех сторон и потянули ближе к помутневшей, покрывшейся рябью, блестящей поверхности.

Джи казалось, что её погрузили в полусон, дремоту — на границу между реальностью и игрой разума. Вдруг ей привиделась трёхцветная беременная кошка. Протяжно мяукнув, кошка подошла к принцессе, потеревшись правым ухом о её ноги, она скрылась в зеркале, плавно перелившись из этой комнаты куда-то в неизвестность. Со всех сторон на неё глазели любопытные, доселе невиданные существа — случайные гости невиданных миров и измерений. Существа разные, необычайные, страшные и не очень. Те, что живут под кроватью по ночам, когда ты совсем ещё маленький и единственная от них защита — это огромное пуховое одеяло, натянутое по самый подбородок; когда страшно шарить ногой по полу, в поисках уютных домашних тапочек, и ты бежишь в уборную босиком, на одних цыпочках, по ледяному зимнему полу. Сейчас они все собрались вокруг, не менее обескураженные встречей друг с другом, чем сама Дженевьева.

Зеркальные волны портала всё сильнее и ближе притягивали Джи к проходу в другое измерение. Последним, что она увидела, было вытянутое серое лицо тёмной высокой фигуры в длинном балахоне. Встретив взгляд принцессы, потухшие зеницы безжизненного серого лица загорелись жадным красным пламенем. Фигура протянула длинные костлявые лапы-крюки, пытаясь ухватить Дженевьеву за руку, но та была вне досягаемости — в защитной зоне действия магии портала. Через мгновенье Джи плавно вплыла в будто расплавленную зеркальную гладь, затягивая вслед остатки мерцающих наэлектризованных волн. Доли секунды и зеркальная рябь разгладилась, затвердела, а незваные гости других миров растворились в воздухе бесследно. Всё стихло.

Глава 12. Зазеркалье.

Стояла ночь. Глубокая, тёмно-фиолетовая ночь. Плотная, сотканная из миллионов мельчайших капелек воды, паутина тумана низко стелилась по прибрежному лугу. Слабая отдалённая трель ночной птицы пронзала немое тело ночного влажного воздуха. Звёзды, настолько огромные, настолько близкие, что, казалось, их можно сорвать рукой, нависали густыми, горящими холодным белым светом, гроздьями над чёрным нежным покрывалом ночного полумрака. Зияющая пропасть бескрайней космической мглы поглотила Королевство. Стояла безлунная ночь.

Влажная, от ночной росы, трава, колыхаемая лёгким бризом, щекотала кожу принцессы. Джи открыла глаза — она лежала, раскинув руки в стороны, посередине луга. С опаской оглядевшись по сторонам, принцесса медленно встала. Секунду подумав, она сняла туфли — её каблучки, как ножи в масло, вонзались в рыхлую, плодородную землю. Вдали виднелись знакомые очертания замка Арманда, возвышающегося мощной остроконечной каменный глыбой над пенными гребнями морских волн.