Жаклин Кэри - Стрела Кушиэля. Битва за трон

Внутри крепостной башни было гораздо тише, чем во дворе. В окружении толстых каменных стен вполне можно было позабыть, что снаружи идет осада. С королевой в крепости находились всего три фрейлины; очевидно, будучи дочерью принца Роланда, Исандра сочла для себя зазорным призвать дворцовую челядь на войну. Те, кто ей сопутствовал, делали это по доброй воле, а не по приказу. Эйсандинская целительница Лелайя Вале еще раз проверила мои повязки, обработала рану на руке Жослена и с поклоном удалилась.

Переодевшись в платье, любезно предложенное одной из фрейлин, я немного пришла в себя. Слуги принесли хлеба, сыра и вина. Не будучи голодной, я все же немного подкрепилась, чтобы не выказать пренебрежения гостеприимством королевы, и еда приглушила мои тревоги, а бокал вина помог притупить боль.

– Скоро все решится, – заявила Исандра, сидя на краю стула и пристально глядя на нас с Жосленом. – Чем бы сегодняшний день для нас не обернулся, хочу, чтобы вы оба знали: перед отъездом из Города я подписала ваше помилование, объявив вас невиновными в убийстве Анафиэля Делоне. Всем в крепости об этом уже известно.

Глаза запекло от слез.

– Спасибо, миледи, – пробормотала я, бесконечно благодарная королеве за то, что она вспомнила о такой малости в гуще войны.

Жослен поклонился, вложив в поклон всю свою горячность.

Исандра отмахнулась:

– Сожалею, что не решилась помиловать вас раньше, – вздохнула она. – Но для д’Эгльмора или Мелисанды Шахризай такая новость стала бы весомым предупреждением. До самого конца было не ясно, кто предатель, а кому стоит доверять.

– Вы не нашли Мелисанду, – выдохнула я, надеясь, что Исандра возразит, но она лишь досадливо покачала головой.

– Кассилианцы, выступая в роли гонцов, держали уши и глаза начеку, но мы не смели искать ее в открытую по той же причине, по которой я тянула с вашим помилованием. Имея способ связаться с Вальдемаром Селигом, она могла бы сообщить ему, что их замыслы раскрыты и мы готовимся к войне, и тогда он поменял бы планы. Мы и так чрезмерно рисковали, дав осадить себя в этой крепости.

– Конечно-конечно, – вежливо кивнула я, не в силах не сожалеть, что все обернулось так, как обернулось.

Исандра встала и принялась расхаживать по комнате, время от времени бросая обеспокоенные взгляды на дверь. Ее кассилианцы ненавязчиво держались поодаль, зорко следя за происходящим и время от времени украдкой посматривая на Жослена, который не обращал на них внимания.

Наконец королева остановилась и с непривычной нерешительною спросила:

– Значит, это правда, что Друстан маб Нектхана вернул себе трон Альбы? Он что-нибудь мне передал?

Так вот оно что. В пылу войны я и позабыла, что в этом деле на кону сердце юной девы. Я чуть было не улыбнулась. К моему удивлению, губы Жослена растянулись в улыбке, и хотя он быстро отвернулся, скрывая лицо, лучики морщинок в уголке глаза его выдавали.

– Ваше величество, я своими глазами видела коронацию Друстана маб Нектхана перед отплытием с Альбы, – твердо сказала я и честно добавила: – Он ничего для вас не передал, но только потому, что не знал о моих намерениях. Я ведь не рассчитывала, что останусь в живых, обнаружив себя перед скальдами, и сочла за лучшее ничего не говорить круарху, отправляясь к крепости, поскольку честь не позволила бы ему отпустить меня на верную погибель. Сам-то он постоянно рискует собой ради своих людей, но уж поверьте, из всех наших союзников Друстан маб Нектхана единственный, кто стремится в Трой-ле-Мон с высоко поднятой головой и радостью на сердце, потому что он стремится к вам. В нем по-прежнему жива ваша общая мечта о двух могущественных народах, объединенных под вашим общим правлением. Получив ваш призыв о помощи, еще не заручившись поддержкой союзников, круарх был готов попытаться отвоевать трон силами своего отряда, и если бы потерпел поражение, последняя его мысль наверняка была бы о вас.

Исандра сохраняла сдержанность, но на ее бледных щеках расцвел легкий румянец.

– Спасибо, – прошептала она.

– Ваше величество, – вмешался Жослен, – Друстан маб Нектхана оказал мне великую честь, назвав меня братом. Он отважный полководец и отлично владеет собой, но, насколько я мог заметить, при всей его круитской сдержанности он безумно в вас влюблен.

Исандра залилась краской.

– Не думала, что кассилианцам положено замечать признаки влюбленности, – с ехидством парировала она, скрывая свои чувства.

Ее стражи-кассилианцы хранили невозмутимость.

– Нет, – усмехнулся Жослен, косясь на меня, – не положено.

– Ваше величество! – в дверях показался солдат в кольчуге со шлемом под мышкой. – Светает. Милорд де Сомервилль просит вас пожаловать на совет.

И Исандра ушла, уведя с собой телохранителей и фрейлин. Мы с Жосленом остались одни.

Следовало объясниться, но мысли путались.

– Как ты понял? – тихо спросила я.

Он покачал головой.

– Не знаю. Я проснулся от ощущения, что чего-то не хватает. Увидел, что тебя нет рядом, и сразу понял, куда и зачем ты ушла. А еще понял, что Селиг сделает с тобой, если поймает.

– Я думала, что ты всех нас погубил из-за своего обета. Перед концом. Что не выдержишь пыток и выдашь план атаки. – Я должна была это сказать. – Прости.

– Тут нечего прощать. – Он снова лукаво на меня взглянул. – Знаешь, все кассилианцы учатся терминусу. Но за всю историю Братства никто ни разу его не применял. – Он уставился на свои руки. – Я едва не прикончил нас обоих.

– Жослен, – я коснулась его лица. – Знаю. И до самой смерти буду тебе за это благодарна.

Мне хотелось сказать намного больше, но слова не шли на ум, да и времени на разговоры не оставалось.

Жослен поймал мою ладонь у своей щеки и крепко сжал.

– Терминус избавил бы Гиацинта от трудов, ведь он же обещал утопить меня, если я позволю тебе попасть в лапы Селига, – натужно пошутил он. За дверью раздался чей-то крик, а потом топот. – Ты можешь идти? Хочется посмотреть, что там происходит.

– Я бы и сюда сама дошла, если бы ты не распускал руки, – проворчала я, пытаясь встать. – Ты должен пойти и отыскать отца.

Склонив голову, Жослен, прислушался, а потом нахмурился.

– Уже поздно. Я только помешаю ему, отвлеку от сражения. – Он печально улыбнулся. – По крайней мере, он теперь знает, что я не убийца.

Слабое утешение, но хоть какое-то. Я стиснула его руку, вкладывая в пожатие все невысказанные слова.

– Идем.

Пробираясь крепостными переходами, мы жались к стенам, чтобы не мешать спешащим воинам. Самым трудным стал подъем на юго-восточную башню по винтовой лестнице. Жослен как мог прикрывал меня, но проход был настолько узким, что пару раз я едва не вскрикнула, задев израненной спиной неровный камень.