Жаклин Кэри - Стрела Кушиэля. Битва за трон

Церемония проводилась в дворцовом саду – на лужайках были расставлены разноцветные шатры, а венчалась королевская чета в увитой цветами беседке. На Земле Ангелов храм Элуа находится в любом месте, где земля встречается с небом. Венчание проводила седовласая жрица, ее морщинистое лицо светилось любовью и умиротворением.

Исандра выглядела краше летнего денька в платье из жемчужно-серого шелка и с уложенными короной светлыми волосами, в которые были вплетены золотые нити и живые незабудки. Если такой убор подсказала я, то мой совет себя оправдал. Что же касается Друстана, он предстал перед гостями настоящим феноменом: роскошный ангелийский наряд выгодно подчеркивал приметы пиктского варварства: алый плащ круарха благородными бархатными складками ниспадал с могучих, украшенных синей татуировкой плеч, а золотая цепь сверкала на фоне смуглой шеи.

Это тоже породило новую моду.

Они поприветствовали друг друга как король и королева, но когда клятвы были произнесены, и жених, скрепляя их, наклонился поцеловать невесту, Друстан и Исандра вдруг показались просто мужчиной и женщиной, мужем и женой. Увидев, как сверкали глаза Исандры, когда Друстан оторвался от ее губ, и его белозубую счастливую улыбку, я с легким сердцем приветствовала их союз, как никто другой зная, сколь дорогой ценой обошлось его заключение.

После церемонии мы пировали там же, в саду: в шатрах были накрыты праздничные столы с кипенно-белыми скатертями и приборами из золота и серебра. Меня усадили рядом с Жосленом за королевским столом, правда, далеко от центра, где восседала венценосная чета. Каждого гостя одарили серебряным кубком с золотой гравировкой, изображающей осаду Трой-ле-Мона и альянс, принесший ангелийцам победу. Я до сих пор бережно храню тот кубок и считаю его одним из своих величайших сокровищ.

Подавали великое множество разнообразных блюд. К примеру, зажаренных целиком молочных поросят и фазанов, свежие эйсандинские устрицы на льду, баранину, оленину, нежную крольчатину, сыры, моченые в коньяке яблоки, груши в пикантном ягодном соусе, хрустящий зеленый салат с лепестками фиалок, а на десерт – засахаренные и глазированные фрукты. И реки вин под каждую перемену: легких белых, пьянящих розовых и насыщенных красных. Гости угощались, ни в чем себе не отказывая, пока музыканты играли, а слуги хлопотали.

Когда солнце ушло за горизонт, по саду зажглись факелы и тысячи свечей в шарообразных стеклянных фонарях, и на огонь тут же устремились мотыльки. Тогда-то Телезис де Морне и продекламировала отрывок из поэмы, над которой работала, со временем превратившейся в «Исандрийский цикл». Странно было слышать свое имя в стихотворной ритмической окантовке – хотя главными героями пролога были, конечно же, Исандра и Друстан, моя история в нем тоже звучала. Слегка в подпитии, я подперла подбородок кулаком и внимательно слушала.

После выступления королевской поэтессы пошли бесчисленные тосты. Мне пришлось встать, когда Грайне, дивно роскошная в ало-золотом платье от портного Исандры, произнесла здравицу на языке далриад. Она воззвала к Фалер Бан, Белой Лошади Эйре, затем превознесла доблесть своих соплеменников, а в конце пожелала молодым много взаимной радости и скорейшего прибавления в семействе. Должно быть, я достойно перевела ее тост, потому что сорвала дружные аплодисменты. Грайне меня чинно поблагодарила и назвала сестрой, но потом заключила в объятия и одарила отнюдь не сестринской улыбкой.

Я не распространялась перед Исандрой о днях, проведенных в Иннисклане: сказала лишь, что владыки далриад после недолгих переговоров согласились помочь. Позже мне стало известно, что Квинтилий Русс поведал королеве эту фривольную историю во всех подробностях, и она хохотала до слез.

Знаете, я не стыжусь своих методов, она сама виновата, раз назначила меня королевским послом. Но я все равно горевала о соблазненном мною Имонне, который больше никогда не станет уравновешивать свою порывистую сестру.

Затем слово взял Друстан – потешив мою учительскую гордость, сначала он произнес тост на круитском, а потом повторил на почти безупречном ангелийском. Его темные глаза блестели от вина, мигающий свет тысячи свечей превращал затейливую вязь татуировки в постоянно меняющийся синий узор.

– Радость этого дня досталась нам дорогой ценой, – торжественно возгласил круарх. – И во имя великой совместной жертвы, принесенной на алтарь победы, давайте же все вместе дадим клятву, что как мы с Исандрой соединили свои жизни, так и наши народы объединятся, чтобы достигнуть силы и гармонии и при этом ни в чем не умалиться.

Сказано было хорошо, и гости поддержали тост одобрительными аплодисментами. Друстан царственно поклонился и сел. Следом за мужем встала Исандра, трогательно юная для всех выпавших на ее долю испытаний. Но в Исандре де ла Курсель чувствовалась сталь, выплавленная из опасного сочетания Роланда, Изабель и Делоне, выкованная на наковальне строгих дедовских правил, проверенная в долгой осаде Трой-ле-Мона.

Закаленная любовью.

– И ангелийцы и альбанцы вместе молятся Благословенному Элуа и помнят его наказы! Разве без этого краеугольного камня кто-то может обойтись? На суше, на море и даже в поднебесье, где есть человек и народ, дом и семья, стар и млад, друг и возлюбленный, наперсница и спутник… – Все захихикали, но королева продолжила: – муж и жена, пусть все и повсюду чтут священный завет Элуа. Будьте же со мной сегодня и до конца наших дней. И любите по воле своей.

Думаю, никакой другой правитель не произнес бы на своей свадьбе подобного тоста, но мы же на Земле Ангелов, а Исандра – наша королева.

Под конец столования слуги раз за разом наполняли наши кубки отрадом – прозрачной как слеза жидкостью, от паров которой факелы пылали еще ярче.

После тостов музыканты заиграли в полную силу, и начались танцы на лужайке. Благоухали летние цветы, сиреневые сумерки незаметно сгустились во мрак, и в черном небе зажглись звезды. Первый танец я отдала Жослену, затем к нам с поклоном подошел Каспар де Тревальон и протянул мне руку, а потом я потеряла партнерам счет, пока наконец меня не пригласил Друстан маб Нектхана.

По толпе поползли шепотки: прежде очень немногие аристократы знали меня в лицо, но теперь мое имя стало широко известным и отметина в глазу меня выдавала. При дворе без остановки течет клокочущая река слухов, каковы бы ни были обстоятельства.

Друстан не обратил внимания на пересуды, и я тоже выкинула сплетников из головы. Для альбанца он танцевал неплохо, несмотря на хромоту. Вспомнилось, как я впервые услышала его имя: « Исандра де ла Курсель, цветок королевства, будет учить косолапого варвара-принца танцевать гавот ». Что ж, ей это удалось, и теперь я не без удовольствия отплясывала с круархом, и мы улыбались друг другу. Куллах Горрьим – Старейшие дети Земли. Для ангелийцев это ничего не значило, но они же не видели, как огромный черный кабан вырвался из рощицы близ Брин Горридам, чтобы повести войска круарха к победе, а я видела.