Жаклин Кэри - Стрела Кушиэля. Битва за трон

Не знаю, поверила она или нет, но кровь отлила от ее лица, отчего дофина стала похожа на мраморную статую, восседающую на стуле. Только глаза ее по-прежнему сверкали.

– Так ты обвиняешь Исидора д’Эгльмора, героя королевства, командующего Союзниками Камлаха, в этом ужасном преступлении?

– Да, обвиняю, и не только его. – Я удерживала ее взгляд, хотя лиловый огонь в ее глазах вгонял меня в ужас. – Я также обвиняю леди Мелисанду Шахризай из Кушета, которая является соучастницей д’Эгльмора. Именно она обрекла Делоне на гибель, и именно она в собственноручном письме заверила Вальдемара Селига, что его замысел безупречен.

Исандра отвернулась и что-то прошептала одному из гвардейцев. Тот, кивнув, вышел. Она с бесстрастным лицом снова повернулась ко мне.

– Расскажите все, чему вы будто бы стали свидетелями.

Мы с Жосленом, дополняя друг друга, поведали ей нашу историю, начав с Самой долгой ночи. Рассказали о бойне в доме Делоне, о предательстве Мелисанды и о нашем рабстве. Дофина Земли Ангелов слушала и смотрела в пустоту, подперев рукой подбородок. Телезис де Морне в подходящий момент высыпала на мраморный пол содержимое нашей котомки, и принцесса увидела наши поношенные скальдийские одежды и кинжал Трюгве. А в конце Гиацинт выступил вперед и описал, как нашел нас на своей конюшне.

– И это все, что у вас есть? – задумчиво произнесла Исандра де ла Курсель, разглядывая предметы на полу. – Невероятная история и груда вонючих шкур в качестве подтверждения?

– Призовите Мелисанду Шахризай! – выпалил Жослен. Его голубые глаза гневно сверкали. – И допросите ее! Клянусь своими обетами, каждое наше слово – чистейшая правда!

Отправленный с поручением гвардеец вернулся, проскользнув в дверь и аккуратно затворив ее за собой. Исандра вопросительно приподняла бровь, и он покачал головой.

– Похоже, леди Шахризай сейчас нет в Городе, – пробормотала Исандра. – Но если ваш рассказ правдив, если вы столь многое про нее узнали, почему она оставила вас в живых? – Взгляд холодных глаз вновь вонзился в меня. – Представители Дома Шахризаев отнюдь не дураки, а Мелисанда в первую очередь.

Я открыла рот, чтобы ответить, и поняла, что не в силах облечь свои мысли в приличествующие слова. Как объяснить мое предназначение далекой от плотских страстей дочери короля? Я покраснела. Исандра не отводила глаз, пока я смятенно мялась на месте. Гиацинт и Телезис заговорили одновременно. Мне было унизительно слышать их двусмысленные фразы.

– Ответ, ваше высочество, стоит тысячи дукатов, и вам потребуется время, чтобы его получить, – произнес Гиацинт.

А Телезис, перебивая его, процитировала поговорку эйсандинских рыбаков:

– Если в сеть для ловли креветок попадется говорящий лосось, отпусти его обратно в море.

– И? – один лишь звук и слегка приподнятые брови.

– Ваше высочество. – Жослен поклонился, вновь держа себя в руках, его голос прозвучал спокойно и весомо на фоне молчания дофины. – Если бы потомок Кушиэля убил человека, отмеченного его стрелой, то навлек бы проклятие на весь свой Дом. Равно как и убийство жреца счастья никому не приносит. Мелисанда Шахризай не забрала наши жизни, но наверняка считала, что у скальдов мы неминуемо погибнем. Вряд ли она допускала, что нам удастся сбежать от них и вернуться в Город. Никто в своем уме не мог бы такого вообразить, – рассудительно добавил он. – Сейчас мы стоим здесь, перед вами, лишь потому, что Благословенный Элуа нам благоволил.

– Это ты так говоришь. Что еще?

Телезис де Морне выступила вперед.

– Я ручаюсь за них, ваше высочество. Я знала Анафиэля Делоне. Хорошо знала. Он всецело доверял своим ученикам.

– Настолько, что доверил им все свои секреты? – Исандра перевела взгляд на поэтессу. – Настолько, что рассказал Федре, как дал клятву меня защищать?

Телезис беспомощно всплеснула руками, взглядом моля меня о помощи. Думаю, она догадывалась, что этой тайной наставник со мной не поделился.

Странное ощущение вернулось, волна словно выплескивала мою душу за пределы тела.

– Нет, миледи, – прошептала я. – Про эту клятву он мне не рассказывал. Но мы с Жосленом послужили бы и ему, и вам гораздо лучше, будучи посвященными в эту тайну. – Слова сами слетели с языка и, произнесенные вслух, уязвили меня своей горечью. – Анафиэль Делоне учил меня и использовал, но держал в неведении, надеясь, что тем самым меня защитит. А если бы он не оберегал меня от опасных сведений, то, может, и не погиб бы, поскольку, зная, что поставлено на кон, я вовремя разгадала бы замысел Мелисанды Шахризай. Она приблизила меня к себе настолько, что я все видела, но не понимала, что именно вижу, и вот теперь он мертв.

Жослен заерзал, тем самым призывая меня замолчать. Мы, бывшие рабы, научились понимать друг друга без слов. Запоздалое предупреждение, я слишком далеко зашла в своем гневе. Я беспомощно смотрела и смотрела на дофину, и тут внезапно меня осенила такая простая мысль, что я чуть не рассмеялась от облегчения.

– Стражники, ваше высочество, спросите у стражников!

Жослен снова пошевелился, на этот раз вторя моей просьбе:

– Ваше высочество! Мы добивались встречи с вами, а потом с придворной поэтессой в ночь убийства Делоне. В обоих случаях нам дали от ворот поворот. – Он неожиданно улыбнулся, сверкнув белыми зубами. – Кассилианец и ангуиссетта в сангровой накидке. Несомненно, кто-нибудь из охраны нас вспомнит.

Мгновение мне казалось, что дофина нас не послушает, но она кивнула гвардейцу, которого уже отсылала с поручением.

– Иди. Будь осмотрителен. – Затем вновь перевела взгляд на нас, и мне вдруг удалось углядеть под властной маской испуганную молодую женщину. – О, Элуа, – прошептала она. – Значит, все это правда?

Тогда я поняла природу ее гнева, проистекающего из страха, и опустилась на колени, глядя на принцессу снизу вверх. Мы принесли ей самые страшные новости из тех, что ожидает услышать любой правитель: о грядущей войне, о военных приготовлениях противника и об измене в самом сердце королевства.

– Да, миледи, – тихо подтвердила я. – Это все правда.

Она немного помолчала, наверное, свыкаясь с услышанным. И мне удалось разглядеть в ней кое-что еще: пугающую решимость, которая шла из глубины души, заостряя черты ее милого юного лица и ожесточая рот. Тут я вспомнила, что передо мной дочь неистового Роланда де ла Курселя, которого любил и превозносил Делоне.

– А мой дядя? – спросила она, вновь взяв себя в руки. – Герцог л’Анвер?

Я покачала головой и грациозно поднялась с колен, как учили в Доме Кактуса.

– Насколько мне известно, Баркель л’Анвер не имеет к заговору отношения, ваше высочество. Он и Делоне ради вас даже забыли о старых обидах между собой.