Евгений Мельников - Возвращаясь на Землю

- Подайте, Христа ради.

Алексей опустил руку в карман и, долго не разбираясь, вынул оттуда все, что было (туда он нередко складывал мелочь); набралась сумма ста рублей, что удивило его самого не меньше, чем десантника.

- Спасибо, сынок, - выговорил мужчина почти в полный голос, - дай Бог тебе здоровья.

Алексей улыбнулся в ответ, глядя на него, как на равного, и надеясь, что доброму, но ничуть не жалостливому взгляду солдат будет рад больше, чем деньгам. Сложно улыбаться искренне, когда видишь перед собой половину человека. В голову при этом лезут страшные мысли, тяжелые, как вся кровь, пролитая на полях сражений: ради какой благой цели человек был отправлен в зону смерти и почему кто-то другой за него решил, где и когда ему следует умереть? Конечно, пешка ничего не стоит по сравнению с королем; если ты патриот своей страны, ты должен быть готов отдать жизнь за нее. Алексей не был патриотом, любовь к родине не есть природный инстинкт, по крайней мере, для него, а воспитать в себе ее он не смог, он не гордился тем, что родился в России, в русском национальном характере он видел больше недостатков, нежели достоинств, и все же русским людям он по-настоящему сочувствовал.

Он вдруг выбросил эти мысли из головы и ускорил шаг. Через пару минут он оказался в темном, глухом дворе, который всегда внушал ему страх, как и многое в этом городе, потом, пройдя через кирпичную арку, вышел к длинному двадцатиэтажному дому. Прямо перед ним стоял мужчина с поводком в руках, а позади него, вдалеке, виднелись огни города. Вдруг, черный пес уперся носом ему в голень, потом отскочил назад и начал, глядя на него с воодушевлением, вилять хвостом.

- Привет, парень, я тоже рад тебя видеть, - изрек Алексей, полностью уверенный в том, что пес его понимает. А пес действительно понимал его. Хозяин, тем временем, молча стоял у подъезда и, чуть улыбаясь, смотрел на Алексея, в то время как тот быстро приближался к нему.

Еще спустя десять шагов, его внимание привлекла симпатичная девушка в короткой демисезонной серебристой куртке и серых джинсах, отчетливо выделявших линии бедер до самой талии. Она шла навстречу, придерживая капюшон обеими руками, так что пальцы ее слегка касались волос сквозь прорези в белых вязаных перчатках. Приближаясь к Алексею, она все выше приподнимала капюшон, и в свете фонаря ему было отчетливо видно ее свежее, румяное личико, цвета глаз он не мог различить издалека, но даже зимний вечерний сумрак не мог скрыть их красоты. Вместе с прямыми, длинными волосами пшеничного света они напомнили ему о его школьной возлюбленной. Девушка шла так же, не спеша, глядя ему в глаза сквозь неподвижную завесу загадочности, его симпатичное, но чересчур правильное лицо, приковало на некоторое время ее взгляд, карие глаза под четкими и почти прямыми линиями бровей смотрели неотрывно, но как будто немного напуганно, правильный, чуть заостренный нос, обветренные, слегка поджатые губы в едва заметной улыбке и подтянутые выбритые щеки с румянцем под глазами, неглубокими ямочками и крохотными морщинками – вероятно, от частого избытка эмоций – лицо его ярко отражало образ типичного домашнего парнишки, безупречно галантного, постоянного в своей предсказуемости и без капли авантюризма в характере, верного, заботливого мужа и примерного отца. Он смотрел на нее неотрывно и с каждым шагом все более открыто, как и она…, пока не прошел мимо, оставив ее позади. “А мог бы и познакомиться, – упрекнул он себя, сделав рассерженный выдох. – Да не, я же опаздываю, – тут же подумал себе в ответ. – К друзьям? Глупая отмазка”.

- Дурак, – произнес он вслух и пнул кусок наста, скатившийся с бруствера на дорогу, после чего поднял глаза и понял, что практически дошел до того самого дома…

…Добравшись пешком до восьмого этажа, Алексей буквально подскочил к стальной двери и резким движением нажал на кнопку. Спустя пятнадцать секунд он услышал знакомый голос из-за двери – голос, который часто заставлял его смеяться до нервной дрожи, а иногда и плакать:

- Что там…?

Алексей выдержал паузу и серьезно произнес в ответ:

- Где “там”?

- Вот, прямо здесь… что это за хрен стоит за дверью…? А, - произнес голос равнодушно, - черт с тобой, заходи.

Дверь открылась, и Алексей обнял старого друга, именно так, как обычно обнимаются после долгой разлуки.

- Плуто! Здорова, нигер! Ты такой клевый! – Сказал Тим так проникновенно, будто специально оттачивал интонацию этой фразы накануне.

- Я тоже тебя люблю, чувак! Как дела твои?

- Меня бесит этот вопрос, ты же знаешь.

- Ах да, я забыл. Меня, кстати, тоже. – Оба они одарили друг друга обаятельной и что-то скрывающей улыбкой.

- Ну, проходи, чего ждешь? – Сказав это, Тимофей отправился на кухню, Алексей же принялся расстегивать ремешки на кроссовках.

- Ты один?

- Нет, не совсем. – Крикнул Тим издалека.

Тут же раздался скрипящий органический звук из туалета, за ним последовал низкий дрожащий крик:

- Помогите!

На лице у Алексея выразилось недоумение.

- Это Шурик, у него беда, - объяснил Тим,– наверное, от моих маринованных грибов.

- Oh, crap! – Александр был исключительно воспитанным человеком, поэтому ругался только по-английски. Алексей хотел, было, спросить, как у него дела и все остальное, но в последний момент решил его не тревожить.

Через короткий коридор он прошел в просторную гостиную и, медленно обойдя ее по кругу, присел на диван. На нем поверх белой майки была надета светло-серая рубашка с сеткой из ярко выраженной белой строчки. Одним внимательным взглядом он окинул комнату: светлые обои, мебель мягкого молочного цвета, плоская люминесцентная лампа, плотно прижатая к потолку, - в оформлении комнаты присутствовал по-настоящему изысканный вкус. На полу не было ковра, но был исключительно гладкий ламинат; большой, но узкий шкаф-купе с зеркалами от самого пола и почти плоский телевизор стояли у одной стены, мягкий уголок у другой, больше ничего не загромождало пространство в комнате – казалось, будто хозяин старался для какой-то цели оставить как можно больше свободного места.

В проходе появился Тим с тремя бутылками пива и лукаво улыбнулся Алексею. Одет он был в красную обтягивающую футболку с длинными рукавами и каким-то японским иероглифом на спине и темно-синее трико, закатанное до колен. Одежда подчеркивала его атлетическое телосложение, довольно длинные, но аккуратно уложенные черные волосы были прикрыты красной банданой, на суровом, но симпатичном лице пробивалась трехдневная щетина. Он подкатил к дивану журнальный столик, поставил на него пиво и утонул в кресле.

- Ну, давай разогреемся.

- Погнали, - Алексей вынул откуда-то пакет с закусками и положил на столик, - может, Шуру подождем?