Оксана Заугольная - Морфы

- Что с ней? - шепотом спросила я у Светы, когда Васька прямо в сапогах прошла в комнату за забытой там второй обувью.

- Это всё ты со своей старостью! - неожиданно заявила та. - Будто не знаешь, что, пока бабушка у неё была жива, она с ней жила, ходила в другую школу и в никакие походы родители её не брали. Она очень скучает.

- Точно, - пробормотала я, а вернувшаяся Васька избавила меня от необходимости врать дальше. Потому как ничего такого я не знала. Может, Васька скрывала это от меня? Но почему? Это не та информация, которая могла значить что-то особенное. Уж в такой-то я разбиралась отлично — у меня всегда были ушки на макушке, стоило где-то произойти чему-то грандиозному.

Просто удивительно, как каждая новая проблема успешно отвлекает меня от предыдущей! Если так пойдет дальше, то я погрязну под ними и уже никогда не смогу выпутаться. Начать, наверное, стоит с самого простого. Теперь, когда я обнаружила, сколько странного и непонятного происходит вокруг меня, ссора с Жюлем уже не казалась чем-то серьезным. Скорее наоборот, я не была уверена, что понимаю, чего так разозлилась. Но и как теперь вернуться, не могла придумать.

- Ты всё ещё о старости думаешь с таким лицом? - поинтересовалась Васька резким голосом. - Не стоит переживать, несколько десятков лет тебе не о чем волноваться.

- Я и не волнуюсь. Точнее, не об этом, - пояснила я. - Я тут сделала глупость, и думаю, как теперь извиниться.

Васька с отстраненным лицом хмыкнула и отвернулась. И я с досадой поняла, что она приняла это на свой счет. Да что же это такое!

- Извини, если задела тебя, - слова вырвались сами собой. Я даже удивилась. Обычно так непросто просить прощения — просто свихнуться можно. Но тут я не была виновата по-настоящему, по крайней мере, не в этом, и поэтому извинение далось легче.

Васька склонила голову, показывая, что слушает.

- Я не специально, - продолжила я. - Но я еще обидела одного мальчика. Тоже нечаянно, пожалуй. И вот не знаю, как извиниться.

- Никак, - предположила Света. - А что? Мальчишки сами сто раз обидят и не извинятся. И вообще, загордится еще. С ними так нельзя.

С такой точки зрения я не рассматривала. Я вообще сказала «мальчика», потому что не могла же назвать Жюля по имени, нет?

- Мальчики не извиняются, это точно, они странные, - согласилась Васька. - А что за мальчик?

- Да так, - я решила немного схитрить. - Ерунда. Я другое хотела сказать. Мне одна подружка, вы её не знаете, не из нашей школы, комплимент сделала, а я думала, она смеется, обозвала её и сбежала.

Мне пришлось остановится, потому что и Светка, и Васька замерли с открытыми ртами.

- Вот ты чудила, - наконец отмерла Васька. - Это же обычное дело. Или она раньше над тобой смеялась?

Я подумала о Жюле и его мягкой улыбке, и помотала головой.

- Значит, извинись и поблагодари, - почти что приказала Васька, ускоряя шаг. К школе мы добрались практически бегом.

- А если бы такое произошло с мальчиком? - уточнила я и поспешно открестилась от новых вопросов. - Просто на всякий случай узнаю.

- Мальчикам постоянно что-то надо, просто так они хорошего не делают, - отрубила Васька и направилась в раздевалку. Надо же, и это их мы считаем странными...

- Тебе снова кто-то нравится? - прошептала Света с самым загадочным видом. Я отмахнулась. Причем тут это, в самом деле.

Для себя я решила, что поступлю как советовала Васька. Только ненадолго забуду, что Жюль из племени этих странных мальчишек, которые что-то хорошее делают только для каких-то своих непонятных целей. Представлю на его месте девочку. Ваську ту же. И извинюсь.

Я специально легла спать пораньше, решив не дожидаться конца уроков. Конечно, мало шансов, что Жюль в это время окажется в нашей комнате, но...

Он был там.

Дремал на диване, обхватил обеими руками наш электронный будильник, который мигал призывным «Пора мириться».

Я села рядом. Жюль заворочался, крепче прижимая к себе будильник, но не проснулся.

- Спать во сне — очень странно, - заявила я, дергая его за челку. - Я тут подумала и решила, что ты должен знать. Это ты красивый. И извини.

Вот я и успела. Выпалила это всё, пока Жюль пытался проморгаться — не мои проблемы, что он так долго просыпается!

- О, - Жюль уставился на меня, а потом на будильник. Тот всё ещё мигал той же надписью. - А я хотел тебе присниться. Но никак не получалось. Я собирался тоже извиниться.

- Ты-то зачем? - я обрадовалась, что успела первая. Вот приснился бы он мне и давай извиняться — я бы вообще перестала что-либо понимать!

- Папа говорит, что лучше извиниться, когда не знаешь, в чем виноват, чем из-за молчания так это никогда и не узнать, - торжественно заявил Жюль и, прежде, чем я успела смутиться, предложил: - А теперь, раз мы квиты, как насчет рассказать, где ты пропадала?

- Точно! - я никогда бы не сказала Жюлю, как благодарна ему за эту смену темы, но надеялась, что он и сам догадается. - У нас же идет практика и какая!

Наконец-то я могла рассказать всё и не бояться, что меня неправильно поймут. Почему-то Жюль быстро стал для меня тем человеком, который просто обязан был все понимать правильно.

- Страсти какие, - Жюль обнял себя руками. - Бедная. А я ведь только успел пожалеть, что учусь на теории, а не на практике.

Удивительно, обычно, когда меня жалели, я или злилась, или тоже начинала с полной самоотдачей жалеть себя, и просто тонула в слезах и соплях. Но вот меня пожалел Жюль, и всё, что мне хочется сделать — это доказать ему, что всё совсем не так плохо.

- Интересно, младенцем тоже могут сделать? - расхрабрилась я настолько, что вчерашнее приключение больше не казалось мне мрачным. Если подумать, куда печальнее было Анне Васильевне — ей предстояло стать мной, а потом вернуться.

- Совсем крошкой — нет, - отозвался Жюль. - Их на четвертом курсе придумывают теоретики. Говорят, любимый факультатив девочек. Наконструируют хорошеньких как ангелочки малышей, а потом повально сны с ними идут.

- Это даже хорошо, - рассеянно ответила я, думая о своем. Отчего-то я почувствовала усталость, словно весь день таскала мешки. В некотором роде так и было — этот груз вины и впрямь лежал на моих плечах.

- Пора на уроки, - сообщил Жюль, кивком указывая на будильник. - Не пропадай больше.

- Я постараюсь, - пообещала я ему, и шагнула в класс.

Все словно ждали одну меня. Хотя почему «словно»? Судя по всему, так оно и было. Вся группа прошла этот этап практики, и осталась только я со своим сном и Анной Васильевной. С смешанным чувством я наблюдала за тем, как кисточка Картины Георгиевны смывает с лица старушки морщины, выпрямляет и истончает пальцы, как она становится прямее, а её легкие как пух волосы оборачиваются длинной тяжелой косой.

А потом мои руки словно сами махнули сложным узором, я лишь мгновение чувствовала под пальцами словно теплую струю воздуха, и Анна Васильевна исчезла.