Остин Марс - Моя любимая роль

Стеф хохотала, отставив пиалу от греха подальше, Стивен тоже смеялся, но делал вид, что её смех его задевает:

— Вообще не смешно! Тебя когда-нибудь били боккэном?

— Нет, меня родители любили, — прохихикала она, он притворно возмутился, доливая ещё чай:

— Меня тоже любили, но в моей семье боккэн вполне укладывался в концепцию материнской любви.

— Что это такое?

Он развёл руки где-то на метр и сказал:

— Воттакенный деревянный меч, тупой, но очень крепкий и тяжелый. У меня есть, только не помню, где валяется.

— Класс, дашь поиграться? — загорелись глаза у Стеф, он фыркнул:

— Сколько тебе лет, мечом играться?

— А я тебе вертолётик на радиоуправлении из дома привезу, — подкупающе склонила на бок голову девушка, он мигом стал серьёзным:

— Большой?

— Вот такой где-то, — она показала размер, он кивнул:

— Вези.

Они секунду помолчали, потом расхохотались, Стеф вытерла глаза и отпила чая:

— Как же ты их убедил?

— Никак, залечил синяки от боккэна и сбежал, прихватив гитару и все свои сбережения. — Стефани посерьёзнела, он чуть улыбнулся и вздохнул, — сбережений хватило не надолго, но помотаться по стране автостопом я успел, даже съездил на рок-фест под открытым небом. Это была такая история, расскажу как-нибудь, — он мечтательно посмотрел в чашку пару секунд, потом очнулся и глянул на Стеф, грустно пожал плечами, — потом пришлось вернуться в город, а у друзей меня быстро нашли. Опять воспитали фамильными методами, но на этот раз я сумел настоять на своём и после долгих дебатов на мечах мне разрешили пойти в музыкалку. Но с условием, что я не брошу тренировки, пока не получу взрослый чёрный пояс, иначе ж всё, капец, позор семье — единственный наследник без достойного дана!

Она хихикнула, он опять долил чая им обоим и Стеф спросила:

— И что для этого нужно?

— Сдать экзамены квалификации, но учитывая, что мой тренер — это мой дед, мне пришлось ещё и в соревнованиях определённые баллы набрать. Но я сделал это всё за полтора года и демонстративно отнёс кимоно на чердак — меня это больше не интересовало. — Стивен разлил на две пиалы последний чай и с шутливым пафосом протянул: — И началась эпоха музыки.

— Да, — Стефани вздохнула, — нелегко тебе пришлось, меня мои поддерживали с самого начала.

— А мои до сих пор не смирились, — он махнул рукой, — ну и ладно. Я уже научился не искать одобрения и перестал хотеть кому-то что-то доказать. — Он достал мобильный, глянул на экран и поднялся, — ну что, пойдём, сыграю тебе на ночь и спать?

— Ой, а можно никуда не идти? — она потянулась, расслабленно опираясь о стол и прижимая пустую, но ещё теплую пиалу к щеке. — Я так согрелась и расслабилась, как пьяная… твой чаёк, случаем, не алкогольный?

— Нет, — он фыркнул, стал убирать со стола посуду, — это всё — магия чайной церемонии, проведённой по всем правилам. — Стивен опёрся спиной о кухонную тумбу, посмотрел на сонную Стеф и сочувственно улыбнулся: — Ну ладно, я тебе тут сыграю. Сейчас за гитарой схожу только.

— Правда? Класс, — она с трудом поднялась, — а я пока чашки помою.

— Не вздумай! — погрозил пальцем он, — ты в гостях.

— Да ладно тебе…

— Нет, я сказал, — он грозно отодвинул посуду подальше. — Сиди там, я сейчас приду.

— Ладно, — она откинулась на спинку, блаженно прикрывая глаза.

«Как же круто мы посидели… Ощущение и правда такое, как будто выпили. А я ещё жаловалась, что не могу найти здесь друзей, кроме Мари — ха, стоило лучше смотреть по сторонам!»

Стивен спустился по лестнице, на ходу набрасывая на шею ремень гитары, ревниво глянул на нетронутую посуду и сел рядом со Стеф:

— Что тебе сыграть?

— Что-нибудь такое, не знаю… о! Сыграй «Stone Sour», хоть буду знать, что услышу на концерте.

Парень кивнул и провёл по струнам, на миг прикрыл глаза и запел, после первой строчки начав тихо наигрывать медленную мелодию со сложным ритмом.

Между нами вновь стекло…

Сколько времени прошло?

О боже, кажется — вечность!

И кто предупредит, что эта вечность будто дом,

И я застряну в нём, в своих мечтах.

Стефани почувствовала, как медленно отпадает челюсть — он здорово пел, не просто правильно и сильно, а так… насыщенно, с таким чувством, как будто действительно сам написал эту песню.

«Эй, а я ведь должна была предложить пойти со мной на этот концерт ему… Почему я об этом не подумала? Ляпнула сразу про Мари и Криса, не дала ему и слова вставить, голова дырявая! А предложить сейчас уже будет некрасиво, как будто пытаюсь подлизаться, он всё равно откажется. Эх…»

Ну как ты там? К чему вопросы…

Но я забыл, не твой ведь стиль — ответить просто.

Когда твоя душа готова воспарить,

А её мнут, как грязный лист и рвут блокнот,

Последний грамм надежды мрёт.

Так что когда ушла в себя,

И пишешь ей стихи,

То вспомни, я такой же, посмотри!

«Нет, ну всё-таки как он поёт! Надо глянуть в интернете его концерты, а то сижу тут, болтаю с настоящей звездой, и совершенно ничего из его творений не слышала. Надо не забыть.»

А я опять смотрю через стекло,

Не знаю, сколько там прошло.

Зато я точно знаю — здесь моя вечность!

Никто не объяснил, что она станет мне родной,

И с ней я одинок, внутри себя.

Она засмотрелась, как двигаются его руки над струнами — такое ощущение, что он к ним вообще не прикасается, а просто указывает им, какая струна как должна сейчас звучать… и они покорно звучат, так волшебно.

«Красивые руки, очень музыкальные… странно было бы увидеть в них меч, они не для этого. Как никто ещё в детстве этого не понял?»

Ну кто мы есть? Столько вопросов.

А манекенов эпидемия заполонила всё вокруг,

И сердцем думать — бред,

И смысла в этом точно нет.

Ты шум вокруг послушай -

Голосов не ловят уши.

Постой, не ври себе:

«Здесь новый эпизод».

Это всё тот же фильм, где всё известно наперёд!

«Да, теперь понятно, почему он так ругает Криса и Эшли, им до него очень далеко, чтобы так петь, нужно действительно кое-что пережить в своей жизни… Хотя бы побег из дома и многолетнюю борьбу со всей семьёй за свою мечту. Когда он поёт, сразу становится видно, что он старше нас, как будто сейчас передо мной другой человек. И у него действительно очень красивые руки.»

Стефани вдруг поймала себя на желании к ним прикоснуться, сдержала импульс тряхнуть головой, разгоняя пьяный дурман — ну и мысли…

А я опять смотрю через стекло,

Не знаю, сколько там прошло.

Зато я точно знаю — здесь моя вечность!

Никто не объяснил, что она станет мне родной,

Я поселил её внутри себя.

«А ведь мне тоже до него далеко. Да. техника у меня гораздо выше и опыта больше, но по уровню артистичности и умению управлять голосом я от него так же далеко, как и Крис с Эшли. А хвалил он меня просто из вежливости, в благодарность за то, что помогла ему с песней.»