Остин Марс - Моя любимая роль

Утро было прекрасное — летнее, солнечное и, самое главное, субботнее! Родители укатили к маминой сестре, обещав вернуться завтра вечером, через полчасика придёт Мари, и жизнь вообще будет хороша, как никогда.

Из колонок орал вечно молодой Курт, растрёпанная Стефани скакала по кухне в огромной футболке до колен и полосатых гольфах с пальцами, одной рукой ритмично тыкая в потолок «козу», а второй размешивая в миске тесто на блинчики. Все ингредиенты стояли на столе, она вроде бы всё, что нужно, взяла… или не всё? Надо бы проверить. Она на секунду задумалась, подняла указательный палец и рванула вприпрыжку на второй этаж просторного дома, а оттуда на чердак.

На чердаке вот уже три года хранились бабушкины вещи, приехавшие с соседней улицы, мама забрала только самое личное — книги и фотографии, так что получилось всего несколько коробок. Бабушка умерла три года назад, её дом сдали, а вещи так никто и не разобрал — на маму они нагоняли тоску, а папе было не интересно. Стеф бабушкино наследство тоже не особенно интересовало, все её книги и фотки она уже сто раз видела.

Бабуля была классной тёткой, с лёгким прибабахом, но очень доброй и душевной. А ещё она великолепно готовила и все проверенные и собственноручно изобретённые рецепты тщательно записывала. Вот и пригодилось.

Стефани выдвинула из-под старого стола самый большой ящик и перевернула на пол, расчихавшись от поднявшейся пыли, стала перебирать тетрадки и книжки, не переставая подпевать Курту и трясти пятой точкой. О, вот она! Старая, как гражданская война, тетрадка в мягкой обложке, с гордой витиеватой надписью: «Рецепты». Девушка уселась на пол, открыла где-то посередине и стала быстро пролистывать страницы, обращая внимание только на названия вверху… так, отвар, настой, зверобой… фигня какая-то! Она остановилась на очередной странице и стала читать с середины абзаца: «…стать лицом на восток, три раза отпить отвар и прочитать наговор. Ложиться спать, ни с кем сегодня не разговаривая, что приснится — то сбудется».

"Чего-чего?"

Стеф перестала пританцовывать под музыку и нахмурила брови, перевела взгляд на подчёркнутый заголовок — «Заговор на вещий сон». Замерла, выдохнула, закрыла тетрадь и уставилась в стену.

"Занятно, занятно…"

О том, что бабуля была малость не от мира сего, говорила вся родня. Стефани же считала любимую бабушку просто немного чудаковатой и слишком суеверной, всё время у неё то в треснутое зеркало не смотрись, то под лунным светом не спи, плюс любую болячку старушка лечила поглаживаниями и неразборчивым шепотом, после чего сразу становилось легче. По детству Стеф воспринимала это как должное, повзрослев и набравшись излишков образования, стала списывать всё на самовнушение. А сейчас призадумалась… Курт допел песню, начал следующую, Стеф криво улыбнулась и покачала головой — да бред это всё. Подумаешь, суеверия.

Открыла на первой странице, прочитала заголовок: «Ведовство и женская сила», усмехнулась, пробормотала:

— Ох и бабушка… столько бумаги извести на непонятно что!

«Выбор ведовского имени очень важен, от того, насколько имя подходит, зависит удача и сила наговоров. Сильное и подходящее имя, от одного звука которого ведунья чувствует себя могущественной и уверенной, сулит успех во всех начинаниях, как ведовских, так и мирских. Читать наговоры следует только от этого имени, крещёное имя использовать нельзя. Называть кому-то своё ведовское имя — иметь многие беды.»

"Хм, придумала себе новое имя — и попёрла удача, да?"

Стеф улыбнулась, посмотрела в потолок и проговорила:

— Вероника! Слабо… Даяна! Слишком круто. Хм, Эвелина! Не моё… Бренда! — Стеф почувствовала, как по спине побежали мурашки — это имя носила её героиня из нового сериала, сценарий она ещё не читала, но имя уже успела к себе примерить. «Бренда» значит «меч», крепкое имя, хорошее. Она расправила плечи, гордо подняла подбородок и решительно повторила в потолок: — Да, это я — Бренда!

Ощущение мурашек по коже повторилось, Стефани на миг представила себя на вершине горы, вздымающей руки к небу, где подчиняясь её воле, заворачивается гигантский торнадо. Буйное воображение заставило сердце заколотиться быстрее, небо за окном вспыхнуло, где-то далеко негромко забормотал гром.

Девушка вздрогнула, опять открыла тетрадь, стала листать, вчитываясь уже внимательнее. «Прогнать дурной сон у ребёнка», «От сглаза», «От головной боли», «Чёрта вызвать», «Мужика приворожить», «Восстановить силы», «Приворот на воду», «Приворот на зеркало»… Ага, «В ночь гаданий или любое другое новолуние возьмите две белых свечи и два зеркала…».

В дверь позвонили, Стефани дёрнулась так, как будто её застали за чем-то преступным, «Рецепты» чуть не выпали из рук. Звонок повторился, девушка бросила взгляд на тетрадь, дернулась засунуть её назад в ящик, потом почему-то замешкалась и достала мобильный. Щелкнула страницу на камеру, бросила тетрадку на стопку таких же старых блокнотов и книг и сбежала по ступенькам:

— Иду!

пятница, 21 июня — 29й день съёмок — 13/14 лунный день

Стефани смотрела ему прямо в глаза, ничего не видя из-за застилающих мир слёз. Всё расплывалось, руки дрожали, если бы он не прижимал её к стене так плотно, она бы точно грохнулась на пол. Колени подкашивались, словно ватные, внутри всё сжималось в узел.

— Это ты сделала?! Отвечай, ты?!

Он встряхнул её за плечи, ещё раз приложив спиной о стену, она всхлипнула и крепко зажмурилась, сжавшись под его ненавидящим взглядом. Прошептала, едва разжимая губы:

— Прости меня, Том…

— Дрянь!

Парень оттолкнул её и стремительно зашагал по коридору, она всхлипнула и сползла на пол, зажимая рот трясущимися руками. Ещё несколько секунд абсолютную тишину нарушало только её прерывистое дыхание и глухие рыдания, потом Сэм громко хлопнул в ладоши и крикнул:

— Стоп, снято! Стеф, малышка, на этот раз гораздо лучше!

Оператор оторвался от камеры и показал режиссёру большой палец, обе костюмерши бросились снимать с Криса помятый и мокрый от её слёз пиджак, он улыбался, что-то сказал на ухо Бетти, та рассмеялась.

Стефани поднялась с пола, вытерла слёзы рукавом, её сразу же схватила за локоть гримёрша:

— Ты что творишь? Я же просила руками лицо не трогать!

— Прости, — Стеф запрокинула голову и часто заморгала, пытаясь высушить глаза, Бетти потянула её к креслу:

— Пойдём, я сделаю. Всё равно подправлять после соплей надо, — обернулась к Сэму: — Я её забираю.

— Куда? Нет, стоять, у нас ещё одна сцена!

— Она щеку размазала, — обличающе ткнула длинным ногтем ей в лицо гримёрша, режиссер махнул рукой: